Дарья Калинина - Делай все наоборот
– Никогда еще не бегала от толпы придурков, – угрожающе проинформировала их Мариша. – И впредь не собираюсь.
Ей и не пришлось, потому что на ее голову спланировали настенные часы, а бегать с часами на голове была не в состоянии даже Мариша. Она мягко опустилась на траву, и дальше уже ее ничего не интересовало.
Никитин все время, пока происходили захватывающие события в доме Елизара, провел в тишине и покое на пригорке за домом старосты. Для полноты ощущений они с Игорем взяли с собой домашних пирожков бабки Марьи, а потом по очереди ходили за пивом. Дело близилось к вечеру, и деятельная натура Игоря первой потребовала выхода.
– Послушай, – сказал он, – сколько можно тут сидеть? Даже если наша подопечная все-таки заявится сюда, с ней легко справишься ты один. Против пистолета у нее ничего в арсенале не найдется. Давай я смотаюсь в город и привезу чего-нибудь еще пожрать, выпить и узнаю новости.
Расслабившийся Никитин добродушно кивнул в ответ.
– Вот и отлично! – обрадовался Игорь. – Я мигом.
В городе он первым делом наведался в больницу. Но так как было время ужина, то в палату его не пустили. Строгий врач в огромных очках, закрывающих половину лица, наотрез запретил Игорю волновать его подопечных. К счастью, Игорь подмигнул хорошенькой медсестричке и, выяснив, что она будет дежурить сегодня в ночь, напросился к ней на чашку чая. Болтая о всяких глупостях, он добился того, что сестричка доверилась ему настолько, что согласилась пустить его часов в десять, сразу же после ухода врача.
Довольно потирая руки, Игорь поспешил домой, чтобы переодеться и перекусить. Бабка Марья встретила его с тревогой.
– Где там мои касатки? – спросила она. – Что-то у меня сердце не на месте. Сегодня к вечеру ко мне заглянула одна баба и рассказывала, что в Киянках поймали воровку. Говорит, молоденькая и наглая. Прямо среди дня подожгла дом Елизара, изувечила секретаря и его собаку, а что украсть, так ничего вроде не украла. Так меня словно по сердцу резануло, думаю, ведь и моих девчушек могут обвинить бог весть в чем. А кто за них постоит? – вытирая глаза краем фартука, говорила она.
– Ничего с ними не случится, – несколько опрометчиво пообещал ей Игорь. – А что про ту девицу? Когда она там оказалась?
– Сегодня и оказалась, – охотно поделилась старушка. – Баба та, что мне про нее говорила, сама видела, как ее в дом несут. Потом-то ей надо было ехать в город, она с вечера обещалась ко мне зайти с поросенком, что я у нее сторговала еще до того, как ее свинья опоросилась.
Игорю было совершенно неинтересно слушать про свиней, но он терпеливо слушал и дождался, когда бабка Марья покончила с перечислением достоинств своей покупки и приступила к описанию примет пойманной воровки. Игорь слушал и чувствовал, как и без того редкие волосы у него на макушке шевелятся и встают дыбом, норовя и вовсе уйти.
– Одета она была в грязную футболку, всю перепачканную чем-то белым, джинсы и огромные ботинки на толстой-претолстой подошве, – вещала бабка Марья. – Ботинки те моя товарка особо хорошо разглядела, ее внук у нее такие же третий год просит, вот она и присматривалась. Хорошо, что Мариша в таких вещах ходить не любительница, ей все сарафанчики или платьица подавай, а то на личико сильно та воровка похожа на нашу Маришу. И волосы густые и курчавые, и рост подходящий. Только, думаю, если это она, то где же Даша? Не могла же она ее оставить. Ну а тут ты пришел и мою душу успокоил. Хорошо, что девочки в надежном месте. Ты за ними приглядывай. Ужинать-то будешь?
Бабка Марья, так и не дождавшись ответа, удивленно обернулась посмотреть, что делает Игорь, но того уже и след простыл. Если бабка Марья помнила Маришу в кокетливых юбочках, то он отлично помнил, что сегодня утром на Марише были джинсы и именно такие ботинки. Чтобы две девицы в одинаковых ботинках и с одинаковыми замашками оказались во дворе подозрительного Елизара, было сродни чуду. В чудеса Игорь не верил.
Проезжая мимо больницы, он решил, что пара минут роли не сыграет. Завернув к знакомой медсестре, он понял, что зашел удачно. Врач уже отправился домой, и девушка была одна и в весьма игривом настроении. Но тут ей не повезло. Теперешний Игорь разительно отличался от Игоря, которым он был всего час назад.
– Где эти шлюхи? – страстно притиснув испуганную медсестричку к стене, шептал он. – Покажи мне их, успокой меня. Я ничего не смогу до тех пор, пока не буду точно знать, что нас отделяет как минимум пара дверей с крепкими замками на них.
