Один из нас вернулся - Карен М. МакМанус
– Оуэн. – Я бережно расправляю шнурок на ладони. – Эта вещь принадлежит Регги Кроули. Его родители искали ее, но не нашли.
– Регги? – Оуэн моргает. – Как… ничего не понимаю. – Похоже, от удивления брат забыл, что злится. Он глядит то на меня, то на Эмму широко распахнутыми глазами. – Регги и близко к моему рюкзаку не подходил. Как он мог мне что-то подбросить?
– Мы думали, ты сам взял шнурок, – говорит сестра. Оуэн открывает рот, чтобы возразить, однако Эмма, глубоко вздохнув, продолжает: – Мы думали, что ты как-то связан с тем, что происходит в Бэйвью. С флаерами «Новая игра начинается», а может…
– Я? Издеваетесь? – Оуэн таращится на нас, а его голос становится по-ребячески тонким. – С чего вы это взяли?
Я сверлю его взглядом, с горечью отмечая, как его светло-карие глаза похожи на мои собственные. И на отцовские.
– Потому что мы знаем, что ты участвовал в игре «Правда или Вызов», Оуэн. Мы знаем, что ты занял место Эммы и какое-то время помогал Джареду. Мы видели распечатку вашей переписки. Вместо «кардинально» ты напечатал «координально», совсем как в тот раз, перед состязанием по орфографии. – Оуэн молчит, но глаза у него начинают блестеть, а щеки заливает румянец. – Мы с Эммой тебя не выдали. Мы притворились, что не узнаем собеседника Джареда, и Эмма взяла всю вину на себя. Но теперь…
Закончить я не успеваю, потому что брат шумно всхлипывает, содрогнувшись всем телом. Прижав колени к груди, он обнимает их руками и начинает рыдать, как когда-то в детстве. Даже на похоронах у папы он так не плакал. От потрясения мы с Эммой замираем на месте, а затем бросаемся к Оуэну и обнимаем его с двух сторон.
– П-простите, – выдавливает он. – Я не х-хотел… Я не хотел, чтобы Б-брэн…
Из-за всхлипов Оуэн не может продолжать, но я и так понимаю: «Я не хотел, чтобы Брэндон умер». Мы с Эммой не переставали в это верить. Именно поэтому мы лгали, чтобы защитить брата. Думаю, Эмма с самого начала предвидела, как тяжко хранить такую тайну, и пошла на это осознанно, наказывая себя за участие в планах Джареда. Я же была наивнее. Решила, что, обезопасив Оуэна, смогу вернуться к нормальной жизни. Не подумала, что секрет будет камнем тянуть меня на дно. И я даже близко не понимала – пусть Нокс и говорил мне об этом, – как тяжело приходилось брату.
– Все хорошо, – шепчет Эмма.
– Нет! – выкрикивает Оуэн. – Я виноват! Во всем! Из-за меня погиб Брэндон, взорвалась бомба, пострадал Нейт, тебе пришлось уехать…
– Виноват Джаред! – возражаю я. – Он использовал и тебя, и Эмму.
– Я ему позволил, – бормочет Оуэн. – Я захотел…
– Ты не знал, чего на самом деле хочешь, – говорит сестра. – Как и я.
Мы еще долго так сидим, пока всхлипы Оуэна не стихают. Но он все равно не может поднять на нас взгляд.
– Теперь вы, наверное, все расскажете? – спрашивает он.
– Мы должны, – вздыхает сестра. – Начнем с мамы. Она подскажет, что делать дальше. – Эмма глядит на меня поверх поникшей головы брата. – Лучше бы мы сразу рассказали. От вранья всем стало только хуже. Даже тебе, Оуэн.
– Я не хочу в тюрьму, – хнычет он.
– Никто тебя не посадит, – заявляет Эмма таким уверенным тоном, что почти меня убеждает.
Может, и убедила бы, если бы не наша новая проблема.
– Оуэн, нам нужно знать, что случилось со шнурком Регги, – говорю я. – Как эта вещь попала в твой рюкзак? – Я на сто процентов уверена, что брат не трогал этот шнурок. Такое удивление, а затем раскаяние, когда речь зашла о Джареде, невозможно сымитировать. – Кто-то еще подходил к твоему рюкзаку?
– Не знаю, – бормочет Оуэн, вытирая глаза. – Все выходные он провалялся тут.
– А раньше? – допытываюсь я. – Ты его где-нибудь бросал без присмотра?
Брат глубоко, прерывисто вздыхает:
– Ну, в библиотеке я оставляю рюкзак на стуле, когда выхожу в туалет. В кафе «Контиго» – тоже… – Он морщит лоб. – Там такие стулья, что рюкзак невозможно нормально повесить, поэтому иногда он сползает на пол. Однажды его поднял Ахмед, а на прошлой неделе… – Он замолкает.
– Что на прошлой неделе? – не выдерживаю я.
– Когда я вернулся из туалета, рюкзак мне отдала девушка. Ты ее знаешь. Такая, похожая на хиппи. Живет у Нейта.
– Сана? – удивляюсь я.
– Ага. Она сказала: «Там кое-что выпало, я все положила обратно». Затем застегнула рюкзак и протянула мне.
Я ловлю взгляд Эммы. Она удивлена, потому что не знакома с Саной, а я удивлена, потому что знакома. Мне даже на секунду не приходило в голову, что в деле может быть замешана соседка Нейта. А ведь и Регги жил с ней в одном доме.
– Когда именно это случилось? – спрашиваю я. – После смерти Регги или до?
– После. – Брат почесывает подбородок. – Вроде в прошлые выходные.
– Это знакомая Нейта? – интересуется Эмма.
– Они соседи! И Регги жил с ними, – говорю я.
Что там писала Мейв? «Всем срочно искать Челси Элтон! Она точно НЕ в Оксфорде».
– Кто она такая? Чем занимается? – спрашивает Эмма.
– Понятия не имею. Она просто…
Даже не знаю, как закончить. «Просто там живет?» Я мало что знаю о Сане, и Нейт, скорее всего, тоже. Есть ли вероятность, что она не та, за кого себя выдает? Насколько мне известно, она переехала в дом Нейта всего несколько месяцев назад и во время наших редких разговоров ни разу не упоминала родных. Она не очень похожа на Чейза или Чендлера, зато возраст подходит. И в ночь, когда пропал Регги, она с ним спорила. В тот момент я решила, что Сана отчитывает его за ужасное поведение, но, возможно, суть была в другом.
– Надо поговорить с Нейтом, – решаю я.
Глава 32
Фиби
Вторник, 21 июля
Поговорить с Нейтом оказалось не так-то просто.
На мои сообщения он не ответил. «Нейт на работе», – написала Эдди, когда я спросила, где он. Тогда я решила поехать в офис «Майерс констракшн» и теперь лавирую по парковке, заставленной пикапами, бетономешалками и другими громоздкими машинами.
– Вам помочь, мисс? – спрашивает седовласый мужчина в желтом жилете.
– Я ищу Нейта Маколи, – говорю я, прикрывая глаза от солнца ладонью.
– Он на стройке, – отвечает мужчина.
– Не подскажиете, где именно? Мне надо с ним поговорить. Срочно.
– Ну, раз такое дело… Сейчас уточню.
Пока я жду, приходит еще одно сообщение от Эдди: «Все нормально? Я хотела бы встретиться. Не против выпить кофе?»
Не против, конечно. Только не сейчас.
