Однажды в Мидлшире - Дарья Эпштейн
– У меня более четырехсот документов. Дайте мне какой-нибудь хештег. – Викарий произнес слово так, будто использовал его впервые.
Сьюзан задумалась.
– Джолин, – сказала она.
– Джолин, и все?
– Да.
Защелкали клавиши. Викарий указал на экран:
– Джолин Амбридж, покинула этот мир в возрасте восьмидесяти шести лет.
– Нет, не то…
– Это все, что есть.
– Давайте посмотрим чуть позже. Восемьсот третий, восемьсот четвертый…
Викарий крутил колесико мышки, и чьи-то жизни двухсотлетней давности проносились на экране в крошечной хронике. Родился, женился, появились дети, умер. И неважно, что там было в промежутке. История сохранила только это. И, возможно, записи о преступлениях, но это уже совсем другие архивы.
– Есть! Джолин… Джолин Бушби, шестнадцать лет, умерла мая двенадцатого дня. – Додсон повернулся к Сьюзан. – Так она ваша родственница?
– Похоже, что да… – протянула Сьюзан. – Всего шестнадцать!
– В то время смертность была высокой. Особенно среди детей и подростков.
– Она умерла при родах, – сказала Сьюзан.
– О. Кхм. Тем более.
– Давайте поищем ребенка, – предложила Сьюзан. – Есть что-нибудь о нем?
Викарий ввел в поиск «Бушби» и выбрал год.
– Нашел! Двенадцатое мая 1804. Мальчик. Джосайя Бушби. Интересно, дальше он фигурирует уже просто как Джо. Вот запись о его браке с…
Сьюзан кольнула внезапная мысль.
– Подождите, отец Додсон! А есть свидетельство о браке Джолин и Ричарда Бушби?
Отец Додсон начал искать. Сердце у Сьюзан колотилось.
– Нет. Не находит.
Он заметил выражение ее лица и поспешно добавил:
– Но это, конечно, ничего не значит. Далеко не все записи сохранились. Когда мы разбирали подвал, пришлось очень многое выбросить, потому что бумага безнадежно заплесневела или склеилась. Кое-что настолько выцвело, что прочесть стало невозможно. Это мы тоже выбросили. А еще могло быть и так, что местный викарий отказался регистрировать брак, потому что невеста была слишком юна и ей требовалось разрешение родителей, а они по каким-то причинам не могли его дать. Тогда ваши предки могли пожениться у другого викария, в другой церкви. Или вообще уехать в столицу. Там были места, где не задавали вопросов. Но, скорее всего, запись о браке просто до нас не дошла.
– О-о… – протянула Сьюзан.
Драматичное открытие встретилось с безжалостной реальностью и превратилось в нечто простое и банальное. Сьюзан была разочарована. И в то же время ей стало спокойнее. Что бы она, в самом деле, делала, если бы оказалось, что Бушби – это побочная ветвь Диглби? Как бы сказала об этом лорду? Или отцу? Нет уж, Бушби – это Бушби, а Диглби – это Диглби. Точка.
– Спасибо, отец Додсон, – сказала она.
– Всегда рад помочь старым друзьям, даже если они не ходят в церковь, – сказал викарий и добавил: – Знаете, если вам так это важно, вы могли бы посмотреть в епископских книгах. В то время епископов заставляли копировать приходские записи, чтобы недобросовестные священники не вносили в них изменения задним числом. И у них условия хранения в разы лучше наших. Я мог бы отправить им запрос от своего имени… Правда, уже после Рождества.
– Отец Додсон, – с чувством сказала Сьюзан. – Вы все-таки сделаете из меня вашу прихожанку!
После церкви Сьюзан отправилась к реке. Она не знала точно, где живет Джейн, но благодаря Сонни знала, где она умерла.
Старый мост перегибался через реку обледеневшей дугой. На перилах моста сидела нахохлившаяся ворона и печально каркала. Было безлюдно. Обычно оживленное летом, зимой это место принадлежало ветру, снегу и птицам.
– Джейн! – позвала Сьюзан.
Ворона взлетела с моста. В остальном ничего не изменилось.
– Джейн, это Сьюзан Бушби! – сказала Сьюзан, чувствуя себя ужасно глупо. – Я хотела поболтать.
Под мостом плеснуло. Секунду спустя оттуда выглянула черноволосая девушка и помахала ей рукой.
– Привет, Сьюзан! Пойдем в беседку?
– Извини, что не отозвалась сразу, – говорила Джейн, устроившись на своем привычном месте. – В последнее время сюда зачастили подростки. Встанут на мосту и зовут, то меня, то какую-то Розали… Правда, они если приходят, то ближе к ночи. Но лучше быть уверенной, что не выскочишь из воды перед ребенком.
Сьюзан кивнула и мысленно улыбнулась – похоже, Сонни создал новую городскую легенду. Интересно, как долго она проживет?..
– Джейн, мне нужна твоя помощь, – сказала она. – Ты могла бы рассказать мне о тех временах? Какой была жизнь в замке, какими были хозяева и слуги. Все, что сможешь вспомнить про Джолин и Джосайю Диглби, все, что было странным, или интересным, или необычным.
Джейн задумалась. На холоде ее волосы и ресницы обрастали кристалликами льда, и русалка казалась седой.
– Ладно, – сказала она. – Попробую.
Джейн рассказывала, и эпизоды замковой жизни вставали перед глазами Сьюзан, как на экране. Это было похоже на сериал, иногда жуткий, часто – жестокий, но одновременно с этим смешной и трогательный. Главным злодеем был Джонатан Диглби. От своих домашних он требовал полного подчинения, и лишь его жена могла на него повлиять. Она была знатнее, богаче, и у нее были обширные связи, поэтому мужу приходилось с ней считаться. Впрочем, леди Диглби крайне редко решалась ему противоречить. Она была очень мягкой женщиной, и младший сын унаследовал ее характер.
– Бенджамин был примерным мальчиком. Всегда делал так, как хотел отец. А вот остальные двое были настоящими бунтарями. Я помню, как Эсмеральда стащила отцовское ружье, взяла лошадь и поехала в лес, охотиться на лисиц. Ей было тринадцать. Его светлость поднял всех егерей, чтобы ее найти, а она спокойно вернулась домой, с ружьем и букетом полевых цветов. Джосайя очень смеялся. А потом он сам пропал, пока его светлость был в отъезде. Его две недели искали. А потом нашли в столице. Он переоделся простолюдином и гулял по городу, и один из знакомых его светлости его узнал. Скандал был жуткий! – Джейн задумалась. – Вообще, после этого были сплошные скандалы. Его светлость ругался с Джосайей, а потом с ее светлостью, а потом они поругались так, что его светлость отослал Джосайю куда-то далеко. И больше он не вернулся.
– А где тогда была Джолин?
Джейн пожала плечами:
– Да в замке, где же еще? Ну, я так думаю. Замок-то большой. Я ее помню уже в домике Мерзкого Дика. Кругленькую такую. Так ее жаль! Хоть я ее и плохо знала, но она мне нравилась. Знаешь, есть такие люди… Они как
