Роберт Кемпбелл - Расчудесный Хуливуд
– Что верно, то верно, – сказал Даки.
– Так вы меня разыгрываете?
– А вот это нет. Мими убили бутылочной «розочкой» в пипку на крыше. Му перерезали горло в каком-то приюте…
– В приюте Святой Магдалины, – пришел Роч на помощь к другу, уже позабывшему это название.
– Это откуда женщина с горячим шоколадом и такой здоровущий ниггер?
– Да.
– Эту женщину тоже зарезали.
– Господи Боже мой! – Сисси огляделась по сторонам, только теперь обратив внимание на то, как поредели ряды ее друзей и подруг. – А где Хоган и Диппер? Где Котлета?
– Хоган тоже мертв.
– Чтооо?
– Упал с крыши. И напоролся на какую-то ржавую решетку. Она прошила его насквозь.
– Господи Боже мой!
Она стояла разинув рот. Она не могла поверить собственным ушам.
– Диппер в дурдоме, – сказал Даки.
– В учреждении для социально неполноценных, – щегольнул услышанным где-то выражением Роч.
– А Котлета? Что с Котлетой?
– В тюрьме.
– Чтооо?
– Это ведь он сделал.
– Что сделал?
– Убил Мими на крыше. А потом доказали, что он убил Му и эту женщину в приюте Святой Магдалины.
– Просто не могу поверить, – сказала Сисси.
– А знаешь, как они это доказали? – сказал Даки.
– Как?
– Нашли отпечатки его зубов на яблоке.
– На яблоке?
– Яблоко было в пепельнице в приюте Святой Магдалины. И этот прикус сравнили со следами зубов на теле Мими.
– Чтооо?
– Засаживая ей бутылку, он искусал ей ляжки, – пояснил Роч.
– Просто не могу поверить, – сказала Сисси таким тоном, словно ей только что пересказали сюжет новой кинокартины. – Стоит уехать на пару недель проведать мать – и вы только посмотрите, что здесь творится!
Свистун наблюдал за ними из-за столика в нише "У Милорда" – за толпой наркоманов, неудачников, недотеп всех мастей. Он поневоле удивлялся тому, что венерические болезни, изнасилования, чахотка и чесотка, герпес, СПИД и наконец возраст не делают здешнюю панель менее многолюдной.
Боско принес кофейник, налил в чашку Свистуну, подсел за столик.
– Не иди за истиной след в след, или она вышибет тебе все зубы, – сказал Боско.
– Ну, и что, по-твоему, это должно означать? – удивился Свистун.
– Может ли случиться такое совпадение? – задумчиво произнес Боско. – Чтобы мальчика продали в горах Кентукки людям, едущем в Луизиану, а он бы сбежал и очутился в Лос-Анджелесе, где его отец прикончил трех женщин?
И как может случиться, чтобы его отца досрочно освободили и он направился бы прямиком в те места, где его сын живет с ватагой ребят в заброшенном здании, и чтобы одну из тамошних девиц убили, а на другую напали, а арестовали бы отца – но не за это, а за то, что он приставал в пивном баре к полуголой официантке и ухитрился при этом порезаться?
И как может случиться, чтобы мать мальчика вернулась в тот же самый город и стала работать в приюте для малолетних проституток, так что начала подбирать их на улице и заступаться за них в суде, а в результате девицу, на которую напали, отправили бы в приют ей под крылышко?
– Сперва примерим, а уж потом подгоним по фигуре, – сказал Свистун.
– И как может случиться, чтобы они все сошлись в одно и то же время в одном и том же месте, в результате чего и разыгралась та трагедия, которая здесь разыгралась? – Под рукой у Боско лежало современное адаптированное издание "Царя Эдипа". – Иногда услышишь, что где-то нашли мертвое тело, и подумаешь: ничего себе картинка. А это не картинка, это всего лишь фрагмент мозаики.
Вошел Канаан. И вид у него был такой, словно он сейчас расплачется.
– Что на первое?
– Мясной бульон с овощами, – ответил Боско.
– Баночный?
– Свой.
– Как тут может быть свой? Это же кофейня!
– Нам готовит его одна пожилая дама из Океанского парка.
– Ладно, дай тарелку. И не с крекерами, а с хлебом.
Боско передал заказ Ширли Хайтауэр, хотя ее смена уже заканчивалась, но он знал, что она симпатизирует Канаану и ей наверняка захочется обслужить его.
– Какого черта все эти несчастные птенцы слетаются сюда? Ведь им тут выклюют сердца, – сказал Свистун.
– В их возрасте живешь только сегодняшним днем, – ответил Канаан. – И если сегодня хорошо, значит, и всегда будет хорошо. Ты же понимаешь, что я хочу сказать. Каждый здешний заморыш не сомневается в том, что весь мир вращается вокруг его пупка.
– Но почему мы не можем обустроить свои города так, чтобы в них жилось хотя бы малость полегче?
– Брось, – сказал Боско. – Самый грязный и паршивый угол кто-нибудь непременно считает родным домом.
