Лгунья - Натали Барелли
– И поэтому вы отправили ее в Лондон и теперь платите ей отступные. Я видела у вас в кабинете выписки по кредитным карточкам.
– Серена не в Лондоне. Я просто пользуюсь ее карточкой для покупок в интернете или когда бываю в Лондоне, чтобы поддерживать видимость того, будто она там.
– Что вы хотите сказать? Где она?
Харви не спеша отпивает глоток, глядя мне в глаза. Есть в его усмешке нечто такое, отчего у меня учащается пульс, а внутренности превращаются в воду.
– Недалеко, – наконец говорит он.
«Я рада, что сделала то, что сделала».
О господи! Серена мертва. Я в этом уверена. Харви намеревался представить все так, будто к этому имела какое-то отношение Ханна, но затем передумал и решил втянуть в свою схему меня. Однако он, похоже, забыл про запись в дневнике. «Я рада, что сделала то, что сделала». Это было написано еще тогда, когда виновной должна была стать Ханна. Комната вокруг кружится, я близка к обмороку. Стою на четвереньках, опустив голову. Потому что теперь я знаю, без какой-либо тени сомнения, что не выйду отсюда живой. Как и Мия.
– Вы безумец!..
– Совершенно верно, Клэр. Точно подмечено. Чувствуется твое образование. – Харви хочет сказать еще что-то, но его перебивает звонок сотового. У меня перехватывает дыхание, и наши взгляды скрещиваются.
Харви выразительно поднимает палец.
– Если скажешь хоть слово… – Он не договаривает угрозу и отвечает на звонок. – Эрин, любовь моя!..
Глава 37
«Любовь моя»?
Харви вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Я перевожу взгляд на стеклянные двери, ведущие на балкон. Можно было бы выйти туда, позвать на помощь… и что дальше? Мы слишком высоко. Но даже если мне и удастся привлечь чье-либо внимание, что тогда?
Я встаю у двери и слушаю.
– Знаю, это просто ужасно… Нет, я понятия не имел, что у Ханны проблемы с сердцем, и она, по-моему, об этом тоже не подозревала… Нет, не надо, Эрин, в этом нет необходимости, честное слово… Для меня было бы лучше, чтобы ты этого не делала… Ну разумеется, моя милая. Нет, пожалуйста, не надо… Ты же знаешь, и я тебя тоже люблю… Ну хорошо… И я тебя тоже… Дай мне полчаса… Хорошо, до встречи.
Когда Харви возвращается, я уже снова стою перед дверями на балкон. Слышу, как он ругается вполголоса:
– Твою мать!..
– Эрин тоже замешана в этом?
– Нет, разумеется.
– Нет, разумеется, – повторяю я. – Она знает, что вы бьете женщин? Убиваете их?
Спрашиваю – и тотчас же жалею о своих словах. Но Харви лишь улыбается, словно мы здесь заодно.
– Эрин будет здесь через полчаса, – говорит он. – Давай приведем тебя в порядок.
* * *Я сижу в комнате Ханны перед туалетным столиком, смотрю на свое лицо в зеркало. На левой скуле большое багровое пятно. Нижняя губа рассечена; она распухла. Глаза заплыли, под ними темные мешки.
Харви сидит рядом со мной, повернув меня лицом к себе. Взяв банку с основой для макияжа, он тычет подбородком в монитор радионяни на туалетном столике.
– А ты очень любишь Мию, да? Повсюду таскаешь с собой эту штуковину… Сиди смирно.
Но я не могу. Харви так близко, что меня неудержимо трясет. Я не смогла бы остановиться, даже если б постаралась. Чувствую в его дыхании перегар бурбона. Маленькой губкой Харви начинает накладывать основу макияжа мне на лицо. Я вздрагиваю, но изо всех сил стараюсь сидеть неподвижно, дать ему возможность раскрасить мое лицо, потому что сейчас вся моя надежда на Эрин.
– Давно это у вас продолжается?
– Ну, уже какое-то время.
– Ханна говорила вам, что я после того званого вечера предостерегала ее насчет Эрин?
– Нет, но она рассказала Эрин, а та рассказала мне.
Харви кладет губку на стеклянную тарелочку и выбирает кисточку для косметики. Выдвигает ящики, перебирая то, что в них, и наконец находит пудру и накладывает ее мне на щеки. Затем выбирает помаду, бледно-розовую, и красит мне губы. В одном месте он вытирает у меня с лица помаду большим пальцем, и я закрываю глаза, стараясь сдержать тошнотворные позывы.
– Раньше на этом столике стояла фотография; это вы ее убрали? – Не знаю, с какой стати я спросила, поскольку ответ мне уже известен.
– Возможно.
Я не говорю ему, что нашла фото. Зачем? Харви лишь потребует, чтобы я его вернула, после чего перепрячет куда-нибудь в другое место.
– Ну вот, – говорит Харви, беря меня за подбородок и наслаждаясь своей работой. – Так сойдет. – И не успевает он договорить это, как раздается звонок в дверь.
Я жду, что Харви спустится вниз и откроет дверь, однако он встает и говорит:
– Проводи Эрин наверх в главную гостиную. Я буду за тобой следить, Клэр. Если ты скажешь что-нибудь, хоть слово, Мия умрет. Это тебе понятно? – Он бросает взгляд на радионяню.
Рядом с входной дверью с одной стороны узкая полоска толстого стекла. Эрин приложила ладони к лицу и смотрит в нее. Толстое стекло искажает ее лицо, словно она под водой. Затем снова звонит.
Когда я открываю дверь, Эрин лишь мельком бросает на меня взгляд. Она быстро поднимается по лестнице, и я следую за ней. Эрин бросается Харви на шею.
– Харви, как ты?
Мне хочется шепнуть ей на ухо предостережение: «Не надо, ты будешь следующей».
Харви обнимает ее за плечи и печально улыбается.
– Всё в порядке; спасибо за то, что пришла. Это просто ужасно…
Эрин оглядывается на меня, затем улыбается ему, словно показывая: она понимает, что это только ради меня, потому что, взглянем правде в глаза, ничего ужасного тут нет. Наоборот, все просто фантастически прекрасно. Если Ханна умрет, можно будет снимать презервативы.
Но,
