Клуб разбитых сердец - Анна Валентиновна Михалева
Вдвоем они повалили Сохова. Тот брыкался и изрыгал проклятия. Краем глаза Маняша заметила, как из зеленой иномарки вышел человек и нерешительно шагнул в их сторону. Участвовать в драке ему не хотелось. Наверное, не желал светиться. Он все еще ждал, но в конце концов его терпение могло лопнуть.
— Пашка, бежим! — крикнула Маняша.
— Вот надаю ему по морде, и побежим, — кровожадно пообещал тот.
— Нет, идиот! Сейчас бежим! — Она вскочила и, схватив его за руку, потащила за собой.
Но тут Сохов схватил ее за лодыжку. Она снова грохнулась на землю.
Парень у машины все еще топтался на месте, наблюдая за происходящим.
— Отпусти ее! — взревел Пашка.
Сохов подтянулся, наползая на Маняшу всем своим мощным телом.
— Так! — сурово пробасил сверху кто-то четвертый. — Быстро разошлись по сторонам и объяснили, в чем тут дело!
От неожиданности все трое на земле замерли.
— Прекратили возню, я сказал! — прикрикнул мужчина.
Маняша облегченно вздохнула, почувствовав, что Сохов ее отпустил. Она поднялась с земли и отряхнулась.
— Павел! — обратился мужчина к ее защитнику. — Что происходит?!
Пашка прикрыл ладонью подбитый глаз. Маняща с интересом уставилась на их спасителя. В этом бледном человеке она с трудом узнала Пашкиного отца. Раньше он был огромным, розовощеким здоровяком, похожим на чемпиона мира по многоборью. Теперь же из всей внушительной внешности остался только рост. Он похудел, глаза его ввалились и, несмотря на строгий тон и явное владение ситуацией, напоминали глаза побитой собаки.
«Да… — отвлеченно подумала она, — вот что значит пойти в сорок лет по бабам!»
— Здравствуйте, Василий Карпович, — она робко улыбнулась.
— Здравствуй, Маша. Так кто-нибудь объяснит мне, что тут у вас случилось?
Сохов вдруг резво вскочил на ноги и стремглав понесся к иномарке.
— Ну уж нет! — прорычал Пашкин отец и кинулся следом.
— От него не убежишь, — обреченно вздохнул его сын.
Однако Сохову удалось совершить невозможное: он вскочил в иномарку, когда та уже отъезжала от тротуара.
Василий Карпович вернулся к ним очень расстроенным.
— Ну ничего, — пообещал он, — я разберусь. Я номер запомнил. Я узнаю, кому принадлежит эта машина. — Тут он повернулся к сыну: — Может быть, ты прояснишь ситуацию?
— Да мы шли, шли, а он напал, — попыталась соврать Маняша.
— Вот как? — он явно не поверил. — Ладно, дома поговорим.
С одной стороны, Маняша, конечно, понимала, что Пашке предстоит нелегкий вечер, потому что отец из него душу вытрясет, чтобы удовлетворить свое родительское любопытство, и Пашку ей было жалко. Но с другой стороны, его же никто не заставлял тащить ее в этот сквер, да и вообще, он добровольно вызвался за ней ухаживать. А кто сказал, что любовь — штука легкая и безопасная?
Глава 16
— Понять не могу, как тебе удалось затащить меня сюда? — Варвара оглядела огромное фойе Театра имени Моссовета. — Катька, ну почему я здесь?!
— Ты прекрасно знаешь, что мой благоверный уже пять лет на любое зрелище покупает не два билета, а три. Извини, это давно стало его привычкой. И согласись, не самой вредной.
— Нет, — она усмехнулась, — я все-таки удивлена. Почему вместо того, чтобы помчаться на запланированную встречу с Ваней, я торчу в этом гиблом месте?
— Гиблом месте, — передразнила ее подруга. — А короткая передышка на любовной дистанции еще никому не вредила.
Варвара с ней не согласилась. Она испытывала прямо-таки физические муки из-за того, что ее оторвали от Ивана и бросили в это огромное полупустое фойе, где ей одиноко и холодно. Предстоящий спектакль уже наводил тоску, шампанское казалось кислым, конфеты пресными — словом, ничего она не желала более, чем вырваться отсюда, из компании навязчиво доброй Катерины и ее до тошноты галантного мужа, и понестись по улице навстречу мокрому ветру, туда, где в маленькой уютной комнате на большой кровати растянулся Иван.
Что он сейчас делает? Смотрит телевизор? Или заменил ее на свою юную Олю? — Мысль повергла Варвару в шок. Она затравленно зыркнула по сторонам, словно пыталась найти ответ на этот вопрос, но кругом медленно прохаживались люди — нарядные, веселые, беззаботные. «Да что со мной такое? — неожиданно разозлилась на себя Варвара. — Я же двух детей родила!»
— Носишься со своим Ванькой, как с писаной торбой, — проворчала сбоку Катерина. — Есть у тебя гордость-то? Посмотри на себя. На тебе же лица нет!
— А где оно?
— Понятия не имею. Во всяком случае, то, что у тебя сейчас вместо рожи, порядочные люди называют старческой задницей.
— Да ну тебя, — равнодушно отмахнулась Варвара. — Порядочные люди и выражений-то таких не слыхали.
— Я тебе серьезно говорю, — нудела подруга, — чем больше прыгаешь вокруг мужика, тем скорее он от тебя слиняет. Нужно быть стервой.
— Может, я все-таки пойду? — взмолилась Варвара. — Он ведь ждет. Я же обещала, что буду у него в восемь.
— Вот и пусть ждет, — Катерина схватила ее за руку, дабы подруге и в голову не пришло бежать из театра. — Ты не смогла. Пусть побесится.
— Ну это же глупо. Нам же не по шестнадцать лет.
— Вот именно, а ты до сих пор похожа на преданную комсомолку. Расслабься. Он от тебя получает не меньше удовольствия, чем ты от него…
— А если меньше? — ужаснулась Варвара.
— Да ну тебя, к этой фене! — возмутилась подруга. — Нужно дороже себя ценить, дурища!
— Я не хочу смотреть этот спектакль, — заупрямилась Варвара. — Он мне уже не нравится!
— Это премьера, ты еще ничего не видела. Места в партере, так что не выпендривайся, — произнесла Катерина тоном дантиста, уговаривающего боязливого пациента сверлить без заморозки. И чтобы как-то развеять нервозное настроение подруги, сменила тему: — Ну а как там в твоем Клубе?
Осознав, что от премьеры ей не отвертеться, Варвара протяжно вздохнула:
— Дело дрянь. Мне
