Алёна Белозерская - Сердце из двух половинок
Джордан зашел в кафе и заказал кофе. Он ни на кого не обращал внимания, и никто не смотрел на этого серого человека, мыслями находившегося в другом месте. Его не было среди людей, его не было нигде. Он жил в своем мире, где могло найтись место только для одного человека, которому и была посвящена его жизнь.
* * *Анна оказалась на редкость спокойным ребенком и не доставляла хлопот матери. Целыми днями она спала и просыпалась только тогда, когда бывала голодна. Она с жадностью сосала грудь, гипнотизируя Клементину своими немного мутными, кажущимися темно-синими, глазами. Через несколько дней их настоящий цвет проявился, и Клементина с радостью отметила, что они такие же, как у Габриэля. Анна была точной копией отца, и, глядя на ее смуглую, нежную кожу и черные, обрамленные длинными ресницами глаза, Клементина представляла, что именно таким Габриэль был в детстве.
Клементина вспомнила, как радостно их встречали, когда она вышла из больницы. Шары, хлопушки, которые немедленно запретила взрывать донна Жуана, боясь, что они напугают малышку, шампанское, только счастливые и смеющиеся лица. Все это навсегда останется в ее памяти, и позже Клементина будет рассказывать об этом дочери, показывая ей памятные фотографии. Клементина была рада тому, что не понадобится нанимать няню, потому что дон Мигель и его жена быстро освоились в роли бабушки и дедушки, запретив ей привлекать к уходу за ребенком чужого человека. Дон Мигель любил выходить с коляской на Копакабана-пляж, где все думали, что он вывез на прогулку внучку.
Когда дочери не было рядом, Клементина занималась собой, приводя фигуру в форму. В последние месяцы беременности она немного прибавила в весе и сейчас доводила донну Жуану до истерик своими диетами и постоянными тренировками.
Как и прежде, их компания часто собиралась вместе, проводя вечера за разговорами, смехом и распиванием «кайпириньи». Радостным было и то, что рождение Анны позволило наконец Антонии сказать Родриго, что она влюблена в него. После той ночи они много времени проводили вместе, давая остальным бесконечные поводы для шуток и насмешек.
– Если бы не Анна, этот упрямец никогда не обратил бы на меня внимание, – Антония пила кокосовый сок и улыбалась.
– Наблюдается прогресс, – засмеялся Родриго и посмотрел на Клементину. – Раньше она называла меня идиотом, свиньей и другими не менее впечатляющими именами, теперь же я просто упрямец.
Клементина вытерла влажное лицо девочки и пожаловалась на жаркую погоду.
– Когда я приехала сюда, думала, как это прекрасно – жить в раю, – Клементина сделала глоток холодного лимонада. – Но эта жара угнетает меня, ливни, такие сильные и быстрые, просто бесят. Одно лишь спасение – прохладные ночи.
Антония понимающе посмотрела на Клементину и взяла Родриго за руку.
– Мы родились здесь. И нам такая погода не доставляет никаких хлопот. Я, например, не представляю, как можно жить, когда на улице лежит снег и надо надевать на себя тысячу вещей, чтобы не околеть от холода.
Родриго хмыкнул, подозвал официанта и попросил счет.
– Все знают твою нелюбовь к одежде, – он подмигнул Антонии. – На тебе постоянно надет просто маленький кусочек материи, который язык не поворачивается назвать платьем.
Клементина рассмеялась:
– В точку!
Родриго покатил коляску вперед. Женщины шли сзади, и каждая думала о своем. Клементина представляла, что на месте Родриго находится Габриэль, и горько улыбалась.
– Пора тебе прекратить вести монашеский образ жизни, – осторожно произнесла Антония. – Ты целыми днями находишься дома, в обществе стариков и нашем. Постоянно одна. Но ты молода, и тебе нужен мужчина!
Клементина устало посмотрела на нее и сказала дрогнувшим голосом:
– Мне никто не нужен…
Антония всплеснула руками. Родриго остановился и подождал, когда они поравняются с ним.
– Клементина, тебя обижают?
– Нет, всего лишь читают нотации, – усмехнулась Клементина и посмотрела на спящую Анну. – Похоже, она типичная «кариока», может спать даже в жару.
Антония весело рассмеялась и забежала в цветочный магазин, мимо которого они проходили. Спустя минуту она вернулась с букетом фиалок.
– Прекрасные цветы для нежной кариокас, – пояснила она.
– Не клади их рядом с Анной, – предупредил Родриго, – ребенку противопоказаны подобные запахи. Кроме того, на цветах пыльца, и у нее может быть аллергия.
– Вот зануда, – процедила Антония, протянув букет Клементине.
Клементина блаженно вдыхала их аромат, думая о том, что это любимые цветы Мартина.
