Валерия Вербинина - Девушка с синими гортензиями
– Теперь проверяем версию с выбрасыванием в окно… Мсье Жерар, мадемуазель Рене, прошу вас!
– Я должна отбиваться? – уточняет дублерша актрисы.
– Вы должны вести себя, как человек, которого хотят бросить в воду и который не умеет плавать, – отвечает Амалия.
И мадемуазель Рене, вереща, принимается сопротивляться. Она толкает стол, хватается за раму, делает вид, что хочет вцепиться второму дублеру в физиономию… Тот пытается вытолкнуть ее в окно, но девушка отчаянно упирается, а проем недостаточно широк, чтобы в него можно было просто взять и выбросить человека.
– Пробуем вариант с трупом, который выбрасывают в окно, – командует Амалия. – Скажем, Рейнольдс напал на актрису, та схватила шпильку, пыталась ткнуть ею ему в лицо, и тут он убил жену. От тела надо избавляться… Начинайте!
Но вариант тоже не проходит. Распущенные волосы дублерши цепляются за мебель, за раму окна, свисающие руки и ноги «трупа» опрокидывают все на столике под окном… Пудра падает на ковер, устилая его белым облаком, флаконы скатываются на пол.
– Довольно, – говорит наконец Амалия, и мсье Жерар осторожно ставит на пол тотчас ожившую мадемуазель Рене. – Допустим, волосы жертвы зацепились за раму, и Рейнольдсу хватило ума их снять. Но духи, пролитые на ковер, и особенно рассыпанная пудра оставили бы такие пятна, с которыми он не справился бы.
Мужчины начинают переглядываться.
– Как же мадемуазель Лантельм оказалась за бортом? – вырывается у Дюперрона.
Амалия подзывает к себе дублершу актрисы и что-то шепчет ей на ухо.
– Мсье Видаль, мсье Дюперрон, идите в салон. Сейчас вы сыграете роли Буайе и Эттингера и будете разговаривать… о чем угодно, хоть о погоде. Мсье Бриссон, вы остаетесь. А я включу пластинку с шумом дождя и вернусь. Потом вы все расскажете, что именно слышали.
Оказавшись в салоне, мужчины недоуменно переглянулись.
– Не понимаю, зачем ей это надо, – не вытерпел Видаль.
– А я, мне кажется, понимаю, – возразил Дюперрон. – Баронесса говорила вам, кого конкретно подозревает?
– Нет. Сказала только, что убийца жив. И что кто-то его шантажирует.
Они беседовали несколько минут под шум дождя из граммофона. Наконец в дверь заглянула Амалия.
– Вы что-нибудь слышали?
– Нет.
– Оставайтесь здесь.
Баронесса вышла, и через минуту мужчины услышали слабый крик.
Дюперрон взвился с места и быстрее молнии промчался в каюту Женевьевы Лантельм. Видаль бросился за ним. В каюте они увидели улыбающуюся мадемуазель Рене, мокрую с головы до ног, которой подавал полотенце мсье Жерар. Бриссон с озадаченным видом сидел в углу.
– Что? Что тут случилось? – напустился на него Дюперрон. – Что вы видели?
– Она, – инспектор показал на мадемуазель Рене, – взяла шпильку, залезла на стол, распахнула окно и свесилась в него. Тут госпожа баронесса схватила ее за щиколотки и сильно дернула. Мадемуазель Рене потеряла равновесие и с криком вылетела в окно. Госпожа баронесса любезно спросила у нее, не ушиблась ли она, и получила ответ, что нет. Тогда госпожа баронесса пошла к вам…
В дверь вошла улыбающаяся Амалия.
– Да, – сказала она, – это было убийство, хладнокровное и обдуманное. И вы, мсье Видаль, равно как и вы, мсье Дюперрон, не слышали крика дублерши жертвы. Потому что убийство произошло за четыре каюты от вас. И вдобавок вам мешали звуки дождя.
Амалия подобрала с пола туфлю мадемуазель Рене и оглядела стол.
– В нашем случае туфелька, упавшая с ноги, толкнула два флакона и опрокинула их. В тот раз опрокинулся один флакон.
– Но мы ведь слышали крик… – возразил ошеломленный Видаль. – После того, как вы заходили к нам…
– Да, – кивнула баронесса, – но кричала я – на палубе с другой стороны, ближе к салону. Это был очень умный ход убийцы, чтобы обеспечить себе алиби, но в конечном итоге он его выдал.
– А запертая изнутри дверь? – спросил Дюперрон.
Амалия вздохнула и вытащила два ключа. Один она вставила – не до конца – изнутри в замочную скважину, после чего вышла и заперла дверь снаружи.
– Так я и думал, – объявил Бриссон. – По правде говоря, фокус проходит не со всеми замками, но с этими – да.
Баронесса открыла дверь и улыбнулась.
– Я хочу знать имя, – проговорил Дюперрон, выставив подбородок. – Имя, сударыня!
