Последний день осени - Влада Ольховская
Она была слабее брата и уж точно слабее этого человека. Она не думала о том, что будет с ней, насколько безумен и безнадежен ее поступок. Женя просто сделала единственное, что ей оставалось: бросилась вперед.
Наемник не собирался ее жалеть. Он готов был убить, он ударил – и Женя не смогла уклониться, но смогла перехватить нож обеими руками. Кровь брызнула во все стороны, однако боли девушка почему-то не почувствовала. Состояние было странное: в венах словно пульсировало электричество, все, кроме мужчины с ножом, казалось выцветшим и размытым. Драться Женя не умела, и она просто держала…
Она должна была проиграть, потому что была меньше, слабее, не говоря уже о боевом опыте. И она проиграла бы, если бы шум в больнице не усилился. Похоже, полицейские пошли на штурм… Может, даже увидели Женину отчаянную борьбу в окно?
Наемник понял, что дела его могут стать совсем плохи. Он попросту отпустил нож и бросился прочь. Женя не пыталась его преследовать, это было бессмысленно. От сильного толчка она упала, кое-как поднялась на четвереньки и, оставляя кровавые следы на полу, подползла к брату.
– Костя… Кость, посмотри на меня… Скажи, что ты в порядке!
Он не отзывался, он так и лежал на полу лицом вниз. Женя знала, что так будет, иначе он бы попытался ей помочь. Она уже понимала правду, но поверить все равно не могла. Она прижималась к брату, когда в палату вбежали врачи.
Она знала, что Костя жив, и надеялась, что ему помогут. Они же в больнице, где, если не здесь! Но оказалось, что наемник действовал даже грамотней, чем она думала. Он подготовился, он заранее уничтожил запасы донорской крови – те, что были под рукой. Он сделал все, чтобы Костя умер, пусть и не сразу.
А Женя не могла помочь, она только путалась у медиков под ногами, умоляя их о том, что они и так пытались сделать. Ей казалось, что они просто притворяются, на самом деле им не нужен Костя, они не хотят его спасти…
Однако нашелся и другой человек, который волновался за Костю так же, как она. Почему-то. Маргарита Павловская вообще не должна была оказаться в больнице – а она пришла, пробилась через оцепление. Она рвалась к Косте так же отчаянно, и это никак нельзя было объяснить благодарностью за то, что он когда-то пять минут побыл с ее детьми.
– Если нужен донор, я могу помочь! – кричала Маргарита, когда два рослых медбрата пытались выставить ее вон. – Возьмите мою кровь!
– Женщина, уйдите, вы не в себе, – отмахнулся от нее врач. – Ну какой из вас донор, мы сейчас найдем подходящую кровь, это незначительная задержка!
– Моя кровь и есть подходящая, не теряйте времени!
– Да с чего вы взяли?
– Потому что я его мать! – крикнула Маргарита и наконец расплакалась.
38. Старые счеты
Илья Дубровин не брался сказать, где и когда он допустил роковую ошибку. Быть может, когда направил наемника в больницу, прекрасно зная, что это приведет к катастрофе? Или когда обратил внимание на пацана? А может, когда заказал тест ДНК и убедился, что это не просто похожий мальчишка, а тот самый?
Нужно было солгать самому себе. Поверить, что Рита ошиблась, ребенок не тот, нет смысла ничего делать… Илья ведь знал: если все подтвердится, он не сможет остаться в стороне. Но он все равно полез в это…
Ну и был еще вариант, что ошибку он допустил много лет назад, когда пролилась кровь, однако об этом и вспоминать не хотелось.
Сейчас у него не осталось времени, чтобы гадать и анализировать, нужно было справляться с последствиями. Илья прекрасно знал, что от наемника непосредственной угрозы нет, этот тип достаточно умен, чтобы скрыться. Однако люди, наблюдавшие за Ритой, уже доложили ему, что она посыпалась. Она расскажет правду, без вариантов… То есть произойдет то, чего так боялся Илья, что изо всех сил старался остановить.
Но пока вмешиваться нельзя, к делу привлечено слишком большое внимание. Илья никому не признался бы в этом, но вынужденное бездействие приносило определенное облегчение. Его совесть слишком давно шептала ему, как много он задолжал мальчишке.
Теперь же Илья мог сосредоточиться на собственном спасении. Рита знала о нем много, но ничего не способна была доказать, даже если бы раскололся ее муж-подкаблучник. Так что самой большой угрозой для Дубровина становился репутационный скандал, и вот это как раз он собирался переждать за границей.
Илья привык действовать быстро. Он раздал распоряжения своим заместителям, оформил себе официальный отпуск, забронировал билеты и отель. Если журналисты заинтересуются им, все будет выглядеть так, будто он просто отдыхает, а вовсе не сбежал из страны. Ну а дальше он вернется – и придумает, как поступить со всеми.
Он верил, что у него получится, пока не спустился на первый этаж и не обнаружил своих людей лежащими на полу без движения. Он не знал, мертвы они или нет. Он и не собирался проверять. Для Ильи имело значение лишь то, что сейчас охранники не могли ему помочь.
Он понимал, что должен испытывать шок, а не было даже легкого удивления. Он ведь предчувствовал… Еще с тех пор, как Рита начала шарахаться от каждой тени, а уж когда кто-то обвел вокруг пальца одного из его лучших сотрудников, подозрения лишь укрепились. У Ильи не было никаких доказательств, что за происходящим стоит именно этот человек, но – кто еще? Вариантов не было. Сколько бы врагов ни нажил за долгие годы Дубровин, ни один из них не был способен действовать вот так.
– Ты здесь? – крикнул Илья. – Пришел – так давай поговорим! Тебе ведь это нужно?
Ответа не последовало, но уже это молчание намекало, что незваный гость явился далеко не за разговорами. Инстинкты кричали, что нужно бежать вперед, прочь из дома к машине… Но это было слишком предсказуемо. От Ильи наверняка ожидали чего-то подобного, и он двинулся наверх. У его кабинета отличная дверь – почти такая же крепкая, как входная. Если затаиться там и дождаться полицию, все будет хорошо!
Илья спешил, он постоянно оборачивался, однако не видел рядом с собой никакого движения. Он был уверен, что обманул своего преследователя, напрасно поджидающего его снаружи. Он даже почти обрадовался… почти. А потом добрался до кабинета и увидел, что его кресло за столом уже занято.
Мужчина выглядел спокойным и уверенным, словно он имел полное право здесь находиться. Вроде как незнакомый мужчина, чужой… и все равно
