Лорнет герцогини де Рошфор - Наталья Николаевна Александрова
Вахтанг часто заморгал и проговорил совсем другим голосом:
– Пойдемте, он в моем кабинете… там вам никто не помешает…
– Вот это другой разговор! – оживилась я. – Ведите скорее!
Вахтанг провел меня по коридору, открыл дверь.
За этой дверью находился небольшой удобный кабинет, где за красивым письменным столом сидел крупный седой человек лет шестидесяти, изучая толстую стопку документов.
Вахтанг проговорил:
– Андрей Андреевич, вот эта девушка хочет с вами поговорить…
И тут же скрылся, пока Волкогонов не успел ничего сказать.
Волкогонов – а это, несомненно, был он – проводил Вахтанга удивленным взглядом, затем перевел этот взгляд на меня и произнес низким хрипловатым голосом:
– Это вы со мной хотели поговорить? О чем же? И для начала – кто вы вообще такая?
А я быстро навела на него свой лорнет и прочитала, точнее, услышала его мысли:
«Что еще за черт? Совсем Вахтанг рехнулся, что ли? Опять свою очередную родственницу пытается пристроить? Нашел время! И так в делах простой и вообще неприятности!»
Мне захотелось тут же заложить ему Вахтанга, но это было бы нечестно. Он ведь меня провел к Волкогонову. К тому же тот, услышав про счет в банке и про все остальное, так рассердится, что и про меня забудет. Ладно, сейчас не время.
– Кто я такая, это не имеет значения. Вам мое имя ничего не скажет. А вот о чем я с вами хотела поговорить… точнее, о ком… о вашей дочери. Об Ульяне.
Лорнет я предусмотрительно убрала, и правильно сделала.
– Что?! – Волкогонов побагровел и приподнялся из-за стола. – Что вы такое говорите? Моей дочери нет уже двадцать лет! Что вы о ней можете знать? Когда она умерла, вас и на свете-то, наверное, не было! Или вы были ребенком!
Ага, судя по его бурной реакции, он дочку помнит и сильно горюет о ней до сих пор.
Нехорошо, конечно, давить на больное, но он все же во взрослом состоянии дочь потерял, а я отца – в девять лет и точно знаю, что, если бы он был жив, моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.
– Именно – ребенком. И те же люди, которые убили вашу дочь, разрушили мою семью, лишили меня отца и в какой-то степени – матери… так что у меня к ним тоже счет…
– Убили? – прохрипел Волкогонов. – Она… Ульяна погибла в автомобильной аварии…
Он тут же опомнился, сообразив, видно, что говорит о личном с совершенно незнакомой девицей, черт ее знает, откуда она взялась.
– И вообще, не морочьте мне голову, девушка, идите отсюда, не то я охрану кликну. Вахтанг!
Вахтанг, как я и думала, не явился на зов, так что я даже забеспокоилась, не выбросит ли меня Волкогонов из кабинета собственноручно. И лорнет достать нельзя, ишь как смотрит злобно, еще разобьет ценную вещь.
– Это ложь, – сказала я как можно тверже. – Ее убили, а потом подстроили аварию, чтобы избавиться от улик. Вот скажите, неужели вы ни о чем таком никогда не думали?
– Вообще, я и тогда сомневался в официальной версии… – Волкогонов снова сел, положил тяжелые руки на стол, опустил взгляд. – И тогда она показалась мне сомнительной…
Я не удержалась и взглянула на него в лорнет.
«Что за черт, опять все вернулось через двадцать лет. Ульянка, конечно, та еще была штучка, хамила тогда напропалую, это мать ее против меня настраивала, когда мы развелись. Я работал много, деньги давал и не вмешивался. У нее своя жизнь была…
Но все же дочка родная, родная кровь, тогда как обухом по голове тот звонок из полиции. Авария на шоссе… что она там делала, да еще ночью? И эта – кто такая? Откуда она вообще про Ульянку знает? И чего хочет – денег?»
Волкогонов недолго помолчал, потом поднял на меня налитые кровью глаза и снова прохрипел:
– Так что ты конкретно знаешь? Уж раз начала, рассказывай все по порядку.
– Двадцать с лишним лет назад мой отец работал водителем. Он возил одного важного, влиятельного человека и однажды стал свидетелем того, как тот… как он убил свою любовницу. Это и была Ульяна Волкогонова. Ваша дочь.
Глаза Волкогонова вспыхнули.
«Я и знать ничего не знал, а жена бывшая бормотала что-то, что у нее любовник женатый был. Я и слушать тогда не захотел, чуть ее не прибил, думал, что нарочно она на дочку наговаривает. Никаких новостей от нее слышать не хотел – ни плохих, ни хороших. А может, и правда она что-то знала…»
– Дальше! – потребовал Волкогонов.
– Дальше… дальше тот человек позвонил своему знакомому из криминальных кругов и попросил того, чтобы он быстро избавился от тела. Что тот и сделал – он подстроил аварию, в которой якобы погибла ваша дочь.
Мой отец оказался нежелательным свидетелем, и от него тоже очень скоро избавились. Причем опять же подстроили все дело так, как будто отец напал с ножом на свою жену – мою мать, тяжело ранил ее и потом зарезался сам.
Так все и вышло, правда, мать выжила.
– Кто были эти люди, – прохрипел Волкогонов, – кто был тот, кто убил мою дочь?
И тогда я назвала ему имя.
– Олег Иванович Хруничев.
– Вот как? – Волкогонов нахмурился, потер кулаки. – Вот, значит, кто это сделал…
– Хруничев, – повторила я. – А избавиться от тела ему помог Костюков… Кастет.
– У тебя… у вас есть доказательства?
– А вы как думаете? Если бы у меня доказательства были, я бы не к вам пришла, а в полицию. Хотя… вряд ли бы мне там помогли, через двадцать-то лет. И вообще…
– Вот именно, вообще… Так чего вы от меня хотите? – Теперь он успокоился, говорил нормальным голосом.
– Да ничего! – рассердилась я. – Ничего я от вас не хочу и не жду! Я вам изложила информацию – сами решайте, что с ней делать. Можете не верить, можете проверить, можете вообще отмахнуться. Двадцать лет прошло, у вас другая жизнь. А мне от вас ничего не надо.
– Я должен все взвесить и подумать, – сказал он.
– Да ради бога! А я уж пойду!
– Постойте! – Он сделал попытку встать из-за стола.
– Да пиццу вашу терпеть не могу! – крикнула я и выбежала из кабинета.
Охранник метнулся было ко мне, но я так на него зыркнула, что он отскочил, как будто его током дернуло. И правда, я была так зла, что от меня искры летели.
Зря
