Три цветка Индонезии - Влада Ольховская
– Просто скажи мне: вы там были? – устало спросил у Яна начальник.
– Ну, были…
– Вот и все. Это можно доказать, и даже ранение собаки – доказательство, которое будет использовано против вас.
– Чего этот Беленков вообще хочет?
– Заключения под стражу вас обоих.
– Ни хрена себе! – присвистнул Ян. – По какому, интересно, обвинению? Мелкое хулиганство?
– Промышленный терроризм – как основная статья. Ну и по мелочи – драку эту вам пришьют, проникновение… Ты меня понял. Еще будете компенсацию платить тому парню, которому руку покалечили.
– Он собирался нас убить, – холодно напомнил Ян.
– Это ты будешь доказывать не мне, а судье.
Нельзя сказать, что начальство совсем уж ему не поверило. Тут вообще был вопрос не справедливости, а того, кто лучше умеет жонглировать законами. В этом плане Беленков сразу оказался впереди: на него работала команда ушлых адвокатов, которые не первый год получали баснословные гонорары за умение перевернуть все с ног на голову. Найти тех, кто способен быстро их осадить, оказалось не так просто, перед близнецами замаячила перспектива оказаться за решеткой.
Это вовсе не означало, что их признают виновными по всем статьям. Однако Ян подозревал, что цель вообще не в этом, и никто не позволит делу дойти до суда. От близнецов попросту избавятся, когда они окажутся в камере, это намного проще, чем ловить их по всему городу. И как этого избежать – он пока не знал…
Но ему не пришлось ничего решать. Неожиданно и для него, и для Беленкова в дело вмешалась третья сила, как раз способная на то, чтобы уладить дело быстро и в пользу близнецов: адвокатская контора Павла Эйлера. И вот тогда от истории повеяло новыми перспективами: Беленкову предстояло объяснить, почему у его охраны так много боевого оружия, зачем вообще так тщательно охранять мусоросжигательный завод и почему близнецов не задержали, а устроили там потасовку. Из закона Пашка тоже умел лепить все, что нужно, так что о задержании подозреваемых речи уже не шло, Яну и Александре попросту запретили покидать страну, но в свете последних мировых обстоятельств это было запрещено большинству населения.
– Я думал, ты нас ненавидишь, – объявил Ян, когда им со старшим братом все-таки удалось пересечься. – И будешь рад посмотреть, как мы получаем по башке, а потом перемолоть все, что от нас осталось, в фарш.
– Не говори глупостей, – поморщился Павел. – Во-первых, пусть вы и придурки, вы мои придурки, я несу за вас ответственность. А во-вторых, у меня перед вами долг, как бы странно это ни звучало.
Ян никаких долгов не помнил, но без труда догадался, о чем речь:
– Ты помирился с Кириллом?
– Я работаю над этим. Я вынужден признать, что общение с вами пошло ему на пользу. Так что по поводу судов не беспокойтесь, но на ближайшие пару дней я прошу тебя затаиться. Не нарывайся, как ты любишь, сиди дома, готовься к Новому году, как нормальный человек.
Ян и сам понимал, что пока нужно соблюдать особую осторожность – потому что Беленков, сделавший ставку на своих адвокатов, быстро сменит стратегию. За Александру можно было не волноваться, уже понятно, что она не отойдет от Гайи. А вот Ян решил все-таки добраться до финала истории, в которую были втянуты его отец и Евгений Жильцов. Да, это было не так важно, как помощь Алисе, и все же его не покидало чувство, что он упустил нечто важное.
Ева так и не вернулась, отвлекаться Яну было не на что. Он уже выяснил, что в итоге и Борис Колесин, и Марина Лауж, и даже Антон Колесин отправились за решетку. Он пока не понимал, как отцу это удалось, но собирался выяснить.
…Михаил Эйлер терпеть не мог сильную жару. Всегда. Он и русское лето переносил с трудом, а уж южные страны и вовсе были для него скорее кошмаром, чем мечтой. Будь его воля, он никогда не поехал бы в Египет.
Однако теперь речь шла не о добровольном выборе. Он видел, что у Марины Лауж уже все под контролем на территории, которую она отныне считала своей. Она перехватила управление благотворительными проектами, основанными еще Еленой, и вполне ловко манипулировала Борисом, который готовился стать великим политиком, и Антоном, который уже стал крупным банкиром. Если она где и допустила ошибку, то только на чужой земле. Марина умна, сомнений нет, но в Азии свои порядки, даже очень большие деньги порой не гарантируют толковых исполнителей.
Поэтому Михаил теперь повторял путешествие, которое стало последним для Елены Колесиной. Он нашел отель, в котором останавливались супруги, вычислил все места, где они бывали. Он запросил фото и видео тех времен – все, что еще сохранилось. Теперь он был окружен этим, и просторный номер отеля казался филиалом какого-нибудь архива.
– Без меня ты бы не справился, – заметила Александра, сидящая на подоконнике.
Она была новой, и ему нравилась эта версия дочери. Александра была похожа на ту беззаботную девушку, которую он запомнил на школьном выпускном. Уже выросшую, но еще полную наивной веры, что все обязательно будет хорошо.
Он просто хотел, чтобы она навсегда осталась такой наивной и безобидной…
– Не справился бы, – отозвался Михаил. Он порадовался, что в номере больше никого нет. Доверие к русскому полицейскому мигом улетучилось бы, если бы египетские коллеги заметили, как он разговаривает сам с собой.
Но ведь Александра была права… Эта поездка, собранные данные – все стало возможно благодаря ей. Когда Михаил искал ее, он обрел немало полезных связей. Нельзя сказать, что все вокруг рвались ему помочь – однако многие искренне хотели. Потому что он был одним из них и потому что он стал отцом, потерявшим дочь.
Это не вернуло ему Александру, зато, когда ему понадобилась помощь египетской полиции, он знал, кому звонить. Если бы он обратился к дежурному, к консулу… к кому угодно, но наугад, его бы послали подальше. Но те связи обеспечили его всем необходимым, недоступным простым туристам.
– Ты можешь ничего и не найти, – заметила Александра. – Марина эта – осторожная змеюка.
– Да, но даже уничтожение следов требует денег, а она и так много потратила. Есть шанс, что в Египте она была небрежна, потому что не верила, что кто-то сумеет вот так пойти по ее следам.
Он занимался этим не первый день. От духоты, которая царила здесь везде, кроме отельного номера с кондиционером, кружилась голова. От долгих часов просмотра видео болели глаза. Михаилу казалось, что он уже в тупике – уткнулся в стену и отказывается признавать, что
