Анна Малышева - Зеркало смерти
Но Женя держалась поразительно спокойно. Она рассматривала облупившийся лак на ногтях и сосредоточенно хмурила брови, как будто дожидаясь, когда поток оскорблений иссякнет и начнется конструктивный диалог. И Елена Юрьевна понемногу приходила в себя. Она уже не смеялась так нехорошо, не дрожала и смотрела на гостей взглядом проснувшегося от кошмара человека.
– Это я и есть, – сказала Женя, полностью уйдя в наблюдение за своими ногтями. – Может, я и не красавица, но мужчинам нравлюсь.
– Да мой Дима…
– Ваш Дима бегал за мной полгода, прежде чем я легла с ним в постель.
– Когда это было?!
Женя вздохнула – несколько деланно, с маской победительницы, знающей, что сила и правда на ее стороне. Наташа сжалась. Она все еще не могла поверить в эту чушь, но уже чувствовала, что происходит что-то серьезное. Нечто, посерьезней обыкновенного шантажа. Да и чем могла шантажировать Елену Юрьевну ее подруга? И зачем?
– Числа я вам не назову, а было это четыре года назад, с лишним, – с улыбкой сказала Женя. – Познакомились в больнице, он туда кровь пришел сдавать, не помню уже, для чего именно.
– У него было подозрение на диабет, – прошептала Елена Юрьевна, с точностью помнившая биографии своих питомцев.
– Точно, – обрадовалась вдруг Женя. Деланная улыбка слетела, и под ней обнажилось ее обыкновенное доброе лицо. Она отдалась воспоминаниям и теперь казалась не озлобленной мегерой, как минуту назад, а прежней милой женщиной. – Анализ был хороший.
– Да…
– А потом я шла домой с работы, он следом, и была ужасная слякость. Осень наступила. А на обочине, чуть не в луже, мужик избивал женщину. Ужасная картина – у нее одна сумка справа, другая слева, сама кричит, вся испачкана, он на нее навалился, потный такой, в телогрейке и вопит: «Убью гадину!»
Женя закурила новую сигарету:
– А мимо идут люди, и все делают вид, что ничего не происходит. Хотя они и правы были – те-то оба пьяные, разбираются между собой у всех на глазах… Значит, есть из-за чего. Только женщина уж очень кричала. Все повторяла: «Помогите, люди! Люди, помогите!»
Она покачала головой:
– Ну я, дура, и помогла. Взяла этого придурка за плечо и откинула в сторону. Он хоть и здоровый был, но слабый, с похмелья, наверное. Отлетел прямо на дорогу. А она вылезла из лужи и бежать. А мужик на меня накинулся. Дима помог мне отбиться… Так и познакомились.
«Еще один рыцарский поступок, – с дрожью подумала Наташа. – Это он!»
– А потом проводил меня домой, по дороге я в магазин зашла, купить продукты, так что он запросто мог попрощаться, – теперь Женя как будто оправдывалась перед свекровью. – А он пошел за мной и еще сумки помог донести. Короче, зашел ко мне, чай попил… Сына моего видел, я ничего не скрывала.
– И ты с ним только через полгода переспала? – замороженным голосом поинтересовалась Елена Юрьевна.
– А вы думаете – перед ним трудно устоять? – Женя рассмеялась. – Да я и через год не стала бы с ним связываться, только он меня разжалобил. Жить ему, бедному, негде, никто его ни понимает – ни мать, ни отец, ни издатели. Он тогда уже первую книгу опубликовал. Я прочитала – ерунда. Неудивительно, что никто не понимает.
– Неправда! – взвилась мать. – Это была хорошая книга!
– Бросьте вы, – властно заявила Женя. – Книга – дрянь, что я, книг хороших не читала? Это вы сидите тут в своей дыре, копаетесь в огороде, ничего не понимаете. Для вас кто грамотный – тот и писатель.
– Что ты себе позволяешь?
– Что хочу, то и позволяю, – с вызовом ответила Женя. – А почему бы не позволить? Что я вам должна? Это вы мне должны – квартиру!
Елена Юрьевна растерянно взглянула на Наташу, будто ожидая поддержки, потом слепо нашарила продавленный диванчик и присела. Женя швырнула сигарету на пол и растерла ее подошвой:
– Только не думайте, что мне самой эта квартира нужна. У меня уже есть. Я думаю о Димке.
– О ком?
– О сыне, о вашем внуке. Ему-то за что страдать? Я ращу детей одна, зарабатываю только на хлеб, ничего себе позволить не могу. А если паренек будет умненький? Он уже буквы знает, – умилилась Женя. – Значит, надо учить, а сейчас все за деньги. А что наступит коммунизм, когда он вырастет – в это я не верю. Мне всегда жилось трудно – и при Брежневе, и при Горбачеве… Живу, как дышу, будет день, будет хлеб… На большее не рассчитываю. Но квартиру моему сыну вы все-таки купить должны.
Елена Юрьевна была вне себя. На ее припухшем, избитом лице читалась странная смесь ярости и восторга.
