Надломленный мозг - Валерий Александрович Пушной
— Дарю тебе этот экспонат! В молчанку играет. Но этих, стрелявших по нему, — показал на подручных Флебникова, — знает. Думаю, не будь здесь нас — давно бы свечки пришлось кому-то из них ставить.
По узкой асфальтовой дорожке, проложенной вдоль домов, время от времени проходили люди, с любопытством поглядывая на столпившихся у автомобилей парней. А увидав кровь на одежде сидевших на земле подельников, ускоряли шаг, чтобы быстрее прошмыгнуть мимо и не оказаться невольным свидетелем возможных разборок. Оперативники задавали вопросы задержанным, но в ответ те бухтели, огрызались или молчали. Остановившись вблизи, Акламин смотрел на них, слушал хриплые отрывистые голоса. Потом подступил к Квазимодо:
— Боишься Флебникова? — спросил неожиданно для того.
Сообразив, что оперативнику многое известно, Квазимодо разлепил губы и просипел:
— Это тебе бояться надо, опер! А я чист!
— Только Флебников так не считает! — усомнился Аристарх, и то, с какой уверенностью он это произнес, заставило Квазимодо опустить голову и задергать плечами, натягивая на спине рубаху так, что казалось, она вот-вот разойдется по швам.
— Говорить будешь? — спросил Акламин.
— Говорят пусть говоруны! — пробормотал он. — У тебя на них урожай нынче! — повел головой в сторону подручных Флебникова. — А я тут ни при чем. Я здесь пострадавший.
— Ладно, так и запишем! — сказал Аристарх, вытащил из кармана записную книжку, хлопнул по ней ладонью и, не раскрывая, снова сунул в карман.
— Вот-вот, так и запиши! — пробубнил Квазимодо, проследив за быстро возникшей и так же быстро исчезнувшей записной книжкой.
Всех четверых затолкнули в полицейскую машину. Трое последующих суток оперативники занимались интенсивными поисками Флебникова. Прошлись по всем своим каналам, по всем его связям и знакомым, но результат был неудовлетворительный. Флебников надежно затаился где-то. Концы не находились. Издергавшись, Акламин был недоволен, но поиски пришлось прекратить. Расставив свои маячки в тех местах, где мог появиться Игорь, он надеялся, что тот не будет безвылазно сидеть в своей норе, обязательно рано или поздно проявится. Зная заказчика, Аристарх решил разобраться в причинах его преступления. Возможно, это поможет выйти на других участников других преступлений. Пока не удавалось найти девушку, порезавшую Игоря в ресторане. А Коршун открещивался от нее, утверждал, что не знает ее, что за одним столом с нею не сидел и вообще не обращал на нее внимания. Между тем чутье подсказывало Аристарху, что скоро она может возникнуть вновь, ибо своей цели в ресторане не достигла. Получалась интересная картина. Флебников был заказчиком у Коршуна и Квазимодо. А кто-то заказал самого Игоря. Но был ли на самом деле этот кто-то? А может, Флебников инсценировал нападение на себя? Выяснится все лишь после задержания девушки.
Со своей стороны Корозов выяснил, с кем был Флебников, когда покидал больницу. С Зоей. Поручил Исаю взять под контроль места, где она могла нарисоваться. Исчезнув вместе с Игорем, она стала как бы его соучастницей. Впрочем, в этой каше трудно быстро разобраться. Его ли она соучастница, или Падищева, либо чья-то еще? Через день Игорь узнал об аресте Квазимодо и подручных, отправленных по его душу. Узнал, что все содеяла охрана Корозова. Известие взбесило его. Он заметался по комнатам небольшой квартиры, где они скрывались с Зоей. Две маленькие комнаты, в которых окна были задернуты красными шторами. Мебели в комнатах минимум, в кухне один небольшой шкафчик и стол с табуретками. В прихожей одна вешалка. Стены по всей квартире голые в сереньких обоях. На Игоре — длинный халат густо-зеленого тона и туфли на ногах. На Зое — короткий розовый халатик без рукавов с оборками понизу. Отшвыривая ногами полы халата, Игорь шумно топал каблуками по полу. В полупустой квартире звуки шагов бились о стены и куда-то уносились, затихая.
— Все! — говорил громко Игорь. — Корозов мне поперек глотки стал! Удавлю свинью! Собственными руками!
— Ты потише говори, Игорек! — попросила Зоя. Она была возле него, и, когда он уходил в прихожую, она тоже шла за ним. — Я не глухая, а соседям знать про твои дела совсем не обязательно! И не топай так по полу! Внизу, наверно, штукатурка на головы сыпется.
Остановившись, Флебников осекся и более спокойно произнес:
— Это еще не дела, Зоинька! Дела будут впереди! Корозов сдал меня ментам! Ему конец! Я хочу, чтобы его притащили ко мне! Я сам порциями выжму из него всю жизнь!
12
Вскоре после всех этих событий Глебу позвонила вдова Ротёмкина и попросила подъехать к ней. Объяснила, что сейчас должен появиться Егор и она хотела бы поговорить с ним в присутствии Корозова о магазине.
— Но тактично ли это будет с моей стороны? — усомнился Глеб. — Ведь разговор должен быть семейный, вы с сыном сами должны найти компромисс. В моем присутствии Егор может повести себя непредсказуемо.
— Ну что вы, Глеб! — воспротивилась вдова. — Вы нисколько не помешаете. Я знаю своего сына и верю в положительный исход разговора. Приезжайте обязательно. Я буду ждать вас.
Отключив телефон, Глеб какое-то время задумчиво смотрел на него. Все-таки сомнения не покидали его. Вместе с тем он понимал вдову. Хоть она и говорила, что верит в положительный исход, но, по сути, приглашала его, потому что боялась, что Егор упрется и она не сможет убедить сына. А в присутствии чужого человека, надеялась, сын станет более сговорчивым, не будет противоречить матери. Решив, что вдове в этом случае виднее, Глеб поднялся из-за рабочего стола, застегнул на все пуговицы пиджак, перед зеркалом подтянул узел галстука и вышел из кабинета. Перед дверью квартиры Ротёмкиных появился, когда Егор уже был дома. Дверь открыла домработница. Оставив охранников на площадке, Корозов перешагнул через порог. И не успела домработница закрыть за ним, как в прихожую из комнаты выглянула вдова. Одета была со вкусом, как обычно одеваются для гостей, но скромно. Платье, облегающее фигуру без изысков, аккуратная прическа и никаких украшений на ушах и руках. Протянула Глебу красивую ладонь, с грустинкой в глазах пригласила:
— Проходите, Глеб! Вы приехали вовремя. Мы тут вместе с Егором. Вы только посмотрите, как похудел мальчик, его как будто совсем не кормили, мне его так жалко!
Еще не видя Егора, Корозов услышал, как в ответ на слова матери тот стал возражать:
— Ну что ты, мама, о чем ты говоришь? Я в хорошей форме!
Войдя в комнату, Глеб увидал Егора сидящим на диване, провалившись в его пышность.
