Боб Гарсиа - Завещание Шерлока Холмса
С изумлением я узнал, что на лондонском дне полным-полно Лулу Гранд-Буш. Этот псевдоним очень полюбился женщинам легкого поведения. Ни одна из них не слышала о деле Вилер. Многие женщины были изуродованы – они говорили, что такой метод воздействия широко распространен среди сутенеров. Если клиенты оставались недовольны услугами женщин, то последних наказывали – обливали лицо серной кислотой. Молодые женщины, если и выживали, лишались единственной возможности заработать, какой бы гнусной она ни была.
Другой образ вспомнился мне: отвратительные существа, теснящиеся в заброшенной фабрике, которую Кроули принял за Пандемониум. Лица многих женщин были покрыты отвратительными шрамами. Вне сомнения, это бывшие проститутки…
Десятки Лулу Гранд-Буш предлагали мне сомнительное удовольствие. Неимоверными усилиями я дал им понять, что вовсе не это привело меня сюда. Не в силах справиться с отвращением, я оставил этот след.
Уже тогда я не верил, что это убийство на почве ревности. Письмо, отправленное в полицию, было написано той же рукой, что и письмо от старой женщины и письмо так называемого соседа Пикоксов. Это был всего лишь сценарий, продуманный до мелочей чьим-то нездоровым воображением. Лулу Гранд-Буш была мифом. Как Лестрейд и его люди могли попасться в столь грубую ловушку?
Я перечитал заметки Ватсона. Меня предупредили Хиггинс и его банда.
Но каким образом Хиггинсу удалось выследить убийцу в таком огромном городе, как Лондон? Ведь я всего-навсего поручил ему ждать, не появится ли снова на своем обычном месте Джек-попрошайка.
Ответ находился в моих заметках. Во время тех событий юный Хиггинс и его маленькая банда жили в нескольких кварталах от этого жуткого подвала!
Они, должно быть, видели человека, переодетого дьяволом, и выследили его.
Простое совпадение? Или мальчику было известно намного больше, чем он сказал мне? Почему он убежал, лишь приблизившись к двери?
Мог ли Хиггинс быть сообщником убийцы? – вот новое подозрение, которого не возникало у меня раньше. Кем стал Хиггинс?
Все мои старания найти Хиггинса потерпели неудачу. Ведь в то время банда партизан состояла из ребят с улицы. У них не было ни знакомых, ни семей. Однако я знал, где найти их. Теперь они стали взрослыми. Как сложилась их судьба? Жили ли они по-прежнему в Лондоне?
Я надеялся найти больше улик в деле Девы Лукулюсской.
Полиция обвинила отчима несчастной, который поместил ее живой в статую-саркофаг.
Я перечел факты, обнаруженные после ужасной находки. Малколм Фэллоу, отчим девочки, был представлен монстром с развратным нравом. «Улики», собранные против него, были бесспорными.
И вновь сценарий был продуман в совершенстве. Снова обвиняемый отрицал все, что выдвигалось против него. Снова мое личное расследование не позволило мне отыскать ни малейшего дефекта, ни малейшего отклонения от нормы в образцовой жизни этого господина. Но за чем наблюдал Гудини, спрятавшись во мраке исповедальни? Может, это он был теневым персонажем, человеком с тысячью лиц, способным манипулировать людьми и придумывать такие жуткие сценарии?
Этого вопроса сыщики ни разу не коснулись. Напротив, они обратились за помощью к иллюзионисту и медиуму Анне Эве Фэй. Но, действуя подобным образом, не привели ли они волка в овчарню?
Гудини тем временем продолжал мировую карьеру. В газетах регулярно появлялись статьи о его сногсшибательных номерах.
А эта статуя, Дева Лукулюсская… Она появилась не благодаря чуду Святого Духа, хотя многие так считали. Я решил провести подробное проверочное расследование дела этой таинственной статуи.
После нескольких месяцев поисков я узнал, что Деву Лукулюсскую сняли с пьедестала и обратили в прах. Правительство стремилось таким образом уничтожить этот символ преступления и кощунства, из-за которого возник такой скандал. Но оно уничтожило и ценную улику.
Тогда я решил предпринять обширные библиографические поиски смотрителей основных музеев Европы. Спустя год я смог наконец сопоставить ответы лучших специалистов. Дева Лукулюсская – не более чем фантом. Подобная статуя никогда не существовала. Она – плод больного воображения. Зато в Средние века существовал саркофаг, начиненный пиками, носящий имя «Вдова Нюренберг». Преступников закрывали в нем и держали до наступления смерти. Значит, этот варварский инструмент вдохновил нашего дьявольского скульптора на создание статуи.