– Оно у вас будет, – спокойно сказала Амалия. – Как только я получу неопровержимые доказательства. А для начала мне надо кое с кем побеседовать.
Глава 7
Шантажист
– Я хочу пойти с вами, – заявил Дюперрон упрямо.
– Послушайте, – вздохнула Амалия, – я иду к доктору с Пьером и инспектором Бриссоном. Нас и так будет трое против одного, это уже много, а если пойдете еще и вы…
– У меня вопрос, – проговорил собеседник, волнуясь. – Доктор Морнан знает, кто убил Матильду?
– Боюсь, что нет. В любом случае беседа с ним не будет иметь принципиального значения. Я лишь хочу уточнить у доктора одну деталь.
– Хорошо, – согласился Дюперрон после паузы. – Будь по-вашему. Я буду ждать вас в машине. Но если вам понадобится моя помощь…
– У нас есть инспектор, – улыбнулась Амалия. – Как представитель закона, он может задавать любые вопросы. Волей-неволей доктору придется отвечать.
Двое мужчин и одна хрупкая женщина вошли в дом и поднялись по лестнице на второй этаж. Бриссон позвонил в дверь.
– Что-то никто не открывает, – заметил он через минуту и позвонил снова.
– Мне кажется, – медленно проговорила Амалия, – дверь открыта.
Бриссон посерьезнел, отодвинул Амалию в сторону и толкнул створку. Та и в самом деле была не заперта. Но хуже всего было не это, а то, что полицейский разглядел в коридоре, в нескольких шагах от входа.
– Черт побери! – вырвалось у инспектора.
На полу у стены, в луже крови лежала немолодая женщина.
– Жена доктора, – мрачно обронила Амалия, узнав ее, и достала револьвер. – Пьер, оставайтесь здесь.
– За кого вы меня принимаете? – возмутился репортер.
Баронесса не стала его слушать. В сопровождении инспектора, который тоже достал оружие, она переступила через порог.
– Доктор Морнан!
Тот полулежал в кресле, сжимая рукой шею, из которой хлестала кровь. Шкафы в комнате были распахнуты, ящики стола выдвинуты. Сначала Амалия решила, что доктор мертв, но неожиданно глаза его открылись, и взгляд, полный муки, задержался на лице баронессы.
– Видаль, срочно бегите за врачом! По-моему, этажом выше живет один… Инспектор! Мы опоздали, звоните вашим, зовите их сюда!
Журналист выскочил из комнаты, едва не споткнувшись о порог. Бриссон заметался.
– Телефон… телефон…
– В гостиной, вон там, – показала Амалия.
Когда инспектор вышел, она подбежала к Морнану.
– Доктор, вы меня слышите? Кто это был?
– Н-не знаю, – с усилием проговорил Морнан. – Мы с женой вернулись из театра…
– Этот человек был здесь? Рылся в ящиках? – догадалась Амалия.
– Д-да.
Амалия огляделась, увидела бинт и стала разрывать его, чтобы перевязать раненого.
– Артерия… – прохрипел Морнан. – Бросьте, бесполезно.
Амалия пристально посмотрела на него.
– Доктор, это очень важно… Вы взяли письмо? После того как воры в первый раз залезли в склеп Лантельм, вы забрали только драгоценности или также взяли письмо?
Морнан слабо застонал, корчась на кресле.
– Да или нет, доктор? Вспомните, умоляю вас, от этого может зависеть человеческая жизнь!
– В моей спальне… – прохрипел доктор. – Налево… верхняя полка… Я хранил его в пакете. Я…
Он не успел договорить. Глаза мужчины закрылись. Но тут хлопнула дверь, и в квартиру вбежал Видаль в сопровождении врача.
– Ранение чем-то острым, вроде скальпеля, повреждена артерия, – проговорил врач, осмотрев рану. – Я постараюсь остановить кровь. Отойдите, сударыня, и вы тоже…
Вошел Бриссон и объявил, что его коллеги уже в пути. Амалия сказала, что ей нехорошо, и попросила позволения отлучиться в ванную. Однако вместо ванной она завернула в спальню Морнана и на верхней полке за медицинскими справочниками нашла завернутый в несколько слоев бумаги пакет.
Перебравшись затем в ванную, баронесса закрыла дверь, включила воду и сорвала бумагу. Под ней обнаружился запечатанный конверт, покрытый какими-то разводами, а в конверте лежало письмо, написанное уже знакомым Амалии размашистым почерком.
Баронесса села на край ванны и под аккомпанемент льющейся воды прочитала письмо от начала до конца, рассчитывая, что найдет в тексте прямое указание на убийцу. Но там его не оказалось. Зато теперь она была уверена, что письмо наконец попадет к тому человеку, которому было адресовано.
Амалия снова завернула конверт в обрывки бумаги и спрятала пакет в сумку. В дверь негромко постучал журналист.
– Сударыня… С вами все в порядке?
– Да, – откликнулась Амалия, – я сейчас.
Когда она снова вошла в гостиную, Бриссон спросил:
