Ларс Кеплер - Призраки не лгут
Бежать Викки больше не могла, но она упорно шла вперед, таща Данте на руках. Ее мучили рвотные спазмы. Она не чувствовала рук и боялась уронить мальчика. Остановилась, хотела перехватить его, но покачнулась и рухнула на колени. Вздохнула и осторожно положила Данте на пол. Он снова уснул. Личико было бледным, дыхание — едва слышным.
Они должны или выбраться отсюда или спрятаться.
Викки собралась, стиснула зубы, схватила Данте за курточку и подтащила к мусорному контейнеру. Надо попытаться спрятаться за ним. Данте вдруг захныкал и задышал неспокойно. Викки погладила его; мальчик на миг открыл глаза и снова уснул.
До стеклянной двери у высоких гаражных ворот оставалось метров десять, но у Викки больше не было сил тащить мальчика. Ноги у нее все еще дрожали от напряжения и усилий. Ей хотелось одного: лечь рядом с Данте и уснуть, но она понимала, что ей засыпать нельзя.
Руки были в крови, но Викки не ощущала боли — руки потеряли чувствительность.
За стеклянной дверью виднелась пустынная улица.
Викки, тяжело дыша, села боком. Она пыталась собраться с мыслями, смотрела то на свои руки, то на мальчика. Наконец она отвела волосы с его лица и наклонилась:
— Просыпайся-ка.
Мальчик моргнул, увидел ее перемазанное кровью лицо и явно испугался.
— Ничего страшного, — заверила Викки. — Мне не больно. У тебя когда-нибудь шла кровь из носа?
Он кивнул.
— Данте, я не могу нести тебя, придется чуть-чуть пройти самому. — У Викки стало тесно в груди; она чувствовала, что готова заплакать от усталости и бессилия.
— Я только немножко посплю, — пробормотал Данте и зевнул.
— Ты сейчас поедешь домой, все кончилось…
— Что?
— Поедешь домой, к маме. — Викки улыбнулась, чувствуя, как натянулась кожа на усталом лице. — Тебе только надо пройти немного самому.
Данте кивнул, потер голову рукой и сел.
Где-то в глубине склада что-то с грохотом упало. Звук был такой, словно несколько стальных труб свалились на пол, покатились и остановились.
— Попробуй встать, — прошептала Викки.
Они поднялись и двинулись к стеклянной двери. Каждый шаг давался с трудом, и Викки почувствовала, что не дойдет. Вдруг она увидела синюю мигалку первой полицейской машины. Потом подъехало еще несколько машин, и Викки поняла, что они с Данте спасены.
— Эй, есть здесь кто? — позвал хриплый мужской голос. — Эй!
Эхо отразило голос от стен и высокого потолка. У Викки закружилась голова, и девочка остановилась, но Данте двигался к выходу.
Викки привалилась плечом к холодному металлу контейнера.
— Выходи через дверь, — приглушенно сказала она.
Данте оглянулся и пошел было назад, к ней.
— Нет, уходи, — попросила Викки. — Я скоро приду.
Девочка увидела, как трое полицейских в форме бегут не туда, а к дому на другой стороне улицы. Данте доковылял до двери. Он нажал на ручку, потянул, но дверь не поддалась.
— Эй! — позвал мужской голос уже ближе.
Викки сплюнула на пол кровавую слюну, сжала зубы, отдышалась и снова пошла.
— Не открывается, — пожаловался Данте, нажимая на ручку.
У Викки дрожали ноги, она думала, что вот-вот потеряет сознание, но заставила себя пройти последние шаги. Когда она нажала на ручку, запястье обожгла боль. Дверь не подалась ни на сантиметр. Викки толкнула дверь, но дверь оказалась заперта. Девочка заколотила по толстому стеклу — почти беззвучно. На улице стояло четыре полицейские машины. Синие блики проплывали по фасаду, сверкали на окнах. Викки замахала руками, но никто из полицейских ее не видел.
За спиной у детей раздались тяжелые шаги — кто-то шел по бетонному полу склада. Шаги быстро приближались. Викки обернулась и увидела, что к ним, улыбаясь во весь рот, подходит толстый человек в кожаном жилете.
Глава 126
Под потолком тянулся электрический транспортировочный конвейер, на котором тесно висели свиные туши. Сладковатый запах мяса приглушала низкая температура морозильника.
Йона, пригнувшись, двигался среди туш, заходя все глубже; он искал какое-нибудь подручное оружие. Из машинного цеха послышался сдавленный крик, за которыми последовали быстрые шлепки. Комиссар пытался разглядеть своего преследователя через толстый промышленный полиэтилен, закрывавший дверной проем. За длинными столами для разделки туш угадывалась неясная фигура — расширилась до четырех человек, потом снова сузилась.