Спустя еще несколько месяцев мое расследование привело меня в одну из двадцати семи литейных мастерских Лондона. Там меня ждал совершенно неожиданный поворот. Я обнаружил планы, по которым была создана Дева Лукулюсская. Эта статуя была сделана под очень большим секретом по заказу некоего… Реджинальда Фостера!
Мой мозг был готов взорваться. Как был замешан в эту чудовищную историю журналист? Какое отношение он имел к этим ужасным преступлениям? Им манипулировали или он подвергся чьему-то давлению? Мне показалось, что я обнаружил существенный элемент этой страшной мозаики, хотя он пока не позволял увидеть картину целиком.
Я по-прежнему убежден, что в прошлом кроется объяснение настоящего. Новое открытие дало мне силы продолжать поиски. Я снова окунулся в чудовищное дело, прошедшее почти незамеченным среди пятнадцати кровавых убийств: старый библиотекарь, задушенный книгой. Следствие мгновенно заключило под стражу его дочь.
С точки зрения полиции, виновность молодой девушки не вызывала никаких сомнений.
Многочисленные доказательства выглядели тогда неопровержимыми. Они тяжким грузом легли на хрупкие плечи девушки. Бедняжка умерла в тюрьме от отчаяния еще до начала процесса.
Долгое время я копался в ее прошлом и прошлом ее отца. Жизнь их была небогата событиями. Их связывала общая страсть к книгам. Ничто не предвещало столь резкой перемены в поведении дочери. Тем более никто не мог предположить, что девушка способна убить собственного отца, в котором она души не чаяла.
Расследование, проведенное по соседству с их домом, показало, что старая сиделка регулярно навещала прикованного к постели больного. Мне пришлось основательно разворошить память свидетелей, чтобы они вспомнили, что это была старая верующая. Она была вне всяких подозрений. Однако никто не мог вспомнить, какому религиозному ордену она принадлежала.
Верующая санитарка после смерти библиотекаря больше не появилась. Что было логично. Я вспомнил: за младенцем судьи Ричмонда также присматривала няня-верующая.
Могло ли это быть одно и то же лицо?
Я перешел к делу Ричмонда. Те события были еще свежи в моей памяти, будто произошли накануне.
Хазелвуд и Лестрейд надеялись, что убийца попадет в расставленные ими ловушки. Их замысел провалился. Преступление было совершено у них под носом, в комнате, где находился младенец. Все было окружено тайной. Полиция была твердо уверена в том, что никто не входил в комнату и не покидал ее. А старая няня, которая ухаживала за малышом, к сожалению, отправилась на тот свет, и допросить ее не представлялось возможным.
Как же провести проверочное расследование?
Я решил использовать метод, который много раз доказывал свою состоятельность, – метод исключения. Нужно исключить все невозможные гипотезы. Оставшаяся гипотеза и окажется решением проблемы. Будучи картезианцем и прагматиком, я мгновенно исключил все сверхъестественные или какие бы то ни было мистические объяснения.
Никто не проникал в комнату и не выходил из нее. Значит, убийца находился внутри. Кроме младенца в комнате был один-единственный человек: старая няня. Значит, няня убила младенца! Эта идея уже приходила мне на ум. Но я отбросил ее, поскольку она никак не увязывалась с высказываниями свидетелей. На самом деле старая няня была очень близка к судье и к его семье. Ее жизнь была посвящена служению Другим, в том числе этому младенцу, которого она любила больше всего на свете. Зачем же ей совершать столь ужасное убийство?
Я снова и снова перечитывал точный рассказ Ватсона. Вот что говорилось в отчете газеты «Таймс», который процитировал мой друг:
«Поднялась невероятная суматоха, сопровождаемая криками ужаса, полицейскими распоряжениями и пронзительными свистками. Охваченная паникой и все еще находящая под действием снотворного, старая няня, спотыкаясь и пошатываясь, выскочила из дома, закрыв лицо руками, пробежала мимо псарни и устремилась в ледяной мрак. Внезапно собаки залаяли как бешеные, и новый вопль разорвал ночь. Некоторое время спустя нашли бездыханное, окоченевшее тело сестры Марты. Смерть запечатлела на ее лице выражение страха».
«Закрыв лицо руками»! Конечно, разве в момент всеобщей паники кому-нибудь пришло бы в голову разглядывать няню? Никому! А что, если эта мнимая верующая и была убийцей?
Другой абзац пришел мне на память: «Голос няни был хриплым от ангины».
