Амулет сибирского шамана - Наталья Николаевна Александрова
– И вообще, отправляйтесь-ка вы обратно, в Сибирь. Поймите, что это там вы большие люди и можете ворочать большими делами. А здесь вы никто, и звать никак. И я не подключаю свои связи и не обращаюсь к нужным людям только потому, что некогда мне сейчас со всем этим возиться. Так что валите отсюда срочно, поняли?
– Все поняли… да я уже вообще-то билеты взял на самолет. Так что нас здесь, считай, уже нет.
Тут в дверь заглянул немолодой охранник:
– Звали, Зураб Альбертович? Что случилось?
– Пока тебя дождешься, коньки отбросишь, – буркнул адвокат. – Кто там в приемной?
– Никого. Только девчонка ваша… – охранник покачал головой.
Когда братья Варнавины оказались в приемной, они увидели, что секретарша стоит на столе. Волосы, до этого тщательно уложенные на одну сторону, теперь стояли дыбом, зато был виден второй испуганный глаз.
– Она уш-шла? – всхлипнула секретарша.
– Черт ее знает! – отмахнулся один из братьев.
Алевтина вышла на улицу, и тут же рядом с ней остановилась большая черная машина. Передняя дверца открылась, и оттуда выглянул телохранитель Канюкова.
– Здрассте, Алевтина Васильевна!
– Опять вы? – проговорила Алевтина устало. – Никак от вас не отделаться…
– Да, Алевтина Васильевна, такой уж я настойчивый. За это, между прочим, меня и ценят. А вы садитесь в машину, что мы на улице разговариваем?
– Что значит – садитесь? Никуда я не собираюсь садиться! Я домой хочу! Я устала!
– Ну, Алевтина Васильевна, я вас очень прошу. С вами шеф хочет поговорить.
– Ну что это такое? Говорю же, я устала! Я есть хочу!
– Не отказывайте ему, пожалуйста. Человек, можно сказать, только что с того света выбрался…
– Ну уж и с того света! Рана была не такая уж страшная, а он мужчина крепкий…
– Антонина Васильевна, я вас очень прошу! Вы хоть меня пожалейте. Поймите, если я вас не привезу, он меня уволит. А для меня эта работа очень много значит.
– Врете ведь! Не уволит он вас за такую малость. Но я так понимаю, что вы все равно от меня не отстанете. Вы из тех, кому проще уступить, чем отказать…
– Правильно понимаете! – телохранитель довольно усмехнулся. – А насчет того, что вы хотите есть, так это не вопрос. Он ведь вас в ресторане ждет, в очень хорошем…
– Случайно не в «Северном сиянии»?
– Нет, что вы! А что, вам «Сияние» очень нравится? Если хотите, можно организовать…
– Да нет… просто вспомнила.
– Нет, в другом, но тоже очень хорошем.
– Да вы что! Я же прямо со смены! Я не одета для ресторана, не причесана… в таком виде – это ужасно!
– Да не волнуйтесь! Вы прекрасно выглядите. А там у вас будет отдельный кабинет, так что никто посторонний вас не увидит.
– Да? А сам Канюков? Разве я могу ему показаться в таком виде?
– Да ладно вам! Вы с ним только поговорите, поедите – и я вас доставлю куда скажете! Лучше соглашайтесь!
– Ох! Ужасный человек! Ладно, пусть вам будет стыдно…
Алевтина села в машину, и они тут же поехали.
На этот раз они приехали на Екатерининский канал, неподалеку от Новой Голландии.
Машина остановилась возле старого дома дореволюционной постройки.
Телохранитель поставил машину на ручник, вышел, открыл дверцу и помог Алевтине выбраться.
Она огляделась.
Вывески на доме не было, да и вход в ресторан не просматривался.
Перед ними была только подвальная дверь, к которой вело несколько стоптанных ступенек.
– А где же ресторан?
– Здесь, прямо здесь! – телохранитель показал на подвальную дверь – старую, давно не крашенную.
Приглядевшись, Алевтина увидела, что на этой двери наискосок написано красной краской единственное слово «Подземелье».
– Это?! – удивленно протянула Алевтина. – Вы же сказали, что это хороший ресторан!
– Хороший, очень хороший, не сомневайтесь!
– Ну, здесь я хоть не буду стесняться своего внешнего вида…
– А вам вообще нечего стесняться… вы прекрасно выглядите…
Телохранитель первым спустился к двери и постучал каким-то особенным стуком.
В двери приоткрылось маленькое окошко, в него выглянул темный глаз, и недовольный голос спросил:
– Кого еще черти принесли?
– Кажется, нам здесь не рады, – протянула Алевтина.
– Рады, рады! – отмахнулся телохранитель и ответил привратнику: – Номер двенадцатый!
Дверь тут же открылась.
За ней был полутемный коридор со сводчатым потолком, в котором стоял маленький человечек, самый настоящий гном – в остроконечном колпачке, с острой седой бородкой.
Он впустил посетителей, закрыл за ними дверь и засеменил вперед по коридору, сделав гостям знак следовать за собой.
Алевтина шла за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Из коридора через равные промежутки выходили двери.
Двери эти были закругленные, сколоченные из грубых и темных старых досок.
– Странно все это! – вполголоса сказала Алевтина телохранителю.
– Такой дизайн… – ответил тот, пожав плечами.
Одна из дверей приоткрылась, и Алевтина увидела за ней подвал с мрачными каменными стенами в пятнах копоти и потеках свечного воска. Оттуда тут же выбежал гном, похожий на их провожатого, с подносом в руках.
Перед одной из дверей провожатый остановился, повернулся к гостям со словами:
– Пожалуйте, вас ожидают!
Алевтина шагнула вперед в распахнутую им дверь.
Она оказалась в подвальной комнате с такими же каменными стенами в темных потеках. Посреди этой комнаты стоял грубый дощатый стол, вокруг него – несколько тяжелых деревянных стульев.
На одном из них сидел Петр Канюков.
Он приподнялся навстречу Алевтине.
– Сидите-сидите, Петр Степанович, вы еще не окрепли после операции! Вообще, как вы себя чувствуете? – спросила Алевтина и собралась уже взять его за руку, чтобы проверить пульс.
– Слушай, ты эти свои докторские замашки брось! – нахмурился Канюков и резким движением отнял свою руку. – Я тебе не больной, и ты мне не доктор.
– То есть как это? Если вы не забыли, я доктор и есть… – улыбнулась Алевтина.
– Ну да, ну да! – отмахнулся он. – Но я тебя позвал не за этим. Рана затягивается, спасибо вам, докторам, тебе отдельная благодарность за все… это уже пройденный этап, нужно дальше жить.
«А я-то при чем?» – подумала Алевтина, но оказалось, что очень даже при чем.
– Я вот что хотел сказать… – Петр потер лоб. – В общем, ты женщина замечательная. Я таких раньше и не встречал даже…
«Еще бы, – подумала Алевтина, – когда возле тебя крутятся такие только девицы, как Ксения…»
Она тут же устыдилась своих неуместных мыслей, все-таки Ксения умерла, да еще такой ужасной смертью. А Канюков, кажется, про это уже забыл.
– Умная, смелая, решительная, – твердил свое Канюков, – и я бы хотел… в общем, некогда мне тут рассусоливать, дела не ждут… вот освобожусь, разгребу немного, полетим куда-нибудь к морю
