Эллери Куин - Светильник Божий. Календарь преступлений
— Чипп никогда не отказывался от своих привычек. Он не просто задержался. Человек из Слейтера не обнаружил в хижине никаких признаков Чиппа, кроме его чемодана.
— Но я понял из вашего письма, доктор, что у вас имеется более конкретная причина подозревать…
— И не только у него! — Ма Блинкер уже не стесняясь всхлипывала. — Я никогда не заходила в комнаты профессора — это было одно из его правил, — но, когда он не появился, доктор Барлоу велел мне зайти туда, я сделала это и…
— Да, миссис Блинкер?
— На коврике у его камина, — прошептала женщина, — было большое пятно…
— Пятно? — воскликнула Никки.
— Пятно крови.
Эллери поднял брови.
— Я сам его обследовал, мистер Квин, — нервно произнес доктор Барлоу. — Уверен, что это кровь. И пятно было на коврике уже значительное время… Мы снова заперли комнаты Чиппа, и я написал вам.
Хотя сентябрьское солнце светило вовсю, в кабинете ректора внезапно стало холодно.
— С 1 июля у вас были какие-нибудь известия от профессора Чиппа? — нахмурившись, спросил Эллери.
Доктор Барлоу вздрогнул.
— Обычно он присылал некоторым из нас открытки хотя бы один раз во время летних каникул… — Ректор начал рыться в лежащей на столе почте. — Я сам отсутствовал с начала июня. Это меня так расстроило, что я не подумал… Что значит тренированный ум! Вот она, мистер Квин!
Это была почтовая открытка с изображением горного водопада неправдоподобно голубого цвета, окруженного неправдоподобно зелеными деревьями. Адрес и послание были написаны неразборчивым почерком.
«31 июля.
Переписываю свой роман. Это будет величайший сюрприз для всех вас. С наилучшими пожеланиями, Чипп».
— Снова его «роман», — пробормотал Эллери. — Штемпель Слейтера, Арканзас, 31 июля этого года. Доктор Барлоу, эта открытка написана профессором Чиппом?
— Несомненно.
— А сам почерк вас не смущает, Эллери? — осведомилась Никки в лучших традициях секретаря детектива.
— Да. Как будто что-то было не так с его рукой.
— Так и есть, — всхлипнула Ма Блинкер. — У бедного старика не хватало по фаланге на среднем и указательном пальцах. Полагаю, следствие какого-то несчастного случая в молодости.
Эллери поднялся:
— Могу я взглянуть на пятно на ковре Чиппа?
* * *Человек может оставить в своем жилище нечто большее, чем кровь, — он может оставить свою душу. Коричневатое пятно засохшей крови наличествовало, как и сам профессор Чипп, хотя и in absentia.[125]
Две маленькие комнаты с окнами, выходящими на территорию колледжа, были аккуратными, как в казарме. Стулья стояли на своих местах, кровать походила на скульптуру, а каминная полка — на витрину магазина: каждая трубка была уложена в свое гнездо с математической точностью. Бумаги были разложены по отделениям старого письменного стола согласно их формату. Даже книги исчезнувшего профессора подчинялись строгой дисциплине — ни один том на полках не клонился мечтательно набок. Они стояли целыми батальонами по стойке «смирно» и были рассортированы по авторам в алфавитном порядке.
— Впечатляюще, — заметил Эллери и повернулся, чтобы обследовать похожий на гроссбух том в самом центре откидной доски стола.
— Полагаю, это вторжение неизбежно, — пробормотал Барлоу, — но должен признаться, что чувствую себя не в своей тарелке. Что в этом гроссбухе, мистер Квин?
— Личные счета Чиппа. Записи его каждодневных трат… В этом году они заканчиваются 30 июня.
— За день до его отъезда в хижину!
— Он отмечал даже расходы на почтовые марки…
— Бедный старый профессор! — заплакала Ма Блинкер. Внезапно она всплеснула толстыми руками и воскликнула: — Слава богу, доктор Барлоу! Профессор Бейкон вернулся!
— Привет, Ма!
Возвращение профессора Бейкона напоминало бейсбольную атаку с третьей базы. Горячо пожав руку ректору, молодой человек сразу же перешел к делу:
— Как только вошел к себе, обнаружил вашу записку, доктор. Что за чепуха насчет того, что старина Чипп не вернулся к осеннему семестру?
— К сожалению, это правда, Бейкон, — печально промолвил доктор Барлоу и представил молодого человека как профессора биохимии, еще одного постояльца Ма Блинкер и ближайшего друга Чиппа.
— Вы согласны с доктором Барлоу насчет серьезности ситуации? — обратился к нему Эллери.
