Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

— А это говорит нам, что вы росли в довольно сомнительном домашнем окружении, — сделал вывод Бруклин.

— Оставьте в покое мою мать!

— Когда вы якобы учились в Оксфорде, вы и установили контакт с Рэйчел Ли. Было это во время громкого судебного процесса, в котором она обвиняла двух студентов университета в том, что они ее похитили и пытались обесчестить. Согласно же их собственным показаниям, эта Ли по доброй воле пошла с ними: она хотела оставить мужа и желала попробовать «любовь втроем». Суд пришел в полное замешательство от ее реакции на просьбу поклясться на Библии перед дачей показаний. Она отказалась это делать на том основании, что не верит в Бога. Процесс был немедленно остановлен, студентов освободили из-под стражи. Вот таковы эти опасные люди, знакомством с которыми вы так гордитесь.

Ну а ваша дружба с поэтами Вордсвортом и Кольриджем даже еще более подозрительна. Вы последовали за ними в Озерный край — известное прибежище радикально настроенных элементов. Там Кольридж начал издавать газету, в которой публиковались материалы, подрывающие общественные устои. Вы помогали ему как деньгами, так и провокационными статьями. Вы вместе с Вордсвортом опубликовали памфлет с клеветническими нападками на парламент. Вы были настолько впечатлены тем, как Вордсворт восхваляет — совершенно недопустимым образом — «простых людей», что попрали все законы общества и совершили мезальянс: взяли в жены доярку.

— Моя дорогая покойная жена не была дояркой, — с окаменевшим лицом заявил отец.

— Зовите ее как хотите, но ее отец был самым отъявленным радикалом во всем Озерном крае. Он постоянно призывал народ к свержению дворянского сословия, — продолжал Бруклин свою яростную обличительную речь. — Вас регулярно разыскивали представители закона. Вы часто скрывались под вымышленными фамилиями, легко меняли места жительства; порой у вас одновременно бывало по шесть домов в разных местах.

— Я часто залезал в долги, поэтому менял фамилии и переезжал с места на место, чтобы не попасть в лапы взыскателей.

— А может быть, вы укрывались от сотрудников министерства внутренних дел, которые разыскивали вас за вашу противозаконную деятельность? — не унимался Бруклин. — Вы сочиняли вредоносные эссе как для консервативных, так и для либеральных журналов, чем до крайности злили обе стороны.

— Чтобы платить по счетам, я готов был работать на всех, кто только нуждался в моих услугах. Редакторы заставляли меня писать реакционные материалы.

— Однажды из-за ваших гнусных измышлений не на шутку поссорились редакторы двух журналов. Дело дошло до дуэли, и один из них был смертельно ранен. Несомненно, вы рассчитывали, что на дуэли погибнут оба, вспыхнет волна недовольства и это в конечном итоге приведет к еще большим бесчинствам.

— Вы все извращаете.

— Это сознание ваше извращенное. Вы пропагандируете неумеренное употребление лауданума.

— Я записал свой собственный опыт в качестве предостережения для других.

— Кроме того, вы злоупотребляли таким наркотиком, как «бэнг».

— «Бэнг»? — На лице лорда Палмерстона отобразилось недоумение.

— Он также известен под названием «гашиш», ваша светлость. Отсюда происходит слово «ассасин».

— Боже праведный!

— Во время Крестовых походов, ваша светлость, фанатики-мусульмане курили его перед тем, как нападать на английских солдат и убивать их.

— Вовсе нет! Гашиш пробуждает аппетит, а вовсе не тягу к насилию, — возразил отец.

— Насилие. В ряде своих эссе вы восхваляете самые крайние формы насилия. Вы признаетесь в одержимости убийствами на Рэтклифф-хайвей и личностью Джона Уильямса. Последнего вы называете гением.

— Просто проявление чувства юмора.

— Убийства ни в чем не повинных горожан, произошедшие в последние дни, не повод для шуток. Выступая с радикальными идеями, пропагандируя наркотики и насилие, вы настойчиво призывали к свержению аристократии. А теперь ваша тяга к насилию принудила вас найти сообщника и поручить ему воссоздать рэтклиффские убийства и тем самым дестабилизировать обстановку в Лондоне. И у меня есть доказательство, ваша светлость.

