Три цветка Индонезии - Влада Ольховская
Александра спрыгнула с подоконника и подошла к нему.
– Ты долго будешь меня преследовать? – угрюмо поинтересовался Михаил.
– А ты похорони меня нормально – и перестану. Я ведь гнию в какой-то американской канаве, думаешь, сосредотачиваться на этом приятней, чем троллить тебя?
И на какую-то секунду, быструю и вместе с тем бесконечно долгую, она показала ему. Вместо его Александры, изящной, гибкой, живой, перед ним появилось тело – уже посеревшее, распухшее, покрытое красно-коричневыми ранами. Лицо, лишенное глаз, и жуткая кровавая ухмылка…
Михаил вздрогнул, зажмурился и сдался первым:
– Я понял. Делай, что хочешь.
Когда он открыл глаза, она снова была прежней. Присела на край стола, будто ничего особенного не случилось, и тоже стала рассматривать фотографии.
– Так что именно ты ищешь? – уточнила Александра.
– Все, что может вывести на связь этой поездки с Мариной Лауж. Потому что она вообще не должна была иметь к этому отношения, такую связь можно считать первой зацепкой.
– Как насчет самой Марины? Она зацепка или улика?
– Не понял…
– Так возьми и посмотри, – Александра постучала пальцем по черно-белой фотографии. – Вот же она, слепой, что ли? У кого из нас нету глаз?
Марина Лауж действительно была там. Не на первом плане, конечно, на фотографии замерли Борис и Елена, гуляющие по узкой египетской улице. На них Михаил и смотрел, он даже не заметил, что вдалеке, не в фокусе, мелькнула не самая типичная для Египта блондинка.
Она была рядом – за их спинами, в нескольких метрах, но была же! Она наблюдала за ними задолго до того, как погибла Елена.
– Она приехала сама! – поразился Михаил. – Но этого же просто не может быть!
– Почему?
– Она бы никогда так не подставилась!
– Так разве ж она подставилась? – удивилась Александра. – Разве провести с местными переговоры лично более рискованно, чем создать переписку с ними, которую можно отследить? Да и потом, думаю, здешняя публика воспринимает личные переговоры и наличные деньги куда лучше, чем все эти ваши электронные штучки.
– А заодно она могла проследить, чтобы Борис вел себя правильно, а смерть Елены расследовали не слишком внимательно…
– И чтобы Елена не выжила в больнице, если уж не удосужилась умереть на месте несчастного случая. Хочешь что-то сделать хорошо – делай это сам. Да, папа?
Михаил проигнорировал ее – он пока был сосредоточен на новой версии, потому и получилось. Он знал, что скоро призрак отыщет новый способ издеваться над ним. Это было вполне справедливо, он даже не возражал, но сначала ему нужно было закончить расследование.
Он снова собирал материалы, однако теперь его интересовали не супруги Колесины. Он выяснял, где бывала Марина и что она делала. Как он и предполагал, она не шаталась за ними постоянно. Убедившись, что Борис и Елена там, где надо, она подготовила все остальное.
Михаил чувствовал себя как человек, который наконец нашел нужную нить. Потянешь за нее – и все становится ясно, узел распутывается, хотя раньше казалось, что его можно только разрубить.
В Египте Марина несколько раз встречалась с двумя местными. Полиция их без труда узнала: примечательны они были тем, что за свою жизнь честным трудом не заработали ни цента. Они оказались посредниками, которые помогли Марине найти нужных исполнителей – сначала для того, чтобы устроить Елене несчастный случай, а потом и для диверсии в больнице.
К моменту, когда все выяснилось, Михаил уже ожидал чего-то подобного, а потому не был удивлен. Неожиданным оказалось другое: Марина притащила в Египет своего мальчика-игрушку. Студента этого, Женю Жильцова… Михаил ожидал, что она не решится, не рискнет посвящать в такое малолетку. Хотя сложно сказать, как много паренек знал на самом деле. Он жил с ней в отеле, а вот на встречи с местными не ездил.
В любом случае, Жильцов был не важен, он так – аксессуар при хозяйке. Зато Марина все-таки прокололась. Когда исполнителей взяли, они и не думали защищать иностранку. Чтобы облегчить собственную судьбу, они принялись вдохновенно рассказывать все, что знали про Марину Лауж. Это, да еще часть платежей, которые она провела пусть и через подставную контору, но которые можно было связать с ней, и решило ее судьбу.
Дальше нужно было действовать быстро. Михаил не вел это дело официально, поэтому не мог никого задержать. Но уж в России он без труда нашел людей, которым можно доверять. Так что, когда последовала череда громких судов, он не был с ними связан – но ему было все равно. Он ввязался в это дело не ради чьей-то похвалы.
Марину Лауж осудили за убийство Елены Колесиной. Доказательств, собранных Михаилом, оказалось достаточно, чтобы безымянные покровители, отправившие ее в Россию, отказались от нее, решив, что спасать ее куда дороже, чем найти новую сообразительную сотрудницу.
А вот доказать причастность Бориса к убийству жены так и не удалось. Он предсказуемо вопил о том, что его преследуют по политическим мотивам, а сам он невинен, как младенец. Но, поскольку никакой политической программы у него не было, эту часть кампании Марина доработать не успела, он сам не мог объяснить, чем и кому стал неугоден. Чтобы не вдаваться в такие скучные подробности, Борис просто орал громче.
К счастью, его признания никому и не требовались. При обыске в доме Марины нашлись документы, подтверждающие крупные финансовые аферы, в которые вполне осознанно был вовлечен уважаемый банкир. На пару с папочкой за решетку отправился и Антон Колесин, просто срок получил чуть поменьше.
Единственным, кто вышел сухим из воды, оказался Женя Жильцов. Он начал работать на Колесина только во время политической кампании – да и то числился волонтером, официально он не получил ни копейки. От убийства в Египте он открещивался, и Марина поддерживала его в этом. Когда стало ясно, что сама она пойдет ко дну, она предпочла не тащить за собой юного любовника.
Михаил тоже не был уверен, причастен Жильцов к трагедии или нет. Когда начались суды, он еще понаблюдал за малолеткой, убедился, что тот не дергается и тихо льет слезы по Марине, и оставил его в покое.
– В конце концов, что он может? – рассуждал Михаил. – Он же вчерашний ссыкун!
– Я тоже была совсем молодой, – напомнила Александра. – Но ты уже успел заподозрить, что я однажды превращусь в чудовище. Убить меня оказалось надежней всего.
– Я не хотел тебя убить, я хотел тебя спасти!
– А получилось вот как. Ты вообще собираешься искать, где я догниваю, или нет?..
…Ян захлопнул тетрадь и поспешно отложил в сторону. Ощущение было такое, будто в чужой могиле покопался. Нет, в ту пору отец соображал еще
