Дарья Калинина - Делай все наоборот
Поэтому сейчас все Маришины стоны были бесполезны, надо было самой позаботиться о себе, а не перекладывать заботы на дедушку. За дверями раздавались подозрительно тихие голоса, враги явно придумывали новую стратегию, так как старая успеха им не принесла.
– Если рассуждать здраво, то сейчас должны появиться те две замороженные личности, а немного погодя жена как самое последнее средство. Ну, с ней-то мне ничего не стоит справиться, она только глянет разок, во что превратилась ее гордость, и моментально хлопнется в обморок. Потом она, конечно, придет в себя, но меня к тому времени тут уже не будет.
Двое мужчин могли справиться с Маришей только в том случае, если бы захватили ее врасплох сонную. Но теперешняя Мариша была бодра, полна сил и боевого задора. Она пошарила по шкафам и нашла пяток пластмассовых бутылок со светлой жидкостью, которые откупоривались со страшным шипением.
– Квас, – попробовав, пришла к заключению Мариша. – Домашний квас, убойная штука.
На всякий случай она оставила бутылки под рукой, прибавив к ним еще изрядное количество тяжелых банок. Воспользовавшись минутой передышки, Мариша решила исследовать пистолет на предмет того, заряжен он или нет. Покрутив его перед носом, понюхав, заглянув в дуло и взвесив, она пришла к выводу, что он не заряжен. Думать так было, с одной стороны, спокойно, так как убивать ей никого не пришлось бы, а с другой, Мариша начала серьезно опасаться, как бы не убили ее саму. Разумным выходом из положения было бы сделать контрольный выстрел, но это почему-то Марише в голову не пришло.
Вместо этого раздался шорох, и входная дверь приоткрылась. Но сколько Мариша ни таращилась на нее, никого она не увидела. А между тем шорох приближался. Ничего не понимая, Мариша потихоньку опустилась на четвереньки, скрывшись целиком за своим сооружением, и тут же с воплем вскочила опять. В просвет между стиральной машиной и микроволновой печью на нее смотрел чей-то круглый белесый глаз. Враг прибегнул к хитрости и пробрался в кухню на карачках!
Возмущенная до глубины души подобным коварством, Мариша резко ткнула пальцем и попала во что-то мягкое. Глаз исчез, зато раздался вопль, от которого Маришу отбросило в сторону. Стремясь закрепить новую победу, Мариша с силой выпихнула стиральную машину вперед, надеясь, что она задавит кого-нибудь из ее врагов. При этом она как-то упустила из виду, что стиральная машина была тем краеугольным камнем, на котором и было воздвигнуто все ее великое сооружение. Теперь, лишенное опоры, все рухнуло, придавив собой двух Маришиных врагов и чудом не задев ее саму.
Пока Мариша воевала с этими двумя типами, в кухню робко проник наспех перебинтованный секретарь, которого жизненный опыт так ничему и не научил. Шел он весьма неуверенными шагами, побуждаемый к движению упреками жены Елизара.
– Задержи ее, а то что ты ему скажешь? – пугала она его. – Как бы тебе кое-чего не лишиться из-за своей нерешительности.
– Что это у тебя за работа такая? – удивилась Мариша вслух. – Впервые слышу, что в обязанности личного секретаря или, если на то пошло, любого секретаря входит задержание вооруженных грабителей.
Услышав ее слова и уловив скрытый намек, секретарь затоптался на месте и попытался слинять из кухни, но мощная длань хозяйки втолкнула его обратно. К этому времени двум другим типам удалось выбраться из-под обломков баррикады, и они присоединились к секретарю. Втроем все чувствовали себя значительно бодрей. В этом их поддерживала хозяйка, продолжавшая прятаться за стеной и выкрикивать оттуда пакостные вещи вроде:
– Что вы за мужики? Не можете втроем с одной девкой справиться, что ли? Нашли кого бояться. Скрутите ее – и вся недолга.
Это «скрутите» Марише очень не понравилось.
– Ну, погодите! – возмутилась она, вскакивая на раскаленную поверхность плиты. – Я вам покажу сейчас, как против меня выступать!
В руках она сжимала бутылку с недобродившим квасом, а две другие были зажаты под мышками, а еще две оставались в запасе. Ботинки на Марише были на толстой подошве, поэтому жара она пока не чувствовала. Открутив пробки и встряхнув предварительно бутылку, Мариша принялась поливать своих противников мутной жидкостью. Те визжали и пытались укрыться от сладкого потопа, обрушившегося на них. Ловко приплясывая по плите между кипящих кастрюль, Мариша удалялась, переворачивая на пути отступления одну за другой попадающиеся ей кастрюли. Кухня погрузилась в сплошные клубы пара, в который превратились бульоны для холодца и борща.
