13 сектор. Следствие против знатоков - Левандовский Михаил
Глава двадцать седьмая
Картонные ящики, обернутые полиэтиленом, запах перца. Может, его использовали, чтобы отбить какой-то другой запах? Пару раз чихнул. Вспомнил свою собаку — очень уж она смешно чихает — и дотянулся-таки до ящика.
Упаковки какие-то, пачки. Что-то напомнили… Ну да, точно. После девятого класса я поехал в математическую летнюю школу, находившуюся где-то в районе Красноярска, — меня угораздило в первый раз влюбиться. Она была из ученой семьи и полетела в эту летнюю школу на каникулы. Не поехать за ней значило сдаться, а сдаваться я в те годы не любил. Мой папа — представитель редкой породы: сибирский еврей. И долго работал в Академгородке. Нашел нужные контакты, и вскоре я получил желанное приглашение.
То лето юности получилось чертовски романтичным, с ночными прогулками над Енисеем: поцелуи, комары, промоины, подстерегавшие влюбленные парочки на береговой тропе, и вожатые, караулившие те же самые парочки в кустах, где почва потверже (кто сказал, что вожатые не любят комфорт?). На следующий день те, кому удалось избежать поимки, украдкой зевали на лекциях. Пойманные открыто зевали, очищая картошку на весь лагерь.
В нашем отряде для юных физиков был мальчик, который сильнее интересовался химией, чем физикой, но химический отряд обещали создать только в следующем году. Мамой юноши была заведующая по безопасности добычи, папой — обычный подрывник на шахте. Мальчик ездил в лагерь не первый год. И каждый раз при посадке в автобус его обыскивали — с довольно внушительными результатами. В мой год тоже многое вытрясли. Почти все. А того, что осталось, нам хватило на то, чтобы с корнем вывернуть огромную березу, нависавшую над Енисеем. Кроме практических уроков, он преподал нам и теоретические — поэтому про взрывчатку я кое-что понимаю.
Соседний ящик — взрыватели. Кустарные. Срабатывают от обычного звонка сотового телефона. Вот и светодиод, который показывает, что симка вставлена — система работает. Простейшая конструкция. Интересно, для чего она? На террористов мои похитители похожи, как жабы на леопарда.
Время текло… Час, второй, третий. Наконец я услышал, как открываются ворота.
Недовольный голос проорал:
— Слышь, не заехать, вы своей фурой все место заняли, а еще папа приедет.
Это Олег. Папа?
Я понял. То, что лейтенант — сын моего шефа, я знаю давно. Но Олег-то… Ну да, мне говорили — незаконный ребенок. И все рядом. Гомель, Мглин. Это во времена низкой социальной мобильности казалось, что четыре часа на автобусе — совсем край. На самом деле все рядом. Население стало более мобильным. Обычная семейная банда, мафия по-постсоветски. Стало понятно, почему в ней оказались столь разные люди.
— Где этот х..? — послышался голос Олега.
— Сейчас приведу, братец.
Конечно. Николай — его брат. Младший в иерархии ниже старшего, зато законный. Интересно, как они решают вопрос, кто из них круче? Вдруг я увидел лоснящееся лицо Николая.
— Ну что, дождался? Отдохнул? Теперь повеселимся.
Он отстегнул наручники и выбросил меня из фуры.
Погода не изменилась — было по-прежнему холодно, сыро и противно. Меня кинули на землю. Бр-р! Напомнили о себе почки. На моих глазах (и как еще я не ослеп от боли?) закипала работа: Николай разводил огонь в мангале, черноволосый готовил мясо. Рот наполнился слюной, в животе забурчало. Может, попросить у них последний ужин приговоренного?
Посередине двора в кресле-качалке сидел Олег. Он заметно старше Николая — и потому доминирует. А вот с черноволосым непонятно. По-моему, волки друг друга побаивались. И готовились к схватке. Между ними, похоже, не все гладко.
— И где они? — начал допрос Олег.
— Кто?
— Девка твоя и бумаги?
— Откуда я знаю? — простонал я.
