Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

— Ваша светлость, фантазия, вызванная злоупотреблением лауданума, — вот что это такое. Английские солдаты не убивают английских мирных жителей.

— По вашим словам выходит, что они убивают только туземных мирных жителей, — уточнил отец.

— Не дерзите.

— Недавние убийства были совершены исключительно умелой рукой, человеком, который имеет богатый опыт в подобных делах, — пояснил отец. — Его специально этому учили, и он убивал множество раз.

— Это уже не вписывается ни в какие рамки! Английские солдаты — не сумасшедшие! — гневно воскликнул лорд Палмерстон. — Если мы будем подозревать наших солдат, это заведет нас неизвестно куда. Ваше описание подходит даже к полковнику Бруклину.

— Действительно, подходит. — Отец уставился на сурового вояку. — Вы служили в Индии, полковник?

— Ваша светлость, мы являемся свидетелями очередной попытки Любителя Опиума подорвать общественные устои. С помощью своих сообщников он сначала заставил толпу поверить в то, что убийца матрос, и в результате люди нападали на всех моряков подряд, а работа в доках была парализована. Дальше он хитростью дает понять, будто убийства совершил полицейский, чем подтачивает веру в представителей закона, — и обезумевшие люди бросаются на констеблей. Теперь же он пытается перевести подозрение на военных. Так он договорится до того, что уже все и каждый окажутся виновными — по его мнению. Он запросто может заявить, что убийца — вы, ваша светлость. — Бруклин повернулся к нашей небольшой группе. — Бывший констебль Беккер.

Полковник особенно подчеркнул слово «бывший».

— Да? — нахмурился Беккер.

— Хоть вы и предпочитаете носить что попало, надеюсь, у вас достает профессионализма, чтобы иметь при себе наручники.

— Они лежат в кармане пальто.

— Наденьте их на Любителя Опиума.

— Извините?

— Когда обращаетесь ко мне, добавляйте «господин полковник». А теперь наденьте, черт бы вас побрал, наручники на этого человека!

Беккер заколебался.

— Думаю, вы тоже получите удовольствие от ночи, проведенной в «Колдбате», — усмехнулся Бруклин. — Там вы сможете скоротать время с людьми, которых в свое время арестовали.

— Делайте, как он велит, — сказал отец. — Сейчас выбора нет.

— Как ни странно, но Любитель Опиума рассуждает трезво, — хмыкнул полковник.

У меня перехватило дыхание, когда отец выставил обе руки сложенными перед собой, а Беккер защелкнул на них наручники.

— Ключ, — потребовал Бруклин и протянул руку.

— У каждого полицейского есть ключ, который откроет любые наручники, — сказал Беккер, — но если вы так хотите взять мой, то нате — держите.

И он отдал полковнику ключ.

Бруклин так резко шагнул к отцу, что оттолкнул с дороги инспектора Райана, и тот врезался в меня.

— Примите мои глубочайшие извинения, мисс Де Квинси, — горячо сказал он и быстро вложил что-то в мою ладонь.

Я сообразила, что это ключ от наручников, который всегда носил при себе инспектор. И он подходит ко всем наручникам, включая и те, что были сейчас на бедном отце.

Бруклин схватил отца за плечи и подтолкнул к двери.

Я заставила себя заплакать. С криком «нет!» я промчалась мимо полковника, крепко обняла отца и постаралась изобразить форменную истерику.

— Все разрешится, Эмили, не переживай.

— Мы теряем время, — заявил Бруклин и потащил его к выходу.

— Я буду молиться за тебя, — сказала я отцу.

Потом последний раз прильнула к нему и опустила ключ в карман пальто.

Полковник задержался в дверях и обернулся к Палмерстону.

— Ваша светлость, вам опасно завтра отправляться в министерство. Я рекомендую вам некоторое время управлять делами отсюда.

В следующие несколько секунд охрана лорда Палмерстона чуть ли не пинками выгнала меня, Райана и Беккера на мраморную лестницу. Мы прошли через вестибюль следом за отцом и Бруклином и оказались на улице, в залитом светом ламп ночном тумане. Полковник и отец уже садились в карету — ту самую, которая доставила нас сюда из таверны.

Отец высунулся в дверь и крикнул:

— Эмили, ты знаешь, где я буду!

— Конечно знает. В тюрьме, — рассмеялся Бруклин.

— Там, где я слушал музыку.

— Бред какой-то.

— Не забудь, Эмили! Где я слушал музыку!

