Пропасть смотрит в тебя - Инна Юрьевна Бачинская
Держась за перила, останавливаясь после каждой ступеньки, не спуская взгляда с собаки, Юлия начала спускаться.
Она стояла у подножия лестницы, не решаясь подойти. Джесси смотрела ей в глаза налитыми кровью глазами, верхняя губа подрагивала, обнажая клыки. Юлия заметила запекшуюся черную кровь на ее шее, вспомнила выстрел, отчаянный собачий визг и поняла, что Андрей не промахнулся.
– Джесси, собачка! – позвала она. – Не бойся, я сейчас подойду… ладно? Сиди, Джесси… я подойду!
Джесси, приподняв голову, продолжала смотреть на нее в упор; потом отвела взгляд и снова уткнулась мордой в бок хозяйки. Юлия осторожно, мелкими шажками подошла, бормоча всякие утешительные словечки и называя собаку по имени:
– Джесси, я только потрогаю… не бойся… не надо… я только чуть-чуть, только посмотрю… ладно? Умница, хорошая собачка… я понимаю, я помогу… все будет хорошо, честное слово! Ты не против? Пожалуйста, Джесси!
Она опустилась на колени рядом с женщиной. Собака никак не отреагировала – лежала с закрытыми глазами; бока ходили ходуном, она мелко и часто дышала. Юлия наклонилась и протянула руку к шее женщины, дотронулась дрожащими пальцами; втянула запах духов… тех, что ощутила ночью. Ей показалось, она уловила слабое биение пульса. Женщина вдруг открыла глаза и уставилась на Юлию; губы шевельнулись, по лицу пробежала гримаса: она не то улыбалась, не то силилась сказать что-то. Юлия отшатнулась и пробормотала:
– Я помогу… – Она сглотнула комок в горле, стараясь сообразить, что нужно сделать, продираясь мыслями через туман в голове, преодолевая дурноту. – Все будет хорошо… я вызову «Скорую»… сейчас… Держитесь… пожалуйста!
О собаке она забыла. Женщина вдруг подняла руку, слабо ухватила ее за плечо и, запинаясь, произнесла:
– Нина! Нина… я не хотела… Нина… прости!
Она замолчала и закрыла глаза; голова дернулась в сторону, лицо мгновенно заострилось и стало пугающе неподвижным. Джесси подняла морду и отчаянно завыла…
Юлия сидела на полу рядом с мертвой женщиной; Джесси выла не переставая – надрывно, словно плакала и жаловалась, от ее воя мороз бежал по коже. У девушки мелькнула мысль осмотреть собаку, но она не решилась; машинально поднесла руки к лицу и увидела на них кровь…
…Потом она не могла вспомнить отчетливо, что было дальше. Не помнила, как, цепляясь за перила, поднялась по лестнице, зашла в комнату этой женщины, ища свою сумочку – ей почему-то казалось, что она должна быть именно там. Первое, что она увидела, была ветряная мельница, ярко освещенная… где-то вдали. Юлия подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу, пытаясь рассмотреть мельницу… громадные крылья, разноцветные огни… что это?
…Она выдвигала ящики комода и тумбочки у кровати, заглядывала под подушки, цепляясь за дверцу шкафа, раздвигала одежду. Сумочки нигде не было. Там ее документы, мобильный, деньги…
Под книгой в пестрой обложке, лежащей на тумбочке, она увидела телефон в перламутровом футляре, схватила со стоном облегчения…
– Вспоминай! – приказала Юлия себе. – Ты должна вспомнить! Номер похож на твой, ты еще подумала, что это знак. Похож… две шестерки, а потом наоборот… девятка! Ну же!
Она представила клочок бумаги, на котором было написано: «Спасибо!» И номер телефона… нацарапан коряво… семерка похожа на единицу… А выше: ее записка… кажется, что-то про кофе… или нет?
Дрожащими пальцами она набрала номер и замерла – весь мир, казалось, сосредоточился в маленьком перламутровом аппаратике, который она держала в руке. То, что можно позвонить в «Скорую» или полицию, не пришло ей в голову. Она звала на помощь того, в ком была уверена… действуя инстинктивно, по наитию. Полуоткрытая дверь вдруг качнулась, и щель стала шире. Юлия вскрикнула в ужасе. В комнату протиснулась Джесси, подошла и села напротив. Смотрела ей в лицо, словно требуя что-то…
– Вот, звоню, – пробормотала Юлия, глядя в глаза собаке. – Слышишь гудки? Ты же не собираешься меня съесть?
В трубке пискнуло – и дальше тишина. Ни гудков, ни голоса оператора. Номер недействителен…
– Что же нам делать, Джесси? Я не помню…
Собака взвыла, задрав морду.
– Сейчас, сейчас! Пять… еще раз пять и… девять! Пятьдесят девять! Две последние цифры пятьдесят девять!
Она отстукала номер и замерла, глядя на экран. Услышав знакомый голос, едва не разрыдалась…
Глава 43. Прорыв
– Не хочу тебя пугать, Ши-Бон, но уже четвертый день… сам понимаешь! – сказал Алик за ужином, проникновенно глядя на Шибаева. – Ты же опер! Сколько таких случаев прошло через твои руки? Вы проверили частные дома и дачи… нет, я не говорю, что версия изначально была ошибочной, но ведь в итоге пшик! Может, нужно менять концепцию? Исходя из того, что прошло четыре дня… проверить снова больницы и морги.
– Думаешь, мы не проверяем? Есть новые идеи? Давай. Он не пользуется машиной или пользуется редко, катается по проселочным дорогам, бросает тачку на въезде в город, вызывает такси. Это если вообще выезжает.
– Он должен где-то работать, наконец! Ты сказал «мы»… С Ингой?
Шибаев кивнул.
– Не факт. Он может работать на дому. Или пенсионер. Инга подключила своих. Никита тоже.
– Он мог увезти ее… вообще! Может, он не из нашего города! Был проездом, увидел, умыкнул – и ищи ветра в поле. Тем более в «Пасте-басте» его не узнали, а там постоянный контингент! Ты гоняешься за мыльным пузырем!
– Нет пузыря, – угрюмо сказал Шибаев. – Я уже думал, что он залетный, наш засветился бы… хоть как-то.
– А что с клубом неудачниц? Ты звонил капитану? Он посмотрел флешку?
– Дрючин, ты попал в десятку, – сказал Шибаев. – Не знаю, как ты это делаешь…
– В смысле?
– Три жертвы шоколадного убийцы – коломбины… три из четырех. Так что бинго, Дрючин.
– Правда? – Алик был потрясен. – Я как чувствовал! Они все начинали новую жизнь! Ты сказал ему, что это была моя идея?
– А как же, – соврал Шибаев. – Он сказал, что так и думал. Алик – голова – так и сказал! Только про королевский мост не говорил, это уж ты как-нибудь сам. А как ты догадался, Дрючин? Поделишься?
– Как… – Алик задумался. – Так… типа, осенило! Постепенно, а потом сразу! Понимаешь, Ши-Бон, как-то оно все перекручено… Нет,