— Что значит «откуда»? — удивился гаишник. — Ты что, с ней не общался? Олег за тобой проследил.
— Да, было дело, нанял.
— Знаем мы, где ты ее нанял. В «Распутье», ездил я туда, она там работала.
— Там и ищите. Что их, мало таких? Пять копеек пучок, — сказал я.
— Нет ее там, давно нет. Больше месяца.
— Где ты ее нашел?
— Там и нашел. Спросите, она мне регулярно приваты танцевала.
— Спрашивал. Танцевала. Дурак ты, сорвал девочку с работы. Пусть молится, чтобы мы ее живой отпустили. Отрабатывать ей придется за все. Всеми способами, — заключил гаишник.
Я увидел поганую улыбку, появившуюся на лице Олега. Черт, вот бы у Юли действительно стояла ракетная армия…
— Ну, где документы? У нее?
— Нет, конечно, у меня.
— Где?
— У друзей.
— Давай координаты.
— Ребята, успокойтесь. Неужели вы думаете, что они их кому попало отдали?
— Роберту, который суперменом притворяется? — поинтересовался Олег.
Да, и про Роберта они знают.
— Нет, не ему. У меня много друзей.
— Ну-ну, и что нам, у всех друзей спрашивать? Мы еще твоих родителей не трогали.
— Их в Москве нет, и к делу они отношения не имеют. Какая вам разница?
— Какая мне разница?
Гаишник ударил меня снова. Хорошо, что по другой ноге. Теперь буду хромать на обе, хотя, похоже, недолго. Удар, еще удар. Больно…
— Подожди, не так все делаешь.
Черноволосый поднял шампур, которым помешивал шашлык в ведре.
— Так, дорогой… — Теперь в его голосе прорезался кавказский акцент. — Если не скажешь, я тебе сейчас почку проткну.
Ну что же, пора говорить.
— Короче, они отдадут документы только моему товарищу по команде. Я должен ему позвонить, сказать, как их забрать, и он отдаст их вам. С условием, что вы отстанете от моих людей.
— Окей. Осталось квартиру оформить и бумажку подписать.
— Бумажка-то зачем?
— Хорошему человеку обещал.
— Ладно.
— А хочешь, я тебя живым оставлю? Только…
— Что «только»?
— Ты с этой бумажкой пожизненное получишь. Поверь, через несколько месяцев ты станешь завидовать мертвым.
— Я — за.
— Не советую. Впрочем, шучу.
Вдруг за дверью снова раздался гудок.
— Николай, открой калитку, — скомандовал Олег.
Тот пошел открывать. В дверях появился Сергей Геннадьевич Ефимов. Как человек, уверенный в себе, он не пропустил вперед даму в канадской утепленной куртке, которая шагала за ним.
Господи, и она здесь? Кира Королева?! Я не мог не узнать ее медвежью походку. Бог мой!..
Кира разбежалась и прыгнула на шею черноволосому. Ее поцелуи были как в дешевом телесериале, столь же страстные и неуместные. Странно было наблюдать за тем, как дама за тридцать играет шестнадцатилетнюю девочку.
— Анвар, милый мой, чудесный! Он тебе подписал?
Судя по Анвару, женщина, висящая на шее, ему не нравилась.
— Сейчас подпишет, дорогая, так что будешь с раскрытием.
— Хорошо, я его потом заберу.
— Ладно, может, отдохнем пока?
— С удовольствием.
Надо мной нависла Кира.
— Понял, негодяй, что бывает, если руку на женщину поднимаешь? Хорошо, что у меня друзья хорошие, рыцари — заступятся за несчастную женщину. И за Дашу Морозову ты сто раз ответишь.
Понятно, рыцарь Анвар делает Кире одолжение. Интересно, знает ли следователь Королева о том, что ее рыцарь был приговорен к пожизненному сроку? И, если приговорен, почему он здесь? Так и умру, ничего не узнав.
— Пойдем, любимый, отдохнем.
Меня передернуло от омерзения. Анвара тоже.
