Анна Малышева - Иногда полезно иметь плохую память
— Но… — пробормотал он. — Но разве это так существенно?
— Мы хотим знать. — Голос Макса зазвенел, и сам он в этот миг был похож на натянутую струну.
Адвокат пожал плечами:
— Что ж… Ваше требование довольно странно, тем более что я не вижу никакой связи между ним и всем происходящим…
— О! — только и вымолвила Юлька, глядя на Макса.
— Цирк! — подтвердил тот, глядя на Юльку. Адвокат забеспокоился.
— О чем это вы? — подозрительно спросил он. — Каким боком вы замешали во все это кольцо? Оно тут совершенно ни при чем.
— Рассказывайте. — Юлька посмотрела на него с выражением мудрой женщины, осадившей зарвавшегося мальчишку. — Вам вовсе не обязательно знать, каким боком оно сюда замешалось.
— Да ради бога, — небрежно махнул рукой адвокат. — Его мне подарили за оказанную когда-то услугу.
— Когда? — выдохнул Макс.
— Это тоже важно? Ну… — Адвокат возвел глаза к потолку, припоминая. — Кажется, лет восемнадцать назад…
Юлька и Макс переглянулись.
— А не двадцать? — подозрительно спросил Макс. Юльку тоже не обрадовало расхождение в сроках давности, названных отцом и сыном.
— Почему его должны были дарить двадцать лет назад? — возмутился адвокат. — Восемнадцать, я точно помню. Как раз тогда…
Он запнулся. Юлька чуть не застонала от досады. Но Макс не растерялся.
— Как раз тогда, когда Юле было четыре года? — подхватил он.
— Именно, — растерянно подтвердил тот. — Но почему вы… А… — вдруг протянул он. — Кажется, я понял. Но разве это так важно теперь?
— Я сойду с ума! — внезапно выпалила Юлька. — Не тяните!
— Уже не сойдешь! — твердо пообещал ей Макс. — Вы когда-нибудь видели Юлю? Начиная с того времени, как ей исполнилось четыре года?
— Именно в то время, когда ей было четыре, — усмехнулся адвокат. — И я ее прекрасно помню. Она пришла ко мне в гости вместе с отцом. Это было как раз перед его отъездом. Я помог ему миновать кое-какие формальности, чтобы он мог выехать… Ну, не даром, конечно…
Кроме того.., ваш отец, как вам известно, наверное, — гадко улыбнулся адвокат, — промышлял торговлей золотыми изделиями. Это колечко было из той же оперы. Таких в магазинах не продавали, а я давно хотел иметь красивое кольцо. Стась нашел мне вот это… — Адвокат открыл ящик стола и достал круглую коричневую коробочку. Прежде чем он ее открыл, Юлька закрыла глаза руками.
— Покажите мне кольцо, — потребовал Макс. — Спасибо. Уберите коробочку.
Не сводя с него глаз, адвокат сунул коробочку обратно в ящик и задвинул его.
— А я-то, честно говоря, думал, что вы захотите получить это кольцо, — проговорил он. — В залог молчания, так сказать…
— Заткнитесь, пожалуйста, — попросил Макс, отбросив всякие церемонии. — Вы рассказали нам не все.
— Достаточно! — отрезал адвокат. — Я получил это кольцо за работу. Я не украл его, не выманил. Я не шантажировал Стася тем, что знаю про его долг.
Макс только усмехнулся.
— Мы вам, безусловно, верим, — сказал он самым сладким своим голосом. — Юлька, убери руки, кольца уже нет. Скажите нам вот что: Юлька видела, как он передал вам кольцо? Само кольцо попадало в поле ее зрения?
— Я сейчас ума лишусь, — хмыкнул адвокат. — Ну конечно видела. Она вертела его в руках и один раз даже уронила. Потом я взял у нее кольцо и положил его в коробочку. Коробочка стояла на столе.
— Она была открыта? — быстро спросил Макс.
— Не помню, — пожал плечами тот.
— Открыта, — вдруг сказала Юлька. Она так и не убирала рук от лица. Сидела сгорбившись, пытаясь сжать вместе колени, дрожащие под красным подолом. — Коробка была открыта. Кольцо лежало там. Я смотрела на него.
Потом… Потом он начал кричать…
Она убрала руки и посмотрела на адвоката лишенными выражения глазами.
— Он сказал отцу, что его убьют, а меня придушат, — холодным, лишенным эмоций голосом продолжала она. — Он сказал, что меня придушат, потому что отец сам виноват.
— Я не помню, чтобы я кричал. — Губы адвоката как-то странно искривились, и говорил он с трудом. — А насчет того, что Стася убьют, а вас придушат… Я имел в виду Сергея. Стась ведь сказал мне, что увозит его бабки. Я просто предупредил его, что он непорядочно поступает с вами.