Медсестричка кокетливо смеялась и отказывалась верить, что он это всерьез. Наконец после того, как Игорь прямо на мыло изошел, доказывая ей серьезность своих требований, она согласилась и отвела его к вожделенной двери.
– Открой, а то я за себя не отвечаю, – попросил Игорь.
– Ну, куда они могут подеваться? – недовольно спросила его девушка. – Видишь, двери заперты, а ключи только у меня. Я их ношу на груди, потому что они приятно холодят тело, и никому их не даю.
Эта ее фраза заставила Игоря всерьез заинтересоваться ее телом, и после непродолжительной борьбы он овладел ключами. Тут же оставив обеспокоенную его неожиданным охлаждением медсестру в покое, он открыл дверь.
– Ай! – воскликнула медсестричка. – Где же они?
– Да, – мрачно сказал Игорь. – Где же?
В полном изумлении они обвели глазами идеально пустую палату. Для очистки совести Игорь заглянул под кровати, но и там не обнаружил ничего примечательного, кусок пола, освободивший нас, мы с Ирой поместили обратно, чтобы не выдавать маленькие провинности тех женщин, которые жили в чудесно дырявой палате до нас, и не лишать будущих удовольствий следующих пациенток, которых поселят в нее.
– Кто тут был до меня? – наступал Игорь на ничего не понимающую и потому расстроенную медсестру. – Кому еще ты рассказывала про то, где носишь ключ?
– Ты ревнуешь? – неуверенно осведомилась девушка. – Клянусь, сегодня тут никого не было.
На том она и стояла, как Игорь ни пытался добиться от нее противного. Он пробовал объяснить девушке, что его очень мало волнует факт ее измены, ему только нужно узнать, кто были те люди, кто взял у нее ключ.
– Ты пойми, мы все равно будем встречаться. Между нами ничего не изменится, – твердил он ей. – Ничего…
Но девушка трясла головой и в измене не признавалась. Игоря бесило ее упрямство, так как он ничуть не сомневался в том, что прав. Расстались они врагами. У Игоря от бешенства тряслись руки, а медсестра рыдала, сидя на моей бывшей кровати. Таким образом наши похождения стали причиной разрушения еще одного чужого счастья.
Игорь вылетел из больницы в еще более растрепанных чувствах, чем до своего входа в нее. Все, решительно все складывалось против него. Все три сумасшедших снова вырвались на волю, и теперь ничто не могло защитить мирных граждан от их бесчинств.
– Надо что-то делать, – бормотал он, вставляя ключ зажигания трясущимися руками.
В довершение всех сегодняшних треволнений его снова одолела слепота. Глаза слезились и отказывались видеть вообще что-либо, находящееся дальше двух метров. Но Игорь счел, что это вполне подходящая для движения на автомобиле дистанция. И погнал с привычной для него скоростью, что в наступившей темноте не могло не закончиться плачевно либо для него, либо для окружающих.
Первым пострадал придорожный столб, на котором красовалась табличка с предупреждающим знаком. Игорь шутя сшиб левым бортом табличку и, не заботясь о том, что же там стукнуло, погнал машину дальше. Вторым пострадавшим оказался кирпичный сарай, верней, не весь сарай целиком, а лишь одна его стена, которую задел Игорь.
– Что за черт! – завыл Игорь. – Понастроили тут кирпичных уродцев, проехать невозможно.
Но проигнорировать кирпичную стену было не так просто, как беззащитную табличку. Поэтому Игорь выскочил из машины, чтобы обследовать повреждения. Весь перед его машины был смят, и руль почему-то плохо слушался его. Но главное, что двигатель не пострадал и машина могла передвигаться, правда, только в одном направлении и странно переваливаясь с одного бока на другой.
Но Игорю было не до изысков, он должен успеть к своему другу – Никитину, чтобы предупредить о совершенном побеге. Игорь влез обратно в машину и поехал дальше. Тут же, как назло, начался проливной дождь, что Игорь отнес за счет своей горемычной планиды.
– За три недели не выпало ни капли, а сейчас из какого-то жалкого облачка льет как из ведра. Ну, как тут не поверить в критические дни? – пожаловался он своему отражению в зеркале, но оно, как и подобает всякому приличному отражению, до ответа не снизошло, и это, к удивлению, Игоря даже успокоило.
Ему и без весело болтающего зеркала хватало неприятностей с погодой, со своим зрением и с машиной, которая на шестом году жизни вдруг вообразила, что она лучше знает, как следует ездить, и над всеми увещеваниями Игоря от души потешалась, пугая его неожиданно заработавшими дворниками, жутким гулом мотора и стуком коробки передач, отчего Игоря бросало в холодный пот.
