Fila vitae. Нити жизни - Наталья Николаевна Тимошенко
– Да Алина нам как раз несильно и нужна, – почесал затылок Иван. – Тварь уже никак к ней не привязана.
– А к кому привязана? К Еве?
Иван ответил не сразу. Олег догадался, что дальше они вступают на стезю догадок и предположений. Не то чтобы все остальное было стопроцентной правдой, но, по крайней мере, хоть как-то описано хоть в каких-то книгах.
– Вообще я не нашел никаких подтверждений тому, что подобное существо может действовать с кем-то заодно, – пояснил Иван. – С другой стороны, очевидно, что Ева во всей этой истории играет какую-то роль.
– Я позвонил нескольким бывшим одноклассникам Сармацких, – вставил Олег. – После школы пути девчонок разошлись, больше близких общих знакомых у них не было, поэтому решил узнать, как они себя вели в школе. Если верить одноклассникам и учителям, то Ева всегда в рот Алине заглядывала, ходила за ней хвостиком и больше всего боялась остаться где-то без Алины. Она даже на факультатив по актерскому мастерству ходила, хотя для нее, полного интроверта, это было тяжело. Но туда ходила Алина, и Ева следовала за ней. Так что, если предположить, что наркотик Алина ввела себе сама, могу представить, каким шоком это стало для Евы.
– Поэтому она и держала тело сестры во льду! – догадался Иван. – Таким образом сестра все еще оставалась с ней. А если ее похоронят, для Евы это может стать концом света. Или! – Иван вдруг хлопнул себя по лбу и посмотрел на Олега с таким видом, будто только что разгадал загадку вселенной.
– Или?.. – поторопил его Олег.
– Понимаешь, некоторые источники говорят, что существо, подобное ырке, убивает людей просто из-за того, что стало злым духом, но есть те, кто считает, что таким образом оно хочет вернуться к жизни. Я говорил тебе, что инстинкт самосохранения – самый главный у человека. Когда человек решает себя убить, его душа может быть с этим не согласна. И пытается забрать жизнь у другого человека, чтобы вернуть ее себе. Если, конечно, мы разделяем душу и сознание человека. Если для Евы смерть Алины стала ударом, то это Ева может пытаться вернуть Алину к жизни. Поэтому и тело сестры сохранила, поэтому и жизни у других отбирает.
– Погоди! – остановил его Олег. – Но ведь ты сам говорил, что ыркой может стать только душа самоубийцы. Как Ева может ею быть?
– Не быть, а управлять, – поправил его Иван. – Или помогать. Преступный сговор – кажется, так у вас говорят?
Олег промолчал. Версия казалась ему все более фантастической.
– Значит, нам нужно искать Еву?
– И как можно скорее. И я советую установить наблюдение за моргом. Не исключено, что Ева попытается выкрасть тело Алины.
– Логично, – согласился Олег. – Значит, за моргом, за квартирой Сармацких, за клиникой, где работала Ева. Ох, где бы столько людей найти.
– Нужно еще и саму Еву как-то искать, – подлил масла в огонь Иван. – Ждать, что придет сама, мало. А вдруг она продолжит убивать? Пока Алина не похоронена, шансы остаются.
– Почему мне кажется, что у тебя есть идея? – насторожился Олег.
Иван усмехнулся.
– Потому что у меня она на самом деле есть. Но… – Иван закусил губу, и Олег понял, что ему самому эта версия не нравится. – Скажем так, на данный момент это единственное, что мне приходит в голову, но вместе с этим я бы хотел ошибаться.
– Заинтриговал уже, колись, – проворчал Олег. – Кстати, куда мы едем?
Вопрос Иван проигнорировал, сразу приступил к рассказу:
– Как мы уже выяснили, все три жертвы были так или иначе знакомы с сестрами Сармацкими. И я бы даже сказал, с Евой. Есть большая вероятность предполагать, что один или два раза Ева пыталась заменить Алину на работе. Ты сам говорил, что перед тем, как взять отпуск, Алина вела себя странно. Лера точную дату смерти установить не смогла, плюс-минус пару дней. А значит, это вполне логично. Сначала Ева пыталась всячески скрыть исчезновение сестры, но быстро поняла, что заменить ту на работе не выйдет, и написала за свой счет. Тем не менее и с Дарьей, и с Амалией она могла столкнуться, и ырка почувствовала, что они – подходящие жертвы. Про Нелли и вовсе молчу, Ева ту хорошо знала.
– Так, – согласился Олег. Пока все, что говорил Иван, было ему понятно и сомнений не вызывало.
– Я помню, вы говорили, что все три жертвы обладали отменным здоровьем. Есть еще одна деталь, которую вы упоминали, но, кажется, не обратили на нее внимания. Девушки на момент смерти были простужены. Но я считаю, что простуда – это не критерий выбора, это… ну, что-то типа метки. Тварь уже как бы присосалась к жертве, потихоньку вытягивала из нее здоровье и выбирала момент, когда сможет окончательно забрать жизнь. Возможно, кстати, что родинка на левом плече у всех троих – тоже метка. Главный же критерий выбора – не только здоровье. Здоровье – это просто приятный бонус.
– И какой же тогда главный критерий? – насторожился Олег.
– Я покопался в биографии всех жертв. – Иван наклонился к заднему сиденью, взял с него планшет, нашел какой-то документ. – Нелли Коростаева – в 11 лет купалась с подружками на речке и едва не утонула. Повезло, что это был официальный пляж, спасатели вытащили и откачали. Дарья Антонова – еще в средней школе поссорилась с родителями и наглоталась таблеток. Сестра вернулась домой пораньше, нашла ее на полу с пеной у рта. Позвонила матери, та вызвала скорую. Тоже откачали. Амалия в три года болела менингитом. Очень тяжелое было течение, врачи не давали никаких гарантий, девочка две недели провела в коме, дважды останавливалось сердце. Но выкарабкалась, даже никаких последствий не осталось. Понимаешь, к чему я веду?
Олег понимал. Так глубоко в биографии погибших девушек он не копался, а про попытку суицида Дарьи мать той ничего не говорила.
– Как ты до этого додумался? – только и спросил он.
– Ты вспомни, где я работаю, – хмыкнул Иван. – В общем, тварь эта как душа умершего человека, очевидно, может чувствовать тех, кто, как и она, однажды переходил за грань, но смог вернуться.
– Значит, теперь в окружении Евы Сармацкой нам надо искать того, кто тоже когда-либо переживал подобный опыт? – с сомнением уточнил Олег.