— Мистер Квин, если старый идиот не вернулся, значит, с ним что-то стряслось. — Казалось, профессор Бейкон едва сдерживает слезы. — Если бы я только знал, — пробормотал он. — Но я отсутствовал с середины июня — биохимические исследования в университете Джонса Хопкинса.[126] Черт возьми, это еще невероятнее, чем расщепление атомного ядра!
— У вас были известия от Чиппа этим летом, профессор?
— Обычная открытка. Возможно, она при мне… Да, вот она.
— Просто приветствие, — сказал Эллери, осматривая открытку. — Датирована 31 июля, штемпель Слейтера в Арканзасе — все как в открытке, которую он прислал доктору Барлоу. Могу я оставить ее у себя, Бейкон?
— Разумеется. Значит, Чипп не вернулся… — Внезапно молодой человек заметил коричневое пятно на коврике у камина и опустился на кровать пропавшего коллеги, не сводя глаз с пятна.
— Эллери!
Никки стояла на цыпочках возле книжной полки Чиппа, где находились авторы на букву «К».
— Полное собрание ваших книг!
— В самом деле? — Но Эллери не выглядел удовлетворенным, каким надлежало быть автору, сделавшему столь лестное для себя открытие. Вместо этого он смотрел на один из томов как на предателя. В нем и впрямь было нечто зловещее, ибо это была единственная книга на всех полках, — Эллери впервые это заметил, — которая не подчинялась общей дисциплине. Она стояла вверх ногами.
— Странно… — Эллери перевернул книгу, взглянул на обложку и поджал губы.
— О да, — мрачно произнес Барлоу. — Старина Чиппи был помешан на ваших книгах.
— Он покупал только детективы, — сказал профессор Бейкон. — А другие книги брал в библиотеке.
— Значит, любитель детективной литературы? — пробормотал Эллери. — Ну, вот одна книга Квина, которую Чипп не купил. — Он постучал по переплету.
— «Происхождение зла», — прочитала Никки, вытянув шею. — Библиотечная!
— Да, из платной библиотеки книжного магазина в кампусе. И это дает нам первое подтверждение кровавого пятна.
— Что вы имеете в виду? — быстро спросил Бей-кон, вскакивая с кровати.
— Последний библиотечный штамп указывает, что профессор Чипп взял эту книгу 28 июня. Человек, настолько аккуратный, как свидетельствуют эти комнаты, к тому же скрупулезно записывавший даже расходы на почтовые марки, едва ли отправился бы на летние каникулы, не отметив в гроссбухе плату за книгу, взятую на одиннадцать недель.
— Да, это противоречит всей натуре Чиппа.
— Так как последняя запись в гроссбухе датирована 30 июня, а с тех пор на этом коврике появилось пятно крови, — продолжал Эллери, — то боюсь, джентльмены, что ваш коллега был убит в этой комнате накануне намеченного отъезда на озеро Озаркс. Он не покинул эту комнату живым.
Последовала длительная пауза. Наконец Эллери похлопал Ма Блинкер по плечу и сказал:
— Вы ведь не видели, как профессор Чипп уезжал из вашего пансиона, не так ли?
— Нет, сэр, — ответила женщина. — В то утро агент транспортной конторы приходил за его дорожным сундуком, но профессора здесь уже не было. Я… я подумала, что он уже уехал.
— Скажите, миссис Блинкер, накануне вечером — 30 июня — Чиппа навещал кто-нибудь?
Выражение лица женщины изменилось.
— Да, — отозвалась она. — Этот Уимс.
— Уимс? — быстро переспросил доктор Барлоу. — О нет! Я имею в виду…
— Уимс, — повторила Никки. — Эллери, кажется, вы заметили эту фамилию на книжном магазине кампуса, когда мы подъезжали?
Эллери не ответил.
— Жуткая мысль, — пробормотал молодой Бейкон, — но с другой стороны… Уимс и старина Чипп постоянно цапались.
— Уимс единственный, кроме вас, с кем я обсуждал исчезновение Чиппа, — сказал ректор. — Он казался таким встревоженным…
— У них общий интерес к Эдгару По, — заметил профессор Бейкон.
— Вот как? — улыбнулся Эллери. — Мы начинаем видеть определенную целостность элементов, не так ли? Если вы извините нас, джентльмены, мисс Портер и я немного поболтаем с мистером Уимсом.
* * *Но мистер Уимс — маленький, лысый, суетливый миссуриец с проницательными, смешливыми глазками — казался самым не похожим на убийцу персонажем, какого только можно себе вообразить. Он председательствовал в своем магазине, полном книг и пахнущем переплетным клеем и типографской краской, с такой неприкрытой страстью библиофила, что Никки сразу исключила его из числа подозреваемых.