Где-то среди них бегали трое Маришиных врагов, сталкиваясь друг с другом и сшибая все, что не успело упасть раньше. Мариша мирно досидела под мойкой до того момента, когда задымились выпавшие первыми на плиту кусочки еды, и приготовилась сделать рывок до окна. Для усиления паники она крикнула хриплым голосом:
– Горим, помогите!
Тут же заголосила хозяйка, которой из-за дыма, а раньше из-за пара было не разглядеть подробностей сражения, но которая догадывалась, что в кухне все отнюдь не благополучно. И завыла собака, видимо, из солидарности с хозяйкой.
Мариша выбралась из-под мойки, поправила пистолет, который ей очень мешал в кармане, и поспешила к окну. Тут дыма было меньше, поэтому глазастый секретарь смог увидеть ее, а увидев, вцепиться в ноги, так как до этого он ползал по полу, мотивируя это тем, что дыма там меньше. Он приник к Марише, словно она была его долгожданной возлюбленной, которую он уже отчаялся встретить вновь. Но Мариша к нему столь теплых чувств отнюдь не испытывала, напротив, этот мужик и с самого начала не сильно-то ей пришелся по сердцу, а с каждой минутой нравился все меньше и меньше. С неприятными ей людьми Мариша поступала попросту, без церемоний. И в этот раз она поступила точно так же: извлекла из кармана пистолет и тюкнула им по макушке секретаря, которая как раз находилась в очень подходящем для такого удара положении. Тот охнул и сполз на пол, отпустив наконец Маришины ноги.
Освободившись, Мариша сделала еще одну попытку покинуть кухню через окно, но тут на нее с вытаращенными глазами налетел человек-треска. Впрочем, справедливо будет сказать, что против Мариши он ничего не замышлял, так как попросту не увидел ее до того, как наткнуться на нее. Минуту он стоял в оцепенении, не зная, на что решиться, и издавая скорбные стоны. Пока он приходил в себя, Мариша, которая смешанных чувств отнюдь не испытывала, схватила ближайший к ней тортик, красиво украшенный белым кремом, и размазала его по блеклой физиономии своего нерешительного оппонента.
Наконец Марише удалось перекинуть ноги через подоконник, и она приготовилась спрыгнуть вниз, когда из клубов дыма возникла сама хозяйка и мертвой хваткой вцепилась в уцелевший край футболки. Происходящее начало утомлять Маришу своим однообразием, драться с этой в общем-то милой женщиной, которая всего лишь в меру сил пыталась защитить свой дом от разрушения, ей не хотелось, поэтому она просто скользнула вниз. Футболка не выдержала тягот такой жизни и покинула Маришу, оставшись целиком в руках жены Елизара, которая с отвращением потрясла ее, надеясь, что оттуда, как из шляпы фокусника, вывалится Мариша, а потом в сердцах швырнула ее вниз. Следом за этим она заголосила:
– Держите ее, держите воровку!
Мариша, которая в это время натягивала обратно свою футболку, онемела от негодования на целую минуту. Придя в себя, она ехидно спросила:
– Что же я у вас украла? Может быть, пистолет и дискету? Так вам их вернут в ближайшем отделении милиции. Может быть, зададут пару вопросов, после которых ваш муж отправится отдохнуть в северные края лет на десять, а потом ему обязательно вернут и пистолет, и дискету, и доброе имя. Ждите, за вами приедут.
После этого высказывания Мариша повернулась было, чтобы уйти с гордо поднятой головой, оставляя за собой морально поверженный стан врагов, но тут вмешались соседи. И кто только придумал селиться таким образом, что всегда-то поблизости найдется доброжелатель, роняющий пену от одного предвкушения возможности вмешаться в вашу жизнь?
Во всяком случае, поблизости от дома Елизара скопилось их изрядное количество. Их внимание привлек к себе густой дым, который к этому времени уже повалил из окон Елизаровой кухни, а крики о пожаре только еще больше воодушевили их. К тому моменту, когда Маришу обвинили в воровстве, соседи уже дошли до того состояния, когда людям все равно, что делать, лишь бы что-то делать. Поимка преступника привлекала их ничуть не меньше, чем тушение пожара. К тому же в них во всех жила инстинктивная ненависть крестьянина к вору, их даже не смутило, что Мариша была одна и к тому же без каких-либо украденных или даже своих собственных вещей за плечами или в руках.
Мариша достала пистолет, и толпа ошеломленно ахнула.
– Никогда еще не бегала от толпы придурков, – угрожающе проинформировала их Мариша. – И впредь не собираюсь.
