Человек с лицом убийцы - Николай Иванович Леонов
– Тебе нужно сдаться полиции, – воспользовавшись паузой, сказала Тоня. – Они все равно поймают тебя рано или поздно. Так уж лучше сам.
– Молчи. Я и сам знаю, что мне нужно делать, – сердито прервал ее Елизар. – Я знаю, что меня обложили со всех сторон и загоняют, как дикого зверя, на красные флажки. Но, как видишь, пока что безрезультатно. Я пришел к тебе, и меня никто не остановил.
– Как ты проник в квартиру? – снова задала волнующий ее вопрос Антонина.
– Вот заладила одно и то же, – усмехнулся Елизар. – Можешь считать, что я узнал секрет прохождения сквозь стены у Дэвида Копперфильда. Хотя все намного проще и банальнее. Я просто знаю слесаря дядю Витю, который ставил вам замки, уже много лет, еще с детства. Правда, сейчас он думает, что я Игнат Лопахин. Так я, во всяком случае, представился ему и объяснил, кто такой Игнат – мальчик, похожий на Елизара Шишковского, с которым он ходил на волейбол. А сначала он подумал, что к нему пришло привидение Елизара.
Шишковский тихо рассмеялся, и его смех в темноте прозвучал так жутко, что Тоня невольно поежилась от мурашек, пробежавших у нее по спине.
– Когда человек сильно пьет и притом пьет всякую гадость, то рано или поздно к нему приходят привидения, – продолжил Елизар и снова усмехнулся. – Ты хочешь, чтобы я пошел в полицию и сдался добровольно? – вдруг спросил он.
– Да, хочу, – твердо заявила Антонина.
– Хм. Что ж, я могу и сдаться. Но при одном условии…
Тоня почувствовала на себе пристальный взгляд Елизара. Казалось, он смотрит прямо внутрь ее, стараясь угадать ее ответ на еще не высказанное им предложение.
– Ты хочешь, чтобы я оставила ребенка и дала ему твое имя, – не спросила, но догадалась она.
– Да, – коротко и весомо ответил Елизар.
– Интересно, какое из двух имен и четырех твоих фамилий мне ему дать? – не удержалась от горького сарказма Тоня.
– Ну, с фамилией все ясно, – ничуть не оскорбившись на ее замечание, ответил Елизар. – Ты, как и я, Шишковская, поэтому проблем в выборе фамилии я не вижу. А вот с отчеством…
Он вдруг резко замолчал и, казалось, прислушался к чему-то. Тоня чувствовала, как все его тело напряглось. Елизар готов был вскочить с кровати в любой момент. Просидев в таком состоянии с полминуты, он наконец расслабил мышцы и сказал:
– Как бы там ни было, а отчество Игнатович, или Игнатовна, не очень благозвучно для ребенка – в отличие от Елизарович или Елизаровна. К тому же, как ты знаешь, Игнат мертв вот уже почти семь лет. Негоже давать ребенку отчество умершего человека. Так ведь?
Тоня вздохнула. Она не очень-то хотела давать Елизару сейчас какие-либо обещания, которые потом нужно будет выполнять. Несмотря на то что чувства к этому человеку все еще теплились у нее в душе, она не хотела, чтобы у ребенка было отчество Елизарович. Поэтому она решила потянуть время.
– А где гарантия, что, если я пообещаю тебе это, ты пойдешь и сдашься полиции? – спросила она.
– Включи лампу, – попросил ее Елизар.
Тоня повиновалась и, протянув руку к тумбочке, нажала на кнопку ночника. Ночник загорелся красновато-тусклым светом, достаточным для того, чтобы осветить в темноте лицо Елизара. Оно при таком освещении показалось Тоне красновато-розовым, словно нереальным, вышедшим с какой-то сюрреалистичной иллюстрации. Наверное, и ее лицо выглядело сейчас таким же нереальным, но Тоня даже не подумала об этом. Она увидела в руках Елизара свой новенький мобильник, и все ее мысли были направлены на телефон и на то, чтобы добраться до него. Они с Жанной Валентиновной установили на нем кнопку быстрого набора для связи с полицией. И Тоне понадобилась бы только пара секунд, чтобы разблокировать телефон и нажать на нужную кнопку.
– Я отдам его тебе в знак того, что готов сдаться, – улыбнулся Елизар. – Но только после того, как ты мне пообещаешь сделать то, о чем я тебя только что попросил.
Тоня колебалась. Она не очень-то доверяла Елизару после того, как он обмывал ее.
– Нет, – твердо произнесла она неожиданно для себя самой, и ей показалось, что ее голос звучит откуда-то издалека.
– Правильно, Антонина, никогда и ни за что не нужно идти с преступником ни на какие сделки. – Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Лев Иванович Гуров с пистолетом в руке. – Ты хотел сдаться добровольно? Мы предоставляем тебе эту возможность без каких бы то ни было дополнительных условий, – заявил он Елизару.
Парень даже не вздрогнул и не пошевелился, когда Станислав, который вошел вместе со Львом Ивановичем в комнату Тони, защелкивал на его запястьях наручники. Он посмотрел на Антонину взглядом побитой собаки и горько усмехнулся.
– Что ж, – сказал он. – Признаю свой проигрыш. И прошу отметить при свидетелях, что готов идти на сотрудничество со следствием добровольно и не оказываю сопротивления при аресте.
Елизар поднял руки, скованные наручниками, и теперь уже молча последовал к выходу из комнаты. Проходя мимо Жанны Валентиновны, стоящей в дверях, он улыбнулся ей и подмигнул. Но, опять же, не сказал ни слова и прошествовал дальше, сопровождаемый Крячко.
* * *
– Как вы узнали, что он в квартире, и как попали в нее сами? – удивленно спросила Тоня, когда они спустились на первый этаж, чтобы проводить оперативников до дверей.
– Можешь считать, что мы знаем секрет Дэвида Копперфильда и умеем не только проходить сквозь стены, но и читать мысли преступников, – рассмеялся Лев Иванович, так и не ответив на вопрос Тони, и вышел следом за Крячко. – Думаю, что Жанна Валентиновна все тебе объяснит, – добавил он, не оглядываясь на Антонину.
– Все намного проще, чем ты думаешь, – с улыбкой обняла Тоню Астапова, повторяя слова, сказанные не так давно Елизаром. – Просто несколько дней назад у нас в квартире были поставлены новые видеокамеры и прослушивающие устройства. А у соседей напротив все время дежурил полицейский и следил за тем, что творится на лестничной площадке и у нас в квартире. Лев Иванович знал, что Елизар попытается прийти, чтобы повидаться с тобой, вот и устроил ему эту ловушку.
– Понятно, – кивнула Тоня и добавила, помолчав с полминуты: – Если у меня родится девочка, я назову ее Ириной в честь мамы Иры, а если мальчик…
Она загадочно улыбнулась и, недосказав своей мысли вслух, стала подниматься по лестнице на второй этаж.
Эпилог
– Ну и чем же закончилась эта невероятная эпопея? – спросил Орлов, когда
