Лариса Соболева - Список нежных жертв
– Развяжи меня, козел! – заорала она.
– Щас! – хмыкнул он. – Я не за тем тебя заманивал, чтоб ты снова смылась. За все, Аленка, надо платить. Ты слишком долго меня дразнила, пора расплатиться.
– Ах, вон что! – скрипнула зубами она. – Трахнуть хочешь, да? Ну-ну, попробуй. Я даже привязанная не дамся. И вообще, у тебя хоть есть чем трахаться, а? Что-то не похоже. Ты же ноль! Какой из тебя мужик, если ты не смог меня расшевелить, чтоб я добровольно сдалась тебе?
Разве способен нормальный мужчина вынести подобные насмешки и оскорбления? Алена больно ударила по Венькиному самолюбию. Яростно скрипнув зубами, он кинулся на нее, да только она сопротивлялась, как осьминог, отбрыкивалась ногами, коленями, повисая на руках, изворачивалась и... хохотала. Если ему удавалось прижать ее телом к столбу, он лишь поднимал юбку, путался в полах пальто и матерился.
Все же ему удалось снять с нее колготки и трусики, но дышал он после таких трудов, как лошадь после длительных скачек. Тем не менее одышка его не остановила, он снова прижал Алену телом и попытался вставить между ее ног колено. Тут уж девушке стало не до смеха, Алена отбивалась, стиснув зубы. Но он был сильнее, да и положение у них неравное. Вот если б она не была привязана, его бы мама родная не узнала. А Венька, видя ее бесплодные попытки увернуться, исторг не то короткий хохот, не то вопль изголодавшегося самца и начал расстегивать джинсы.
– Если ты это сделаешь, пожалеешь, – прошипела Алена.
– И что будет?
– Яйца тебе отрежу, учти!
– Ха-ха... – и хохот его вдруг резко оборвался.
Он замер, затем захрипел... и свалился к ногам Алены! Она смотрела на него в полном недоумении: что произошло? Когда подняла глаза, едва не вскрикнула от неожиданности. Напротив стоял мужчина. Алене показалось, что она видела этого человека. Человека, но не его лицо. И сейчас оно было скрыто мраком, ведь от фонарика мало толку.
Алена вновь опустила глаза вниз. Венька лежал, не шевелясь. Почему он лежит, что с ним сделал этот человек? Она не понимала. Мужчина наклонился и почти сразу выпрямился. Алена увидела нож в его руке весь в темных потеках. Кровь! Значит, он вынул его из спины Веньки.
Вот теперь Алене стало по-настоящему страшно, перед глазами все поплыло. А мужчина вытер нож о ее грудь, приставил лезвие к горлу, касаясь кончиком ямки у ключиц...
* * *Оленька звонила из прихожей на домашний телефон Эмиля. Являясь человеком щепетильным и прекрасно понимая, что мобильная связь дорогая, она подумала, что звонить с сотового телефона надо в крайнем случае. Предварительно Оленька проверила гостиную, там никого не было. Но, положив трубку и повернувшись, чтобы уйти в свою комнату, она не только вздрогнула – вскрикнула от внезапности. В прихожей стояла хозяйка. Она подслушивала телефонный разговор! Прекрасно!
– Хочешь уйти? – вымолвила сухо Антонина Афанасьевна. Отпираться было бесполезно, Оленька утвердительно кивнула. – Мы договорились, я ведь еще не нашла тебе замену...
– Вы обманываете меня, – заявила она.
– Да? И чем же?
– Вы даете сыну наркотики, – выпалила Оленька.
Антонина Афанасьевна напряглась, достала сигарету, но не закурила.
– Да, – сказала. – Я даю ему наркотики. И пригласила тебя, чтобы ты колола его профессионально, а не он сам. Дозы я строго контролирую, даю меньше, чем если бы он кололся сам. И достаю их с огромным риском, из-за чего у нас с мужем бывают ссоры. Ростику осталось немного, я продлеваю ему жизнь.
– Ничего себе – продлеваете! – вскипела Оленька. – Метадоном и барбитуратами? Хотя бы почитали, что это такое.
– Как ты узнала?
– Отдала в лабораторию ваши шприцы. Вы убиваете сына.
– Вовсе нет, – спокойно возразила Антонина Афанасьевна. – Я консультировалась на Западе, после этого придумала свой метод. Ты не знаешь, как страшно жить, когда твой ребенок угасает, не знаешь, как мучительно видеть его страдания. Мы лечили Ростислава, но безрезультатно. Через некоторое время он брался за старое и принимал все, что ему попадалось под руку. Тогда я решила сама его лечить... или скорее поддерживать. Я сказала сыну, что буду сама покупать наркотики и колоть его. Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить его заменить одну гадость другой гадостью – барбитуратами с метадоном. Но у него нет «отходняка», нет болей, чувства дискомфорта, и он постоянно в состоянии сомнамбулы. А дозы я постепенно, по миллиграммам, уменьшаю. Об этом мой сын не знает.