Бруклин втащил отца в экипаж, следом туда же забрался охранник и захлопнул за собой дверцу. Еще один охранник сел рядом с кучером.

Открылись ворота. Карета выехала на улицу и почти сразу же скрылась в густом тумане.

— Распорядитесь, пожалуйста, чтобы подали экипаж, — обратился Райан к лакею.

— Не для вас.

— Не понял.

— Полковник Бруклин дал четкие инструкции. Он сказал, что вы трое можете пойти и пешком.

Едва отъехав от освещенного множеством ламп особняка лорда Палмерстона, карета оказалась в почти полном мраке и загрохотала колесами по брусчатке невидимой в темноте Пикадилли. Внутрь кареты через отверстие в ее передней части проникал лишь слабый свет от фонаря, висевшего рядом с кучером, так что пассажиры могли еле-еле разглядеть лица друг друга.

Полковник Бруклин занял место напротив Де Квинси, а охранник расположился рядом с писателем.

Де Квинси сидел и морщился — наручники натирали запястья.

— Я встречал в Индии вашего сына, Пола, — сказал Бруклин.

— Правда?

— В феврале сорок шестого, после сражения у Собраона, во время первой англо-сикхской войны.

— Индия — огромная страна. Как удивительно, что вам удалось его встретить.

— Да уж, знаменательное совпадение. Он рассказал мне, что в восемнадцатилетнем возрасте завербовался в армию.

— Это правда.

— У меня создалось впечатление, что он хотел убраться подальше от дома. Подальше от вас.

Де Квинси не показал виду, что слова полковника его задели.

— Мои дети — те, кто дожил до взрослых лет, — все оказались скитальцами.

— Теперь я припоминаю, что еще один ваш сын также вступил в ряды вооруженных сил и добрался до самого Китая.

— И это тоже верно.

— Он умер там от лихорадки.

— Я не хочу, чтобы мне об этом напоминали.

— Возможно, если бы он так не рвался прочь от вас, то был бы еще жив.

— Вы опять оскорбляете мою семью.

Коляска подпрыгнула на выбоине, и пассажиры едва не столкнулись лбами.

Наручники еще больнее впились в запястья Де Квинси.

— Когда я втаскивал вас в карету, — снова заговорил Бруклин, — я почувствовал, что в кармане у вас что-то лежит.

— У меня ничего нет.

Конечно, Де Квинси прекрасно знал, что именно незаметно положила ему в карман умничка Эмили. Внутри у него все сжалось.

— Есть, как же не быть? Я почувствовал. — Бруклин начал ощупывать пальто арестанта. — Вы же не думаете всерьез, что сможете протащить что-то в тюрьму?

Де Квинси едва дышал, стараясь не показать тревогу.

— Вот, взгляните, — торжествующе заявил полковник.

Он извлек из кармана фляжку, потряс и прислушался к звуку плещущейся жидкости.

— Может, это лекарство от горла, а может быть, и бренди, чтобы согреть себя в такой мороз? Что ж, проверим.

Бруклин открутил крышечку, понюхал содержимое и скривился.

— И почему я не удивлен, что это лауданум?

Он открыл защелку на окне и вышвырнул фляжку на улицу.

— Даже в смеси со спиртом воняет он отвратительно.

Фляжка со звоном покатилась по мостовой.

— Там этой дряни самое место — в сточной канаве.

— Полковник, вам знаком запах опиума?

— При его получении используют известь. Этот запах ассоциируется у меня с запахом негашеной извести, которой засыпают массовые захоронения. Почти каждый день на протяжении многих лет, что я прослужил в Индии, я сталкивался с этим мерзким запахом — и на складах, где хранился опиум, и на полях сражений. Я прибыл туда восемнадцатилетним — в таком же возрасте, что и ваш сын, бежавший в Индию от вас.

— Может, и вы тоже бежали от своего отца?

— Если хотите поддеть меня, у вас ничего не получится, — заявил Бруклин. — Мой отец не имеет к этому никакого отношения. Я и не знал его. Мать жила с отставным солдатом. Он никогда и слова плохого не сказал об армии, поэтому, когда он погиб в результате несчастного случая, я решил пойти по его стопам. В Индии я попал к сержанту, который объяснил все про Британскую Ост-Индскую компанию и торговлю опиумом. Сержант сказал: если он обнаружит, что кто-то из нас употребляет опиум, он, прежде чем убить этого человека, переломает ему все кости. Он называл этот наркотик дьяволом.