– Вот так просто является и требует квартиру! – Она снова обратилась за поддержкой к Наташе. – Все в порядке вещей! Ну и наглость!
– Это с вашей стороны нагло ничем не помочь внуку, – парировала выпад Женя.
– Да я не знала о нем!
– Знали. Только что ей рассказывали! – Она указала на подругу, которая стояла ни жива ни мертва. – Хватит вам отпираться, это уже смешно.
Елена Юрьевна переводила взгляд с одной гостьи на другую и ничего не отвечала. Она была совершенно раздавлена последними новостями и, казалось, не понимала, как действовать дальше. «В прежнее время она попросту вышвырнула бы нас из дома за такое обращение, – подумала Наташа. – Да, сильно сдала… Совсем старуха. И почему она никогда не казалась мне старой? Откуда у нее этот жуткий синяк? Ударилась? Ударили?»
– Мама, я хочу пить! – раздался из кухни жалобный голос, и старуха мигом встрепенулась. Она не решилась ни о чем спросить, но смотрела так выразительно, что Женя даже начала улыбаться.
– Да, это он, – сказала женщина. – Желаете взглянуть?
– Я… Да, – и Елена Юрьевна поспешила за ней в кухню.
Наташа за ними не пошла. Она присела к окну, прислушиваясь к сдержанным восклицаниям, которые доносились до нее через приоткрытую дверь. «Ну все, Елена Юрьевна растаяла, увидела внука. Неужели это правда? Но каков сыночек, если он шантажировал родителей внуком! Только ничего в результате не добился, не добьется и на этот раз. Как же так – делать детей, чтобы выманить у родителей квартиру, а потом бросать! Эту тварь задавить мало! И где он прячется? У невесты? Вот уж точно – «невеста». Ведь это древнее славянское слово означает «неизвестная», происходит от основы «не ведать». То есть это та, которую никто не знает. Прежде подразумевался сексуальный смысл – невеста, это девушка, которую еще никто не познал. А тут уже прямой. Неужели он может устроить такое представление во второй раз?»
– Варенья хочешь? – заискивала на кухне Елена Юрьевна. – Есть абрикосовое!
Наташа невольно улыбнулась. Абрикосовое – значит, из покупного продукта, поскольку абрикосы на Акуловой горе не произрастали. Такие припасы скупая хозяйка делала крайне редко и предлагала не каждому. «Дорогой гость пришел!»
– Не хочу, – капризно отвечал мальчик, мигом сообразивший, кто здесь диктует условия. – Я люблю шоколад.
– Это точно, – отвечала его мать. – Шоколад и леденцы на палочках.
– Этого у меня нет, – Елена Юрьевна как будто даже испугалась. – Есть карамель, кажется. Да ты садись, садись, что стоишь!
И сама усадила Женю к столу, торопливо налила чаю, совсем позабыв о том, что он холодный, достала из буфета вазочку с конфетами. Ребенок брезгливо отверг угощение и надулся. Женя с язвительной улыбкой отпила глоток и поставила чашку в сторону.
– Да вы не суетитесь, – сказала она, глядя, как Елена Юрьевна бестолково тычется во все углы, не зная, к чему приложить руки. – Мы ведь не за угощением пришли, а познакомиться.
– Что ты раньше-то молчала! – вдруг закричала на нее хозяйка. – Знала ведь меня, а молчала?!
Крик не произвел на Женю никакого впечатления. Она только слегка нахмурила брови:
– Значит, были причины молчать.
– Какие еще причины? Почему ты сразу ко мне не пришла, еще когда была беременна? Неужели думала, что я тебя выгоню?
– Он мне не велел.
– А у тебя своей головы нет? – Елена Юрьевна говорила громко и выразительно, как прежде, но все-таки не сурово, а скорее, истерично. Ее сдерживало присутствие мальчика, который с большим вниманием рассматривал интересную бабушку с фингалом. – Если мы будем мужиков слушаться, то далеко зайдем!
– Это верно, – снова улыбнулась Женя. – Только напрасно вы думаете, что я не возражала. Когда я забеременела, он сразу сказал, что будет добиваться квартиры. Конечно, я обрадовалась. Он, знаете, не очень-то зарабатывал, я его за свой счет кормила.
Елена Юрьевна всплеснула руками:
– Ну уж это… Дальше идти некуда! Ты сама виновата, что так получилось!
– Это вы его избаловали, – огрызнулась Женя. – Он мне уже таким достался, и ни в чем я не виновата. Ну может, только в том, что в дом его впустила. Не стоило связываться. Что я получила? Вот!
И указала на сына сигаретой. Мальчик обиделся и приготовился зареветь, но все-таки сдержался. Он чувствовал, что происходит что-то важное и рев может испортить дело.
– Я сперва думала, что он просто хочет попросить у вас помощи, – продолжала женщина, глядя в угол, где стояла корзина с картошкой. Теперь она как будто не хотела встречаться взглядом с хозяйкой дома. – Так все делают, когда собираются жениться. Про женитьбу он, правда, не говорил, но…