— Вы кричали, — монотонно повторила Юлька. Она встала и оправила на коленях подол. — Вы кричали. Было лето. На мне тогда тоже было красное платье. Я сразу узнала ваш голос, когда вы закричали на меня. Я чувствовала, что сразу все пойму, стоит вам сделать какой-то жест или сказать какое-то слово. Тогда вы кричали, поэтому я и не узнавала вас по голосу. А внешность… Я ведь доходила вам до пояса, вашего лица я не видела…
— Все это не важно! — нервно повторял адвокат, не сводя с нее глаз.
Юлька двинулась к двери, за ней тронулся Макс, на ходу оглядываясь на адвоката.
— Еще один вопрос. — Юлька вдруг остановилась и повернулась к Николаю Степановичу. — Когда вы догадались, что я каким-то образом узнаю это кольцо? Почему вы приказали сыну больше не носить его и сочинили для меня дурацкую историю про маму и бабушку?
— А, вот вы о чем… — Адвокат покопался в бумагах на столе и протянул Максу смятую тетрадь. — Это, кажется, ваше.
Макс подошел к столу, взял в руки тетрадь, и на лице у него появилось совершенно непередаваемое выражение.
— Что.., это.., значит? — спросил он, когда обрел дар речи.
— Вам лучше знать, что все это значит, — вежливо ответил ему Николай Степанович. — Никогда не был я поклонником вашего Фрейда.
Наивно и глупо. Мне это передали, когда я вытаскивал вас из тюрьмы. Как видите, я сделал для вас и кое-что хорошее…
Юлька ничего не ответила на это. Она ждала Макса, повернувшись спиной к адвокату.
Макс взял ее за руку, она открыла дверь, и они молча вышли.
Глава 14
Летнее время сыграло с Максом и Юлькой дурную шутку — главврач ушла в отпуск, и где ее искать — неизвестно. Ольга Петровна весьма удивилась неожиданному интересу сына к Алевтине Степановне, но дала ему номер ее домашнего телефона. Они позвонили, к телефону никто не подошел. Макс был в отчаянии, Юлька сгорала от нетерпения. Кроме того, ей очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной, но Макс строго-настрого запретил ей это.
Даже родной матери он ничего не сказал, зная ее невоздержанность на язык. Кроме ребят, в тайну была посвящена одна Надежда Сергеевна, но она проявляла к ней весьма умеренный интерес. Нетерпение Юльки она осаживала холодными фразами: «Вот когда главврач выйдет из отпуска, вы ее найдете…», «Не волнуйся, тебе это вредно».
Августовское солнце, казалось, решило наверстать упущенное — после пасмурного дня Юлькиной свадьбы началась самая жаркая за это лето неделя. Ей все время хотелось пить, спать и сидеть в тенечке.
Юлька расположилась на отдых в своей комнате. Старенький вентилятор, установленный в изголовье постели, слабо гнал на нее тепловатый ветерок, уютно жужжал и успешно отпугивал мух. Во дворе кричали играющие дети. Тренькал звонок велосипеда. Под все эти уютные, знакомые с детства звуки Юлька закрыла глаза и задремала. Разбудил ее звонок.
— Кто там? — спросила Юлька, жалея, что в дверь не врезан глазок.
— Юля, это я… — раздался мужской голос.
Спросонья ей вообразилось, что это Женя явился к ней с повинной.
— Это Саша, — объяснил наконец голос. — Мне надо поговорить с вами…
Юлька открыла, пытаясь сообразить, о чем хочет спросить ее молодой сотрудник уголовного розыска. «Если Сергей Павлович сказал о деньгах, мне конец! — только и подумала она. — Дача ложных показаний. Конец и Максу. А больше, наверное, никому… Адвокат отмажется…»
Но Саша, казалось, не собирался ее ни в чем обвинять. Он прошел на кухню, куда его пригласила Юлька, тут же согласился выпить кофе и, пока она его варила, не произнес ни слова о деле. Вежливый обмен мнениями насчет погоды мешал Юльке обдумать свое поведение, и она утешалась только тем, что Саша, кажется, не имеет к ней никаких претензий. Она поставила кофе перед ним, себе налила лимонного сока. В последние дни она совсем не выносила вкуса кофе. Саша первый начал разговор.
— Юля, у меня для вас есть новость, — сказал он, переводя взгляд с окна на нее. — Вчера вечером в больнице умер ваш знакомый. Сергей Павлович Матюхин.
Известие это как громом поразило Юльку.
Она замерла, уставившись на него.
— Отчего он умер? — спросила она наконец.
— Инфаркт, — пояснил он. — Сначала один, потом тут же другой…
— Господи! — только и сказала она. — Неужели так переживал арест?
— Может быть, — согласился Саша. — Но у него могли быть и другие причины… Во всяком случае, обстановку, в которой он жил в последнее время, нельзя было назвать безвредной.
Тут кто хочешь помрет.
И он вздохнул. Юлька, пораженная таким глубоким сочувствием Саши к смерти преступника, решилась его спросить:
