Светлана Успенская - Двум смертям не бывать
Он не посвящал жену в служебные проблемы, да она и не спрашивала его, привыкнув обо всем догадываться по глазам мужа. Она научилась без слов узнавать об удачах и неудачах Косарева. В редкие минуты отдыха вся семья ходила в парк Горького кататься — зимой на коньках, а летом на каруселях. А когда Леночка достаточно подросла, чтобы присматривать за братом, супруги стали чаще выбираться в театр или в кино. Оля была Сергею хорошей женой, лучшей он и не желал. За их шестнадцать лет совместной жизни между ними установилось особое взаимопонимание, существовавшее чуть ли не на молекулярном уровне. Семья — это тыл, и Косарев знал, что тылы у него защищены на сто процентов.
А в это время его родная контора лихорадочно меняла названия, стремясь приспособиться к новой власти и новым ориентирам в обществе: КГБ, потом МБ, потом ФСК и, наконец, ФСБ. Не однажды Косарева направляли в командировки на юг, в воюющую Чечню — три раза по сорок пять суток. Из последней поездки он привез ранение и орден. Жена не спрашивала, за что — знала, что все равно не ответит, потому что не положено.
Все было бы ничего, но Косарева перевели на самый горячий и самый ответственный участок работы — в УРПО, Управление по разработке и пресечению деятельности преступных организаций.
Во время перестройки банды плодились в Москве одна за другой. Расцветали пышным цветом малины, залетные гастролеры сбивались в кучи и держали в страхе целые районы города. Чем меньше была банда, тем более нагло и «отвязно» она действовала, наводя на обывателей ужас своими страшными деяниями. Так получилось, что Косарев с самого начала курировал деятельность вора в законе Сибиряка (именно его стараниями удалось спровоцировать осторожного преступника на открытые действия и надолго упрятать за решетку), а после того как Сибиряк отправился на отсидку, Косарев стал контролировать подчиненную авторитету баковскую бригаду, которая быстро набирала обороты в криминальном мире столицы, действуя нагло, беспринципно, «отвязно».
Косареву удалось лично раскрыть поставку в столицу из южных республик крупной партии героина, предотвратить несколько преступных акций бандитов и даже раскрыть место, где бандиты прятали похищенного предпринимателя Морозова, пытаясь выбить из него деньги.
За Константином Морозовым Косарев следил давно — еще с тех пор, как тот подписал договор о сотрудничестве с охранным агентством «Элида». Через свои каналы он пассивно наблюдал, как Морозов осторожно стягивает капиталы в одно место, как потихоньку, через третьих и даже четвертых лиц, распродает имущество, принадлежащее своему концерну, пытаясь освободиться от чрезмерной опеки бандитов. Косарев знал, что имущество фирмы «Русский Мороз» уже негласно перешло к новым владельцам, освободившиеся деньги переведены через надежного дилера на Фондовой бирже в государственные краткосрочные облигации, а личные счета в банках на имя Морозова уже полностью опустошены и даже аннулированы…
Предприниматель явно готовился распрощаться со своими опекунами, ставшими в последнее время слишком наглыми. Давно ему следовало это сделать! Ведь с каждым днем охранное агентство наглело все больше и больше, подминая под себя успешный бизнес. Если бы дело так продолжалось и дальше, то вскоре Морозов превратился бы в обыкновенную марионетку, управляемую бандитами. Как умный человек, он, безусловно, догадывался, к чему идет дело, и, как умный человек, не показывал вида, что собирается принять радикальные меры.
Вскоре огромный концерн, аккумулировавший на своих счетах немалые средства, фактически перестал существовать. Он разбился на множество мелких контор, АО, АООТ, АОЗТ, ООО, которыми владели большие и маленькие люди. Эти люди все еще наивно полагали, что имеют свою частичку в огромном и успешном бизнесе, тогда как никакого большого бизнеса не существовало — империя Морозова представляла собой лишь отражение своего былого могущества, и это отражение одним ударом разбивалось на сотни бесполезных осколков.
Косарев знал, что теперь дилером Морозова на Фондовой бирже в безличном электронном виде был куплен пакет облигаций на огромную сумму со сроком погашения в октябре 1998 года. Очевидно, бизнесмен лишь ждал удобного момента, чтобы выехать за границу, оттуда дать отмашку на погашение ГКО и перевести освободившиеся деньги на новый, совершенно «чистый» счет в зарубежном банке. Ведь остальные банковские счета были «грязные» — бандиты знали об их существовании и уже наложили на эти деньги свою жадную лапу.
Успел ли Морозов сделать последний решительный шаг, Косарев не знал. Впрочем, его это не очень волновало. По сути, его не волновал и сам предприниматель, поскольку в его деятельности не было ничего противозаконного. «Кабанчик» баковских интересовал чекиста только в качестве лакомой приманки для бандитов. Ведь это был случай, точно специально предоставленный капризницей судьбой — можно было документально зафиксировать похищение человека и вымогательство денег, не организуя хитроумных провокаций!
Поэтому, когда поступило оперативное сообщение, что Морозова похитили, Косарев только довольно потирал руки: попались, голубчики! Теперь они от него не уйдут, думал он. Послушные камеры, вмонтированные в стены, скрупулезно зафиксируют все то, что происходит в интересной квартирке. Надо было лишь дождаться, когда бандиты перейдут от угроз к делу, когда начнут наносить «тяжкие телесные повреждения» жертве — для суда это послужило бы бесспорным доказательством их преступных намерений.
Но тогда Косарев еще не знал, что в это время уже совершилось предательство… Он не знал, что один из его коллег передал бандитам информацию и уже сообщил адрес, где проживает чекист, курирующий преступную группировку. И уж тем более он не знал, что бандиты, в свою очередь, следят за ним… Он охотился на них, а они охотились на него.
И их охота оказалась успешнее…
Глава 18
В конце 1995 года в желтой газетке «Мега-экспресс», специализирующейся на жареных фактах и откровенном вранье, появилось скромное объявление в рамочке: «Фирма «Элько-стар» объявляет дополнительный набор девушек со средним и высшим образованием, с незаурядными внешними данными и минимальной хореографической подготовкой для интересной работы в России и за рубежом в качестве манекенщиц за высокую зарплату в валюте. Просмотр кандидаток по адресу…»
Небольшой зал обыкновенного заводского ДК на окраине столицы был заполнен кандидатками с «минимальными хореографическими данными», желающими обрести высокооплачиваемую работу за рубежом. Девушки слонялись в фойе, курили в коридорах, сидели на стульях, обсасывая те крохи сведений, которые им предоставили по телефону. Девушки были хорошенькие и не очень, с великолепными фигурами и с полным отсутствием оных. Все они были вызывающе одеты в «сценические костюмы», которые позволяли лицезреть их тела в гораздо большем объеме, чем это было положено приличиями и суровым климатом. Но, очевидно, игра стоила свеч.
Кандидатки на работу, выходившие из комнаты после просмотра, демонстрировали весь спектр эмоций — от явной радости до неприкрытой грусти и раздражения.
— Ну как там? — спросила у одной из них, рыженькой, вызывающе накрашенная белокурая пигалица с сигаретой в зубах. — Что просят сделать?
Рыженькая была настроена вполне мрачно.
— А. — Она разочарованно махнула рукой. — Как будто в шпионки вербуют. Мало им того, что до трусов раздевают, так еще в душу лезут.
— Как это? — изумилась пигалица.
— Анкетные данные, всю биографию требуют рассказать, как будто махать ногами тебе родственники помогают.
— Ерунда! — легкомысленно отозвалась светловолосая девушка. — Я им такую биографию заверну, что у них уши завянут! Правда, Жанна?
Подруга белобрысой, высокая девушка с тяжелым взглядом, не ответила. Отвернувшись к окну, она молча глядела на засыпанный снегом внутренний дворик ДК, и в ее губах лениво дымилась сигарета.
— Слушай, а какие страны предлагают? — не отставала неуемная пигалица. — Нам бы куда-нибудь на юг, отогреться, косточки на солнышке попарить. А то мы с подружкой уже намерзлись за свою жизнь во как! — Светловолосая резким движением провела пальцем под подбородком.
— Я слышала, что в Скандинавию сейчас большой набор, — вклинилась в разговор девица с длинным носом и сигаретой в длинных артистических пальцах. — Но туда не всех берут. Там предпочитают блондинок.
— Так нам в блондинки заделаться — раз плюнуть! — заверила ее пигалица. — Только нам в Скандинавию неохота. Нам бы, чтоб море было и чтоб платили прилично.
— Смотря что понимать под словом «прилично», — встряла в разговор еще одна девушка, чьи чрезмерно развитые челюсти ритмично двигались, как у парнокопытного, — она непрерывно жевала жвачку. — Я была в одной фирме, так там предложили триста баксов в месяц. Разве ж это деньги для Европы?