– Когда вы врали? Прошлый раз, рассказывая о чудодейственном средстве от заболевания крови, или сейчас?
– Я говорила... полуправду.
– Вы не мать, вы чудовище, – бросила Оленька и хотела уйти.
– Оля, – схватила ее за локоть властной рукой Антонина Афанасьевна, – я буду платить тысячу. Останься.
– Я не работаю убийцей, – вырвала Оленька локоть. – Положите сына в клинику, ведь у вас есть деньги, и лечите, раз хотите ему добра. Спокойной ночи.
Свою комнату она не забыла запереть на два оборота ключа.
* * *По спине Алены пробежала струйка холодного пота. Она боялась шелохнуться, даже сглотнуть слюну, иначе острие ножа сразу погрузится в горло. Прекрасно понимая, что с этим человеком шутить нельзя, что раздумывать, убивать ее или не убивать, он не будет, Алена лихорадочно искала выход. У некоторых людей в смертельно опасных ситуациях оживает вся информация, заложенная в течение жизни. В голове Алены как раз и происходило нечто подобное.
Разумеется, ее охватила паника, какой она раньше не знала, конечно, сердечко едва не разрывалось от страха, безусловно, зуб на зуб не попадал, приходилось стискивать зубы, чтобы этот человек не слышал, как они стучат. И при всем при том мозг отбирал средства спасения. Не вся ее короткая жизнь проносилась перед глазами, как происходит с другими людьми в подобных случаях, а только то, что способно помочь. Например, каким-то образом припомнились истории про маньяков, слышанные в детстве. А потом разом пронеслись в голове все фильмы про убийц, которые видела. А потом советы, советы... Писхолог! Что-то там плела про спасение психолог по телику... а ее убили! Уж не он ли убил ту симпатичную тетечку? Завалив так легко дурака Веньку, он так же легко убьет и Алену. Но что, что советовала психолог?
Он шагнул ближе к ней. У Алены все внутри сжалось, его лицо было страшным, темным, с черными глазницами и впалыми скулами. Что говорила тетка? Он же убьет!!! И память выдала: его не разжалобить мольбами и слезами... чем больше страданий, тем больше у него кайфа... А еще? Наконец припомнила последние слова: «Думайте, как обмануть его, и делайте все, чтобы спастись». Как тут спасешься, привязанная?!
Он одним движением разрезал на ней пуловер от костюма, который не купишь ни за какие деньги, и лифчик на косточках, от фирмы... Как обмануть его? А если не страдать, не пугаться? Но страшно, и тело дрожит! Тем временем он водил кончиком ножа по груди девушки. «Ну да, – вспомнила Алена, – он же сексуальный маньяк. Ладно, изнасилует, а то ведь и убьет!» Обмануть и спастись – пульсировало во всем теле. Так быстро пульсировало, что трудно было дышать. Надо попробовать обмануть, пусть не получится, но она должна использовать шанс. Подавляя ужас, Алена улыбнулась и едва произнесла:
– Ты из-за меня его, д-да?
И слегка толкнула босой ногой Веньку. Жутко было это делать, подкатила тошнота, но Венька же мертв, ничего не чувствует. Убийца замер, насторожился. Очевидно, ее поведение вызвало недоумение. Алена чуточку воодушевилась, но совсем немного:
– Ты настоящий мачо...
И с ужасом подумала, что он может не знать этого слова, а воспринять его оскорблением, поэтому поспешила добавить:
– Ты... ты просто потрясный. Из-за меня никто такого не делал. Ты мне нравишься.
А про себя она подумала: «Он точно офигел. Но не от лести, нет. На лесть ему, кажется, плевать. Что же его удивило? Если б он знал, как она его боится!»
Лезвие ножа легло на щеку Алены, отчего она чуть не пописала. То ее обдавало жаром, то нестерпимым холодом. И вдруг он тихо, но с угрозой проскрипел:
– Ты... порезала меня...
Она сразу вспомнила подъезд Риммы, темноту, нападение. Значит, он не случайно оказался здесь. Как тогда караулил ее, так и сейчас крался за тремя ребятами, ждал удобного момента.
– Так это был ты? – подключила Алена женские чары, что, кажется, не особенно получалось. Однако другого варианта нет. – Но... темно же было... я не видела тебя... А ты как бы поступил, если б на тебя напали в темноте? – Он был в тупике. – Вот, видишь... Почему ты не подошел ко мне? Я же не знала, что ты такой... – «урод», – чуть было не выкрикнула Алена, но закусила нижнюю губу, продолжая улыбаться. – Ты просто отпадный. Как ты его... – Ножка Алены оперлась на плечо Веньки. – ...этого урода, который меня чуть не... А хочешь, я попрошу прощения? – Нет, он не понимал, почему она не боится его, весь сжался, явно что-то соображая. Он растерян! – Что мне сделать для тебя? Иди ко мне... – добавила она шепотом и проглотила тошноту, ведь его предстояло целовать. – Ну, что же ты?..