Бруклин достал из лежащего на столе конверта лист бумаги.

— Бывший инспектор Райан совершил и ряд полезных дел. В частности, он обратился к художнику из газеты, чтобы тот зарисовал лицо человека, убитого в тюрьме. Тот проник в «Колдбат», заявив, будто направлен туда с посланием от вас, ваша светлость.

— От меня? Но я не посылал никого в тюрьму.

Палмерстон находился в смятении.

— У него при себе имелся конверт, запечатанный вашей печатью.

— Это невозможно.

— Подделка, несомненно. Находившееся внутри «послание» не представляло никакой ценности, это была просто уловка, чтобы получить доступ в тюрьму. Вот этот набросок, ваша светлость. Изображение не абсолютно идентичное. Художник убрал некоторые черты, чтобы не было понятно, будто мы видим портрет мертвеца. Вы узнаете этою человека?

Палмерстон поднес рисунок поближе к канделябру на столе.

— Он на меня не работал. Я в жизни не видел этого человека.

— Ваша светлость, хоть он и не работал на вас, на самом деле вы его видели.

— Я не…

— Конечно, вы видели его лишь мельком, когда я толкнул вас на пол кареты. Это тот же человек, который покушался на вашу жизнь вчера вечером.

— Что-о-о?

— Этот человек вчера пытался вас убить, и он же попытался освободить Любителя Опиума из «Колдбата». Я подозреваю, что он не единственный сообщник, ваша светлость, и с вашего позволения хотел бы снова посадить Любителя Опиума за решетку и применить там к нему меры интенсивного допроса.

Я уже не могла и дальше терпеть эту наглость и подняла голос в защиту отца:

— Интенсивный допрос? Вы же не серьезно? Как можно пытать пожилого человека?

— А никто здесь и не говорит про пытки, — заявил Бруклин. — Британское правительство не пытает заключенных.

— Тогда, полковник, возможно, эту роль берет на себя британская армия?

Своим взглядом Бруклин меня едва не испепелил.

— Я вообще не понимаю, как этой женщине разрешили здесь присутствовать. Она нам совершенно бесполезна, а своим вызывающим нарядом только подтверждает то презрение к общественному укладу, которое испытывают она сама и ее отец. Эти ее «блумерсы» просто неприлично выставляют напоказ ноги. Кроме того, они вызывают ассоциации с фамилией известной активистки, которая, ратуя за предоставление женщинам права голосовать, ведет кампанию по подрыву самих основ общества.

— Кто бы говорил про «неприлично»! — рассердился отец. — Во-первых, вы оскорбили мою мать.

— Я просто перечисляю факты.

— Затем вы оскорбили мою покойную жену.

— Дочь подстрекателя.

— А теперь нанесли оскорбление еще и дочери!

— Не пытайтесь заговаривать нам зубы.

— Чтобы вы быстрее смогли начать пытать старого человека?! — яростно воскликнула я.

— Старого? — усмехнулся Бруклин. — Ваша светлость, Любитель Опиума пользуется своим возрастом, чтобы обмануть людей, которые в противном случае могли бы его заподозрить. В последние несколько дней он проявил такую ловкость, которая не по силам многим мужчинам, даже значительно младшего возраста.

— Я хочу пить, — объявил отец.

— Что?

Отец молча прошествовал к столику в углу, взял наполненный наполовину фужер с шампанским и выпил содержимое одним большим глотком.

Инспектор Райан и констебль Беккер уже привыкли к эксцентричным выходкам отца, но лорд Палмерстон и половник Бруклин застыли с открытыми ртами.

Отец тем временем выбрал еще один недопитый фужер и с такой же скоростью расправился с его содержимым, а сам уже выискивал третий.

— Посмотрим, как вы будете себя вести в «Колдбате», когда мы выведаем у вас все сведения о ваших сообщниках, — сказал Бруклин.

Отец повернулся к лорду Палмерстону.

— Ваша светлость, вы должны искать английского военного, который довольно долго пробыл на Востоке. Он выучил имеющие хождение в той местности языки в достаточной степени, чтобы дать инструкции малайцу. Там же он овладел всеми приемами маскировки. И у него огромный опыт совершения убийств.