Кольцо княжны Таракановой - Наталья Николаевна Александрова
Жена работала учительницей младших классов в школе, а вечерами еще подрабатывала, ведя различные кружки. Он, конечно, был против, но денег категорически не хватало, поэтому скрепя сердце разрешил ей работать по вечерам.
Тут он врал сам себе, потому что в глубине души ему нравилось рисовать в голове такие картины, он сидел вечерами один в темном доме и накручивал себя, так что, когда жена возвращалась, он уже доходил до полной кондиции.
Он набрасывался на нее еще в прихожей, умело подогревая в себе все эти темные страшные мысли и чувства, он мучил ее со страстью, пока не падал без сил, полностью удовлетворенный. Но он всегда следил, чтобы руки его не дрогнули, когда он сжимал ее шею. Он говорил себе, что это потому, что он ее любит и жалеет и вовсе не хочет, чтобы она умерла, это просто она своим поведением доводит его до ручки.
На самом деле он был трусом и боялся ее убить. Потому что тогда либо придется пуститься в бега, а у него не было ни денег, ни привычки к выживанию. Либо его арестуют и отправят на зону. И там ему будет очень и очень плохо, потому что опять-таки он совершенно не приспособлен к выживанию в тяжелых условиях.
Сейчас он ждал в предвкушении того, как сожмет руками тонкую шею жены и будет сжимать и сжимать, и говорить ей на ухо разные ужасные вещи, и спрашивать, что она делала эти дни и как она посмела сбежать от него…
Ждать пришлось недолго, поскольку Ольга торопилась по делам. Она вышла из ванной, замотав голову полотенцем, поэтому, глядя на нее сбоку, он не сразу определил, что эта не та женщина. Сработал стереотип: он же знал, что в этой квартире находится Анна, тот мужик, что дал ему ключи, определенно сказал, что это его жена.
Он набросился на нее сзади так внезапно, что Ольга растерялась и не смогла сразу вывернуться. К тому же полотенце мешало. Все же она сопротивлялась, лягалась и даже умудрилась его укусить в плечо, отчего он пришел в еще большую ярость. Он ухватил ее сзади за шею и потащил в комнату.
По дороге она цеплялась за все подряд и свободной рукой щипала его довольно чувствительно. И только в комнате ей удалось вывернуться на минуту. Она увидела перед собой страшную маску монстра, не сообразив, что это муж Ани, ведь вчера она видела его только в дверной глазок. В его же затуманенный мозг все же прошла информация, что перед ним не та женщина.
– Ты не Аня… – сказал он растерянно.
– Правильно догадался! – выдохнула она и с размаху опустила ему на голову старинную фаянсовую вазу, что стояла на столике в гостиной, вложив в этот удар всю ярость на этого недоумка, едва не испортившего ей все дело.
Он упал на пол как подкошенный.
Ольга перевела дух и наклонилась к нему. Он не шевелился, под головой среди осколков вазы расплывалась лужа крови. Глаза его были открыты и неподвижно смотрели в потолок.
– Эй… – Она потрогала его ногой и сразу почувствовала, что перед ней труп.
– Черт! – с чувством сказала она. – Черт, черт, черт! Только этого не хватало! Как это некстати!
– Вот так все и случилось, – закончила Ольга и утомленно прислонилась к стене, – я не хотела его убивать…
– Но пришлось, – усмехнулась Даша. – И потом не придумала ничего лучше, чем сбежать и мне его оставить…
– Извини, у меня выхода не было, он все мои планы нарушил… козел такой… А как он в твою квартиру попал, ты, что ли, ему ключи дала? – встрепенулась Ольга.
– Да нет, это мой бывший… тоже тот еще козел… – внезапно Даша осознала, что так оно и есть и что три года она потратила на этого типа совершенно зря.
– Вот поэтому я с мужиками вообще не связываюсь, – вздохнула Ольга, – ненадежные они все…
– Может, ты и права… – нехотя согласилась Даша, совершенно неожиданно вспомнив улыбку Максима Соловьева. Неужели и этот такой же? Не может быть…
– Так все-таки, чего ты от меня хочешь? Зачем ты пришла? Что тебе здесь нужно?
– Я… – Ольга внезапно еще больше побледнела, – мне просто больше некуда идти, эти у меня на хвосте, из химзавода… Степаныча только что менты взяли…
Даша поскорее отвела глаза, чтобы эта зараза не заподозрила ее в содействии. А ведь если бы не она, то Ольга уже закончила бы все свои дела и исчезла. Точнее, если бы не вмешался случай, что именно в химзаводе работал Алексей, который все и организовал, обратился в соответствующие органы. Да вот Ольга-то и от них ускользнула.
– Я тебе помогать не стану, – упрямо сказала Даша, – пока не скажешь, что ты сделала с настоящей Аней.
– Ничего! Я ничего с ней не делала! – Ольга смотрела честными глазами. – Там был пожар… она упала и потеряла сознание…
– Я тебе не верю! Ты выбросила бесчувственную женщину из поезда! А может, и сама ее приложила чем-то по голове!
– Да нет же! Ну да, она потеряла сознание, но пожар быстро тушили, и люди там были. Когда я уходила, она была жива!
– Врешь! Ты бы тогда документы ее не взяла!
– Слушай, думай что хочешь, но я оставила ее в купе, а куда она потом делась – я понятия не имею. Честно. Я вышла в Нижних Холмах, нашла там мужика с машиной, он меня к другой станции подвез, там я села на другой поезд…
– Дальше я сама знаю, – угрюмо сказала Даша.
– Слушай, очень прошу, помоги мне… – Ольга говорила с трудом, – а я тогда…
– Что, деньгами со мной поделишься? Да не нужны мне эти деньги, от них кроме неприятностей ничего не получишь! Отдай Анины документы, паспорт, что там еще… вдруг она найдется, так замучается потом восстанавливать…
– Отдам! – оживилась Ольга. – Мне-то они зачем? Только за ними идти нужно… они там же, где деньги спрятаны. И помни: если сдашь меня, то я скажу, что это мы с тобой того типа, Аниного мужа, угробили и ты труп спрятала вместе со своим бывшим. Не отопрешься, его небось соседи видели.
Даша с горечью осознала, что так оно и есть. И что если допросят полицейские ее бывшего, то он со страху все им выложит, даже то, о чем и спрашивать не будут.
– Что сделать надо? – спросила она обреченно.
– Ну… для начала пластырь у тебя есть?
Дальше Даша приступила к работе, она туго забинтовала рану, наложив антисептическую
