Эпидемия D - Джереми Бейтс
– Машины! – воскликнула Салли.
– Точняк! – обрадовался Хомяк. – Пришла подмога, нас освободят!
Огни перестали двигаться. Один за другим они погасли – водители выключили двигатели.
Хомяк втиснулся в перекладины и закричал:
– Эй!!! Э-ге-гей!!! Мы здесь!!!
Я оцепенел – вдруг оборотни тоже его услышат? И накинутся на партию новеньких? Но если не привлечь к себе внимание, как нас найдут? Так и будем сидеть взаперти.
Вспыхнули четыре желтых луча, не такие яркие, они запрыгали – фонарики.
– Мы здесь!!! – завопил Хомяк, подпрыгивая. – За экраном!!!
Свет зигзагами двинулся в нашу сторону.
– Эй! Чак! Где вы, ребята?
– Папа! – воскликнул я, узнав родной голос.
– Бен!
И вот он уже совсем близко, я слышу, как он топает по грязи и мокрым листьям.
– Матерь божья…
– Ой, бли-и-ин… – Это другой голос.
– Господи прости, – пробормотал третий. – Это Мерфи. Ты только глянь.
– А другой кто? – спросил четвертый. – Эй, ты! Эй!
Я подскочил к борту фургона и отдернул занавесь. На отце были высокие резиновые сапоги, коричневая кожанка и широкополая ковбойская шляпа. Рядом трое полицейских, на них дождевики по колено, со светоотражательными полосами. Все четверо стояли к нам спиной и лучами буравили красный фургон.
– Папа! – крикнул я и почувствовал, как у меня подкашиваются колени.
Он резко обернулся.
– Бен! – Тени изрезали его лицо глубокими морщинами, но не тронули белки глаз. – Какого дьявола тут творится? – В голосе слышалась мольба. – Кто запихнул вас в эту сраную клетку?
Он отступил чуть назад и оглядел фургон. Подошел к задней крышке, на миг скрывшись из вида. Крышка затряслась, загромыхала, но осталась закрытой.
– Цыгане, – сказал я ему. – Женщина, которая приходила к нам, у них за главную. Их тут полным-полно. Они оборотни, папа! Сейчас охотятся в лесу, но могут в любую минуту вернуться. Так что вытаскивайте нас скорей…
– А это еще что за божье творение? – выпалил один из полицейских. Желтый конус луча высветил шерифа-оборотня. Свернувшись в клубок, он спал в углу фургона, но было ясно видно – это не человек.
– Это был шериф, – объяснил я. – Превратился в оборотня. И съел своего помощника.
Один из полицейских достал пистолет и, держа его двумя руками, прицелился в шерифа.
– Это он так обошелся с Мерфи? Сожрал его?
Голос его взлетел на пугающий фальцет.
– Стреляйте! – Хомяк отпихнул меня, чтобы занять место в первом ряду. – Пока он не проснулся! Не мешкайте!
Полицейский взвел курок.
– Не надо! – крикнул я. – Другие услышат!
– Цыгане? – спросил папа. – Они все похожи на этого, Бен? Все похожи на этого? Отвечай, черт меня дери!
– Вроде да, – промямлил я. – Один был на крыше нашего фургона, только мы его не видели. Но я видел их главную, и она была такая же… – я кивнул. – Как он, как шериф.
– Это не шериф! – вскричал полицейский с пистолетом. Его глаза обшаривали черную ночь и башни деревьев диким взглядом. – Надо мотать отсюда, Стю, – добавил он.
– Сначала надо ребят вызволить из этого сраного фургона!
– Ты слышал, что парень сказал, – заявил тот в свою поддержку. – Их тут много. И все без намордника.
– Тут мой сын, Мерв!
– Вернемся с подкреплением.
– Мервин прав, Стю, – согласился с коллегой другой полицейский. – Мы вернемся.
– Я сына здесь не оставлю, черт вас дери! – Отец повернулся к нам, лицо горело от гнева. Он вцепился в перекладины фургона и беспомощно их потряс. – Блин!
Пока отец стоял к остальным спиной, полицейский с пистолетом метнулся к деревьям, в сторону машин. Двое других после секундного колебания последовали за ним.
– Эй!!! – заорал Хомяк. – Вернитесь!!!
– Тихо! – велел ему я. – Оборотни могут услышать! Папа, езжай! Здесь нас пока никто не трогает…
– Эй, вернитесь! Вы должны нам помочь…
– Заткнись!
Я отпихнул Хомяка от перекладин. Он споткнулся и тяжело шлепнулся на задницу.
– Ты что, чувак! Они хотят нас тут оставить! – Он дернул головой и завыл: – Вернитесь, вернитесь, вернитесь…
Его заставил замолчать волчий вой.
Где-то совсем рядом.
За первым воем последовал другой.
– Папа! – крикнул я. – Езжай!
Его грубая рука втиснулась между перекладин, схватила мою руку и сжала. Лицо было такое, что, казалось, вот-вот разлетится на тысячу кусочков.
– Господи, Бен, оставайся там, где ты…
Атака последовала мгновенно.
Только что папа стоял передо мной. В следующую секунду он оказался на земле, в нескольких шагах от вагона, верхом на нем сидел оборотень.
– Папа!
Оборотень хотел впиться ему в горло. Отец успел отвести щелкающие челюсти локтем. Тогда оборотень стал кусать другие места. Отец кричал, вертелся и молотил оборотня ногами.
Тут сверху налетел еще один. Этому удалось вырвать из отцовского плеча увесистый кусок.
Отец сжался, будто его охватило пламя.
На кучу-малу накинулся третий оборотень, а потом и четвертый.
Жуткая боль пронзила мою левую руку – я высунул ее в бессмысленной попытке помочь отцу. И ее цапнули челюсти оборотня.
С визгом я отдернул руку.
Салли закрыла малиновую занавесь и оттащила меня к середине фургона.
Отец кричал, потом были другие крики. Стрельба. Потом повисла тишина.
Все полицейские погибли.
Мой папа погиб.
Все, кто приехал нас спасти, были мертвы.
Мне хотелось плакать, но слез не было. Чувства словно покинули меня. Остались крохи гнева, печали, страха. Но все это где-то там, под плотным слоем льда.
Может, на ту минуту это было к лучшему.
Потому что чувствуй я все это в полной мере, то, наверное, сошел бы с ума.
Я понимал только, что рядом Салли, она обняла меня и убаюкивала, а по крыше фургона непрерывно стучал дождь.
Глава 43. Настоящее
– Все, – сказал я себе. – На сегодня хватит.
Я поднялся, меня шатнуло, но на ногах удержался. Надо же, за окном уже темно. Я редко работал до темноты.
Я погладил белый извивающийся червем шрам, что тянулся от левого локтя до запястья, но тут же остановился.
Ключи, подумал я.
Они лежали на кухонной стойке. Я взял их… выглянул в ночь, потом посмотрел на свою бесхитростную кровать, снова за окно. До дома пешком – всего десять минут. Так приятно спать в своей постели…
Будто есть какая-то разница.
Конечно, нет. В моем нынешнем состоянии я отрублюсь мгновенно, едва голова коснется подушки, а последние восемь или десять часов начисто вылетят из памяти.
Наверное, лучше рухнуть прямо здесь. И соблазна уклониться от работы завтра не будет. Дома возникнут какие-то хозяйские хлопоты. А так с утра я уже на месте, ничто не помешает сразу сесть за компьютер.
Вчерне уже все сделано.
Еще