Комиссар торопливо подобрался поближе.
Кажется, человек по ту сторону полиэтилена держал в правой руке пистолет.
Йона отступил, нагнулся и заглянул в просвет между свиными тушами. Поодаль, у стены, стояло белое ведро, рядом лежала труба и какие-то грязные тряпки.
Трубой можно было воспользоваться.
Комиссар осторожно двинулся к цеху, но остановился и попятился, когда коротенький человек с протезом отвел тяжелый полиэтилен в сторону.
Йона застыл. Движения его преследователя отражались в стальных покрытиях. Комиссар видел, как мужчина вошел в морозильное отделение, как держит в вытянутой руке пистолет, обшаривая помещение взглядом.
Йона беззвучно отступил к стене, за свиную тушу; он потерял преследователя из виду, но слышал его шаги и дыхание.
Метрах в пятнадцати от него была дверь, которая, видимо, вела на погрузочные мостки. Йона мог бы пробежать в проходе между висящих туш, но тогда на несколько секунд, у самой двери, он подставился бы под выстрел.
Многовато, подумал он.
Послышались быстрые шаркающие шаги, потом — тяжелый шлепок. Одна из туш закачалась на цепях, тянущихся к крюкам конвейера.
Йона отступил вплотную к стене и присел возле охлаждающей батареи. Метрах в десяти двигалась по бетонному полу тень врага.
Времени оставалось все меньше.
Скоро человек с протезом обнаружит его. Йона отполз в сторону и увидел, что труба на полу — пластмассовая. Оружие оказалось никудышным. Он уже хотел отодвинуться, как вдруг заметил в старом ведре кое-какие инструменты. Три отвертки, кусачки и нож с коротким крепким лезвием.
Комиссар осторожно вытащил нож из ведра; металл скрежетнул о металл, лезвие задело кусачки.
Йона попытался определить движения своего врага по звуку шагов и понял, что тот уходит в сторону.
Раздался выстрел, и пуля с чмоканьем вошла в свиную тушу в полуметре от головы Йоны.
Шаги преследователя быстро приближались, он уже бежал. Йона распластался на полу и отполз в следующий образованный тушами коридор.
Глава 127
Полицейский безоружен и напуган, подумал человек с протезом и неживой рукой отвел волосы со лба.
Остановился, поднял пистолет и попытался разглядеть что-нибудь между тушами.
Он должен быть очень напуган, повторил себе человек с протезом.
Пока полицейскому удавалось прятаться, но человек с протезом знал: скоро он попытается сбежать через дверь, ведущую на улицу.
Человек с протезом торопливо дышал. В легкие тек воздух — холодный и сухой. Он тихо кашлянул, резко повернулся, посмотрел на пистолет и снова поднял взгляд. Надо проморгаться. Кажется, он видел что-то у стены, возле охлаждающей батареи. Человек с протезом побежал вдоль ряда свиных туш.
Долго это не продлится. Все, что нужно сделать, — это выследить полицейского и выстрелить в него несколько раз. Сначала в ноги, потом — в висок.
Он остановился и увидел, что у бетонной стены пусто — только тряпки да белое ведро.
Человек с протезом резко повернулся и пошел назад, но снова остановился и прислушался.
Он услышал только собственное напряженное дыхание.
Левой рукой он тронул свинью, но туша оказалась тяжелее, чем он думал. Человек надавил как следует, чтобы раскачать ее.
Боль в руке вернулась, когда чаша протеза сдавила культю.
Что-то звякнуло в креплении вешалки.
Замороженная свинья качнулась вправо, и теперь можно было заглянуть в следующий проход.
Никуда он не делся, подумал человек с протезом. Сидит тут, как хомяк в клетке. Главное — не спускать глаз с двери на случай, если полицейский захочет выбраться, и одновременно следить за проемом с полиэтиленовой занавеской, чтобы не дать ему отступить в цех.
У человека с протезом заболело плечо, и он ненадолго опустил пистолет. Он знал, что рискует потерять драгоценные секунды, но оружие в уставшей руке начинало дрожать.
Он осторожно скользнул прочь — ему показалось, что перед ним мелькнула спина; он вскинул пистолет и выстрелил. Руку дернуло от отдачи, и крупицы пороха обожгли костяшки пальцев. Волна адреналина, от которого похолодело лицо, хлынула в кровь.
Он отодвинулся в сторону, чувствуя, как быстро бьется сердце, но понял, что ошибся, приняв за спину врага косо висевшую тушу.
Все идет к чертям, подумал он. Надо остановить полицейского, нельзя дать ему уйти.
