Дик Фрэнсис - Лучше не возвращаться

— Конечно. Друг Кена Макклюэра. Вечно в клинике сует во все свой нос.

Ситуация обострилась еще больше.

— Я пишу статью о больнице, — сказал я.

— Для кого? — подозрительно спросил Оливер.

— Для того, кто купит. А ее купят.

— Кен в курсе? — воскликнул Оливер.

— Для него это будет приятным сюрпризом. А сам-то ты что здесь делаешь?

— Не твое собачье дело, — отрубил Нэгребб, а Оливер ответил одновременно с ним:

— Что и обычно. Растяжение сухожилий.

Я пытался проникнуть в сознание Оливера, но мне не удалось. Наверно, в его мыслях я был врагом вместе с Кеном и Люси Амхерст, верными сторонниками «Кэри Хьюэтт и партнеры» и противниками всяких перемен. Он с ненавистью наблюдал за мной.

— Ты все еще работаешь в фирме? — спросил я.

— Фирма может закрыться, но лошадям все Равно нужна помощь, — бросил он.

— Кен говорит так же.

Сын Нэгребба, который, казалось, совсем меня не слушал, но внимательно за мной наблюдал, вдруг соскользнул с лошади, вручил поводья своему отцу, наклонился, пролез под забором и подошел к нам. Угроза, исходившая от него, казалась вблизи почти осязаемой. Я подумал, что он в два раза крупнее своего отца.

— Приятель, у тебя появились проблемы, — обратился он ко мне.

Кнут он держал в левой руке. Я успел спросить сам себя, не левша ли он. Он более или менее доказал, что нет, нанеся мне быстрый и сильный удар кулаком правой руки в область желудка.

Мне показалось, что меня лягнула лошадь. У меня перехватило дыхание, я упал на одно колено, сложившись вдвое, как парализованный.

Положение не очень улучшилось, когда сын Нэгребба водрузил свой сапог на мое склоненное плечо и буквально опрокинул меня.

Никто не возражал. Перед моими глазами возникла старая пыльная трава. Помощи ждать неоткуда.

Дыхание медленно вернулось ко мне, а вместе с ним пришла бессильная ярость, отчасти на самого себя за то, что так неосмотрительно ввязался в этот скандал. Не было никакого смысла пытаться дать сдачи младшему Нэгреббу, он бы опять меня свалил. Моим оружием были слова, а не руки. Я никого никогда не ударил даже в гневе.

Я встал на колени, потом на ноги. Нэгребб смотрел задумчиво, а его сын — с невыносимым превосходством. Оливер был безучастен. Девушка улыбалась.

Я задержал дыхание. Поборол свою злость.

— Все, я понял, — сказал я.

Не самая мудрая из реплик, как потом подумалось мне, но это все, на что я был способен в тот момент. Сын замахнулся на меня еще раз, но я был готов к этому и запястьем парировал удар. Даже этого хватило, чтобы мои пальцы онемели. Единственное, что было положительным в данной ситуации, так это то, что я ни словом не обмолвился о коллагеноразлагающих ферментах, и поэтому угроза познакомиться со шприцами, наполненными коллагеназой, отпала сама собой.

— Послушайте, — сказал я, — я писатель. Если вы не хотите, чтобы о вас написали, что ж, я получил предупреждение.

Я повернулся к ним спиной и сделал несколько шагов к машине, стараясь не шататься.

— Не вздумай вернуться, — крикнул мне вдогонку Нэгребб.

«Ни за что в твоей жизни, — подумал я. — Впрочем, в моей тоже».

Я открыл дверцу и упал на водительское место. Это оказалось очень болезненно. В момент удара я чувствовал, что мои легкие разорвались, но через некоторое время меня начала донимать боль. Ее эпицентр находился где-то в области грудины.

Они не пытались меня остановить. Я завелся, объехал машину Оливера и поехал вниз прямо по дороге, переживая свое позорное поражение. «Никогда не вступай в бой без щита и оружия», — подумал я.

Подъехав к Тетфорду, я остался сидеть в машине, и Кен вышел узнать, в чем дело.

Он нагнулся и заглянул в опущенное окно.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего особенного.

— Нет, случилось.

Я вздохнул. Поморщился от боли. Криво улыбнулся. Ткнул пальцем в свою диафрагму:

— Сын Нэгребба нокаутировал меня в солнечное сплетение.

Он рассердился.

— Я же говорил тебе не ездить туда.

— Да, говорил, но я поехал. Сам виноват.

— Но почему? Почему он тебя ударил?

— Я спросил об остром воспалении копыта.

Кен был в шоке.

— Ты в своем уме?

