Пропасть смотрит в тебя - Инна Юрьевна Бачинская
– Понимаю, – вздохнул Шибаев. – Интуиция и чутье.
– Теперь они тоже начнут ее искать?
– Наверное. Мы это не обсуждали.
– Может быть поздно, сам понимаешь. Бедная Инга, она так надеется… – Он помолчал. – А та, ночная женщина, не объявлялась? Удивительная особа, если честно. Вы теперь как… встречаетесь? После той ночи… Ты никогда мне ничего не рассказываешь! Я тебе всегда, как на духу, а ты все в себе! Или все-таки ничего не было?
Шибаев сосредоточенно, молча жевал.
– И больше ты ее не видел? Или встречаетесь? – Алик умирал от любопытства. – Человек… мужчина должен постоянно находиться в состоянии влюбленности! Если она привела тебя в свой дом… неспроста это, Ши-Бон, поверь моему опыту. Любовь всегда валится на голову неожиданно и вдруг… Она запала на тебя, голову даю!
Шибаев только плечом дернул. Втягиваться в разговоры о чувствах ему не хотелось; если молчать, то Алик некоторое время будет разговаривать сам с собой, пока не переключится на другую тему или не заткнется.
– А эта пропавшая, Черникова, ничего из себя, – сказал Алик. – И Инга красивая. Как она тебе?
Шибаев кивнул – ничего, мол.
– Как ты думаешь, если я приглашу ее на ужин, она согласится? Или пока не стоит?
Шибаев взглянул на Алика в упор, и тот поднял руки, сдаваясь:
– Молчу! Знаешь, а ведь капитан никогда бы не догадался про коломбин! – сказал он после паузы. – Топчется на одном месте… тоже мне, великий сыщик! Никто бы не догадался.
– Точно, никто, – сказал Шибаев. – Ты молоток, Дрючин. И вообще…
Он замолчал, так как подал голос его айфон. Номер был ему незнаком…
Глава 44. Похвальное слово орнитологии
Воробей мой, воробьишка!
Серый-юркий, словно мышка.
Глазки – бисер, лапки – врозь,
Лапки – боком, лапки – вкось…
Саша Черный. Воробей
На улице капитана Астахова окликнул тощий молодой человек в пухлой синей куртке и красной вязаной шапочке, в очках с толстыми линзами. Это был Влас Ульянкин, сосед и друг второй жертвы шоколадного убийцы – учительницы музыки Лидии Глут.
Он смотрел на капитана настороженно, словно сомневаясь и спрашивая себя, имеет ли право отрывать занятого человека своими глупостями.
– Что-то вспомнили? – спросил капитан, в свою очередь внимательно рассматривая парня. – Может, пройдем ко мне? – Он кивнул на вход с часовым.
– Я на минутку! – Ульянкин замотал головой и протянул Астахову небольшой плоский сверток. – Вот!
Капитан развернул и увидел проклятую красную с золотом коробку «Mini Pralinen»! Пустую, судя по весу. Он поднял взгляд на Ульянкина, и тот сказал поспешно:
– Конфеты вчера съели!
Оказывается, «Хохлатая цапля» праздновала прилет грачей. Вчера на природе, в центральном парке, – традиция у них такая. Принесли кто что смог, ну, там, пирожки, торт, бутерброды и термосы с чаем и кофе; сдвинули скамейки. Вина не было, потому что все непьющие.
– Лена Максименко принесла эту коробку с конфетами, – сказал Влас. – Я ее сразу вспомнил, вы показывали. Лидочке прислали такую же. Я хотел предупредить, что не нужно их есть, мало ли что, а вдруг отрава… И для следственного эксперимента надо бы оставить. Но никто не стал слушать, мигом разобрали. Я один не взял…
Он замолчал, снял очки, достал из кармана носовой платок, принялся протирать линзы – волновался. Капитан молча ждал.
– Я потом спросил, где она их взяла… конфеты. Говорит, на рынке есть кондитерский ларек, торгует контрабандой… оттуда.
– Чем торгует? – переспросил капитан.
– Контрабандой! У нас такого нет, это лучший европейский шоколад. Я покупал там конфеты для Лиды, но этих не видел. Лена говорит, есть свой круг проверенных покупателей, им продают из-под прилавка.
История лепилась нелепая и странная: какая, к черту, контрабанда? Полно всего, бери – не хочу! Что за явочный ларек? Что за конспирация? Что за тайный круг посвященных?
– Проводите? – спросил капитан.
– Конечно! – с готовностью согласился Влас. – Идемте.
И они пошли на рынок. Упомянутый ларек работал, в окошко выглядывала румяная женщина средних лет в кружевной наколке. Вывеска сообщала, что киоск номер двести тридцать один принадлежит кондитерской фабрике «Золотой олень» и торгует собственной свежей кондитерской продукцией.
Капитан представил коробку, женщина кивнула, сняла с полки такую же и спросила:
– Вам одну?
– Одну, – сказал капитан. – У вас тут написано, что вы торгуете собственной продукцией, а это тогда чья?
– Тоже наша! – бесхитростно ответила женщина. – Тара импортная, а шоколад наш.
– А вот эта тоже ваша? – Капитан достал айфон и показал фото французской коробки.
– Наша, но сейчас таких нету.
– Вы продаете этот шоколад всем желающим? – Странный вопрос, если подумать.
– Ну да… – На лице ее было написано недоумение.
– Постоянные клиенты есть? Всех помните?
– Приходят… здороваемся, иногда перекинешься парой слов. А что? Будете брать? Мне работать надо! – Она насторожилась и смотрела враждебно.
Капитан показал удостоверение; открыл альбом в айфоне, протянул ей:
– Вы знаете этих людей?
Она качала головой: нет, нет, нет… И вдруг сказала:
– Вот! Целых пять коробок сразу!
Капитан сдержанно поблагодарил, хотя душа пела, а с языка просились всякие нецензурные слова. Он поблагодарил продавщицу и пошел через базарные ряды. О Власе Ульянкине вспомнил, только когда тот тронул его сзади за локоть. Капитан обернулся и уставился недоуменно.
– Вы уже знаете, кто убийца? – спросил парень, буравя его громадными стрекозьими глазами.
Как ни хотелось Астахову соврать, он все же не решился и сказал:
– Пока рано говорить, но вы мне очень помогли. Спасибо!
– Я его знаю?
– Не думаю.
– Это знакомый Лиды? Они встречались?
– Нет, они не встречались, – сказал капитан. – Больше сказать не могу. Давайте договоримся, когда все закончится, мы с вами встретимся и я все расскажу, идет?
Влас кивнул и спросил:
– А эти конфеты, значит,