– Едем домой, – скомандовала она, – Анну пора кормить. Удивляюсь, что донна Жуана еще не звонит и не торопит нас с возвращением.
Словно подтверждая ее слова, затрезвонил телефон, и все рассмеялись над тем, что старая дама ни о чем не забывает.
Дома Клементина положила насытившуюся Анну в кроватку и посмотрела на целующихся Антонию и Родриго.
– Брысь отсюда! – крикнула им донна Жуана и махнула полотенцем.
Родриго нехотя оторвался от любимой, и вдруг на его губах заиграла улыбка:
– Дорогая донна, может, мне и вас поцеловать? Тогда вы наверняка станете ласковее к нам.
– Убери свои лапы, паразит, – засмеялась донна Жуана.
Родриго хватал ее за руки и целовал в круглые щеки, получая удары полотенцем по плечам.
– А если по-взрослому? – нахально лез он к ней.
– Расскажу все Мигелю. Он тебе все кости переломает.
– Да он будет мне только благодарен! – не унимался Родриго.
Донна Жуана весело хохотала, довольная фривольным поведением молодого человека. Клементина тихо стояла в стороне и наблюдала за этой милой возней. Она думала над словами Антонии, что ей необходимо снять траур и начать встречаться с мужчинами. Клементина и сама удивлялась спокойствию своего тела. После рождения Анны прошло два месяца, но она не ощущала желания быть с мужчиной. Сейчас ей нужна была только Анна, и все мысли и дальнейшая жизнь были связаны только с ней.
– Клементина, когда вы ушли на прогулку, тебе звонил какой-то мужчина.
– Мужчина? – удивилась Клементина, и по ее рукам пробежали мурашки.
Донна Жуана утвердительно кивнула:
– Я, по правде говоря, ни слова не поняла из того, что он сказал. Лопотал все по-иностранному, только повторял – Клементина да Рафаэль.
– Рафаэль звонил?
Клементина подбежала к телефону и набрала номер.
После разговора с ним она долго сидела в кресле и глядела в пространство прямо перед собой. Донна Жуана боялась подойти к ней, потому что ее глаза пылали огнем, а от тела исходили почти осязаемые волны ненависти. Наконец Клементина повернулась к ней и громко сказала:
– Я улетаю в Нью-Йорк.
Донна Жуана приложила руки к груди.
– Навсегда? – жалобно спросила она.
– Нет, я собираюсь вернуться.
– А Анна?
– Летит со мной.
Глава 36
Клементина подала руку Рафаэлю, приветствуя его, но тот сгреб ее в объятия. Кристиан-Жак смотрел в окно, боясь встретиться с ней взглядом, но Клементина дружески похлопала его по плечу, показывая, что он может расслабиться.
– Налейте себе что-нибудь, – сказала она и вышла из комнаты.
Через минуту она появилась с Анной на руках.
– Джентльмены, имею честь представить вам Анну Хаксли, – она протянула девочку мужчинам.
Рафаэль осторожно взял малышку на руки. Она внимательно смотрела на незнакомое лицо и хмурилась. Рафаэль, улыбаясь, потрогал маленькие пальчики.
– Похожа на тебя, – уверенно сказал он.
– Неправда! – возмутилась Клементина. – Посмотри внимательнее, в ней нет ничего моего.
– Ошибаешься. Ты была такой же. Я помню тот день, когда Мартин принес тебя. Ты кричала на весь дом, потому что была голодной. Клементина, ты так же настороженно смотрела на меня. Ой! Мне даже немного страшно стало от ощущения, что я вернулся назад, в прошлое.
– Но цвет кожи и глаз? Они достались ей не от меня.
Рафаэль засмеялся, и Анна, словно почувствовав доверие к этому немолодому человеку, тоже улыбнулась.
– Да, этим она обязана своему отцу, но все остальное – твое. Она даже улыбается как ты.
Клементина посмотрела на дочь, и вдруг ей стало страшно за нее. Она выхватила малышку из рук Рафаэля и прижала ее к себе. От столь резких и немного грубых движений Анна зашлась в безудержном плаче. Клементина опомнилась и стала нежно укачивать ее.
– Я хочу, – обратилась она к Рафу, – чтобы ты увез ее в Майами, пусть за ней присматривают Инзе и Роза.
Рафаэль опустил голову и тихо сказал:
– Инзе умерла.
– Когда?
– Сразу после того, как мы привезли Мартина из больницы. – Раф прокашлялся.
Клементина подошла к молчавшему Кристиан-Жаку. Тот непонимающе смотрел на то, как она передает ему ребенка.
– Что мне делать? – с ужасом спросил он.
– Просто держите ее.
– Я впервые дотрагиваюсь до младенца, – с дрожью в голосе сказал он. – А если она начнет плакать?