— М-м-м… Но ответ был содержательным. Кстати, там же был и Оливер, он осматривал растяжение связок у лошади. Его вызвал Нэгребб.

— А он сам там был?

— Да. А также свирепая рыжеволосая девица, которой ужасно понравилось, когда сын Нэгребба меня побил. Они все были на выгуле, когда я приехал.

Кен кивнул:

— Это его дочь. Я тебя предупреждал, что сын Нэгребба — ядовитый гаденыш.

— Ты, как всегда, прав.

«Ядовитый», — подумал я. Я уже собрался было рассказать Кену о фугу, но чем больше об этом думал, тем нереальнее все казалось. Нет, не фугу. Если существовал один невидимый яд, могли существовать и другие. Нужно подождать квитанцию из «Паркуэй кемикалз».

Я выполз из машины и осторожно выпрямился. Я видел фильмы, где людей били в живот по шесть раз подряд, а они отряхивались так, будто их пощекотали перышком. Для меня же, не привыкшего к подобному обращению, один удар в живот был равен шести ударам молота для забивания свай.

— А тебе досталось, — сказал Кен обеспокоенно.

— Да ладно, как ты сказал, я же сам напросился.

Мы вошли в дом, и я попросил его не позорить меня перед Грэгом, Викки и Белиндой. Он, развеселившись, пообещал.

В пятницу утром пришло еще два ответа, но опять не из «Паркуэй кемикалз». Я позвонил туда, позвал менеджера по продажам и осведомился, отправлены ли наши копии.

— Да, конечно, — подтвердил он, — их отправили вчера.

— Большое спасибо.

Он не понимал моей спешки, а я не мог объяснить. Днем раньше или днем позже — он не видел никакой разницы. Пришлось запастись терпением. Ужасно.

Я позвонил Кену и сообщил, что пришло еще два ответа от поставщиков. Он сказал, что сейчас же приедет.

Войдя, он тут же справился о моем здоровье.

— Уже лучше, — ответил я. — Итак, что мы имеем сегодня?

Кен перечитал две пачки счетов шестимесячной давности. Он кивал, поднимал брови, опять кивал.

— Ничего необычного, — прокомментировал он первую пачку.

Но вторая пачка не оставила его таким равнодушным.

— Боже мой, ты только посмотри! — воскликнул он.

Он подтолкнул мне бумаги через кухонный стол, тыча дрожащим пальцем в какую-то графу.

— Инсулин! Мы заказывали инсулин! Я не могу в это поверить.

— Кто конкретно заказывал?

Он нахмурился:

— Бог его знает. У нас в штате нет фармацевта, потому что практика не такая уж… то есть, я хотел сказать, была не такая уж и большая. Мы сами готовили многие фармацевтические препараты. Этим часто Скотт занимался. Да и любой из нас. Когда мы использовали или брали что-то, мы всегда записывали, что мы берем. Там есть специальная графа для указания производителя, если только это не физрастворы, анальгетики и всякие препараты для повседневных нужд, которые мы получали отовсюду. Секретарша заносила весь список в компьютер и автоматически повторяла заказ, когда запасы подходили к концу, если мы не делали предупредительной записи.

— Значит, любой из вас, — спросил я, — мог записать инсулин как уже использованный, а секретарша бы автоматически заказала его опять?

— Господи! — в страхе воскликнул он.

— Когда посылки прибывают, кто их приносит?

— Одна из секретарш оставляет посылки в аптеке. Любой из нас распаковывает их и расставляет содержимое по полкам. У большинства лекарств, которые часто используются, на полках есть постоянные места, например, у мазей и вакцин. Все редкие и опасные вещества хранятся в особом отделении. То есть, я хотел сказать, хранились. Я все время представляю себе нашу аптеку и забываю, что она уже больше не существует.

— Значит, если кто-то распаковал посылку с инсулином, то он положил его в особое отделение, откуда тот, кто инсулин заказал, мог бы его взять?

— Да, все чертовски просто.

Он продолжал читать и вдруг наткнулся на такое, что блокировало его дыхание не хуже, чем сын Нэгребба блокировал мое.

— Какой ужас, — подавленно сказал он. — Мы заказывали коллагеназу.

— Кто заказывал?

— Не могу сказать. — Он покачал головой. — После того как секретарша занесет список в компьютер, она в качестве меры предосторожности уничтожает всю бумагу, чтобы никто не мог достать ее из мусорного ведра и использовать информацию, чтобы заказать лекарства для себя. Нам приходится соблюдать осторожность с наркотиками и амфетаминами, и с такими ингредиентами, как, например, ЛСД.

— Секретарша знает, кто из вас что заказывал?

Он кивнул:

— Она знает наши подписи. Мы всегда расписываемся за то, что используем. Если же нет — она нас спрашивает.