Искатель,1994 №2 - Дональд Уэстлейк
— Кто это?
Молодой человек был похож на Бентли и его отца.
— Это мой старший мальчик, Бартон, — сказала миссис Бенсон. — Видите, какая на нем красивая куртка? Так вот, когда Барт был еще на флоте — сразу после войны, — он купил в Японии кусок красивой парчи и послал домой. Я хотела сделать из нее покрывало, по не хватило материала. Тогда я сшила из этой парчи красивую куртку. Бедный старый дядюшка Питер, ему так нравилась эта куртка, он даже сфотографировал в ней Барта. Ну и что бы вы думали, через несколько лет пестрые куртки вошли в моду, а Барту к тому времени его куртка уже надоела («Ну конечно», — пробормотал Боб), и он продал ее одному юноше — тот тоже в издательстве работает, как и Барт. Барт долучил за нее двадцать пять долларов, и мы все пошли в тот вечер в ресторан.
Китти тщательно вырисовывала на ногте еще одну звезду.
— Понятно, — задумчиво сказал Боб.
Все время, пока она говорила, пальцы миссис Бентли теребили, будто без определенной цели, кусок яркой ткани. Но вот руки взметнулись к голове, и через мгновение женщину украшал замысловато свернутый тюрбан.
Вошел Бентли с кувшином в одной руке и пятью бокалами — в другой.
— Тебе ведь говорили, чтобы ты для себя отдельно приготовил, — укорила его мать. Не обратив внимания на негодующее «а-а-а» Бентли, она повернулась к Бобу. — У меня целая корзина этих головных платков, — сказала она, — шелковые, хлопчатобумажные, всякие… и я весь день старалась вспомнить, как эти вест-индские женщины повязывали их на голову… Я тогда еще девочкой была… И вдруг вспомнила! Ну, как выглядит? — спросила она.
— Чудесно, мамочка, — сказал ее муж.
Боб Роузин был с ним более чем согласен…
Вот, значит, кто и где они были, истоки Нила. Как старый Мартенс открыл их, Боб не знал. Но это со временем выяснится, конечно. И как Бенсонам удавались их чудеса, он тоже не знал…
— Барт говорил, он корректировал недавно одну рукопись — он ведь корректором сейчас работает, знаете ли… — > задумчиво сказала миссис Бенсон, забыв про зажатый в руке бокал. — Хорошая, говорит, рукопись, что-то про Южную Америку. И вот он считает, что Южной Америкой долго пренебрегали и скоро к ней возрастет интерес. Тогда будет большой спрос на художественные и документальные книги о Южной Америке…
— Конец, значит, австралийским бушменам? — спросил ее муж.
— Да, Барт думает, что публике надоели бушмены. Он говорит, что бушмены продержатся еще не больше трех месяцев. А его брат Альтон корректирует художественную литературу. Так вот, он говорил, что публике приелись романы про убийства и секс. Альт думает, что публика очень скоро захочет читать романы о священниках. Он сказал одному писателю у себя на работе: «Почему бы вам не написать роман про священника?» — и тот согласился, что это очень хорошая идея.
Наступило долгое, уютное молчание.
Сомнений не оставалось. Как Бенсоны это делали, Боб по-прежнему не знал. Но они это делали. Абсолютно ненамеренно и с абсолютной точностью предсказывали пути развития моды. Это было удивительно. Это было жутковато. Это…
Китти подняла свою красивую головку, посмотрела на Боба сквозь завесу длинных шелковых волос, потом смахнула их в сторону.
— У вас когда-нибудь бывают деньги? — спросила она.
Ее голос был звоном серебряных колокольчиков… Чем был по сравнению с этим хрипловатый голос Норин? Да ничем…
— Фу, Китти Бенсон, что за вопрос, — сказала ее мать, протягивая Бентли свой пустой бокал. — Бедный Питер Мартенс, подумать только! Еще немножко, Бентли, и не мечтай, что будешь один допивать остальное.
— Потому что, если у вас иногда бывают деньги, — произнес серебряный голосок, — мы смогли бы куда-нибудь пойти. У некоторых мальчиков никогда не бывает денег, — грустно добавила она.
— У меня будут деньги, — немедленно заверил ее Боб. — Абсолютно точно. Э… когда бы мы могли?..
Она очаровательно улыбнулась ему.
— Не сегодня, потому что сегодня у меня свидание. И не завтра, потому что у меня тоже свидание. А послезавтра, потому что тогда у меня не будет свидания…
Внутренний голос, в одном из уголков мозга, сказал Бобу: «У этой девушки ума на ломаный пенни, — ты ведь это видишь, не так ли?» А другой внутренний голос, погромче, сидевший в противоположном углу, завопил: «Ну и что?» Кроме того, у Норин уже намечался второй подбородок. К тому же она давно потеряла, свежесть. А Китти-то, а Китти…
— Значит, послезавтра, — сказал он. — Договорились.
Всю ночь Боб сражался со своей совестью. Она убеждала его, что Бенсоны непременно погибнут при столкновении с современным коммерческим миром. К утру Боб победил ее аргументом: «Не будет никакого столкновения. Все переговоры буду вести я. К тому же мне очень нужны деньги…» — добавил он и уснул.
А проснувшись, поехал к своему агенту.
— Вот кое-какие образцы для мистера Филипса Анхальта, — надменно сказал он. — Записывайте. Прическа «под горшок» у мужчин. Да, я именно это сказал. А чтобы не сверкать затылками, могут сразу же облучиться солнечной лампой в парикмахерской. Слушайте. Женщины будут при помощи трафаретов наносить звездочки на ногти ног. Далее, войдут в моду головные платки, завязанные в старинном вест-индском стиле. Это очень сложная штука, так что их придется, я думаю, свертывать и закалывать заранее. Шелковые и хлопчатобумажные… Подростки будут носить — летом шорты из обрезанных голубых джинсов. И теннисные туфли, урезанные до формы сандалий. Ни рубашек, ни маек носить не будут — все с голой грудью, и… Что? Нет, черт возьми, только мальчики!
Потом он выложил Стюарту все остальное — книги и прочее, после чего потребовал и получил аванс. На следующий день Стюарт сообщил, что Анхальт сказал, что Мак-Айэн был очень взволнован. Мак сказал: «Не жалейте лишнего гвоздя, Фил, а то, не дай бог, утопим весь корабль».
Боб потребовал и получил еще один аванс. А когда к нему пришла Норин, он был сух и резок…
В середине того дня, на вечер которого у него было назначено свидание, Боб позвонил, чтобы подтвердить его. Вернее, он пытался позвонить. Телефонистка сказала, что номер, к сожалению, отключен. Боб помчался в Бронкс на такси. Дом был пуст.
Прекрасно понимая бесполезность своих действий, Боб все же прошел по всем комнатам, громко спрашивая, нет ли кого. Даже крохотной записки не удалось ему найти. Даже начертанного гвоздем на дверном косяке едва заметного значка. Ничего. Однажды ему почудился неясный шум в соседней комнате — только почудился…
Боб подошел к ближнему дому и обратился с расспросами
