Владимир Константинов - Право на месть (Страх - 2)
Вечером следующего дня мы со Светланой были в гостях у шефа. Здесь же были Иванов с беременной женой, Вадим Сидельников и Денис Хлебников, а также бывший начальник нашего управления, а ныне начальник межзонального территориального управления по борьбе с организованной преступностью, генерал Трайнин с супругой. Именно приказом Трайнина шесть лет назад я был увелен из милиции с весьма "веселенькой" формулеровкой - "за дискредитацию органов", а через четыре года по его рапорту восстановлен.
Словом, я был среди своих и мог себе позволить немного расслабиться, тем более был в центре внимания и каждый считал своим долгом со мной выпить. Поэтому, на следующее утро многие события этого вечера напрочь стерлись в моей памяти и о том, что там происходило я знал в основном из рассказа Светланы.
Итак, я пил кофе, слушал рассказ Светланы и мучительно думал над тем, как сказать ей о своем отъезде, когда позвонил Сергей Иванович.
- Привет! Срочно приезжай, - сказал он.
Сергея Ивановича я застал чернее тучи. Таким я его ещё не видел. В углу на тумбочке стоял видеомагнитофон и небольшой цветной телевизор. И я понял причину его плохого настроения. Опять олигархи. Нет никакого житья порядочным людям от этих паразитов! Определенно.
- Привет, герой! Как настроение? - спросил он с таким выражением, будто требовал прошлогодний долг.
- Здравствуйте, господин генерал! Относительно удовлетворительное.
- Садись. Сейчас я тебе его буду портить, - хмуро пробурчал Иванов, включая видеомагнитофон.
От того, что я увидел, так захотелось напиться вдрызг или "уколоться и забыться", а то просто по-волчьи завыть от бессилия и сжигавшей душу злобы. Это что же получается, граждане-товарищи? Это все мы ходим вроде как в заложниках у этих козлов?! Так как неизвестно, что они придумают завтра. Рванет что-нибудь над головой, - и поминай, как звали. Определенно. А то, что на совещании у Сосновского присутствовал директор ФСБ и заместитель главы администрации президента, называется - полный капут.
- Надо что-то делать, - сказал я растерянно.
- Что ты предлагаешь конкретно?
- Ну, не знаю... сообщить надо куда?
- Может быть позвонить директору ФСБ? - зло пошутил Иванов.
- Но ведь надо же что-то делать? Не сегодня-завтра они рванут подлодку.
- А ты что, не смотрел вчера телевизор?
- Нет. А что? - Я, вдруг понял, что сейчас услышу и мне стало совсем нехорошо.
- Лодку уже взорвали, - еле слышно проговорил Сергей Иванович. На глазах у него навернулись слезы. Вдруг, грохнул по столу кулаком и закричал так, будто хотел порвать в крике душу: - Суки! Как только этих ублюдков земля носит!
- Где-то я читал, что у нас сейчас оккупационное правительство. Сейчас я в этом все больше убеждаюсь. Но как же так? Ведь они здесь родились, это их Родина?
- У этих "господ" нет Родины. Они давно её предали и продали, став пятой колонной "цивилизованного" Запада, - с сарказмом проговорил Сергей Иванович.
- А чем мы Западу-то не угодили? Вроде, все делаем по их указке.
- Все, да не все. Они хотят большего, - окончательно задолбать Россию, чтобы она была уже не в состоянии подняться с колен и выпрямиться.
- Но почему?
- Спроси что-нибудь полегче. Знать судьба у нас такая - быть козлами отпущения.
- Чем-то мы очень провинили Бога. Определенно.
- Скорее - сатану. Сейчас он правит балом. А Россия у него поперек горла. Слишком народ здесь неудобный. Ему мало "хлеба и зрелищ", непременно надо что-то еще, что дьявольским меню не предусмотрено. Однако, вся эта вакханалия не может долго продолжаться. Или мы вместе со всеми провалимся в тар-тарары, или... Или будет и на нашей улице праздник.
- Вы большой оптимист, Сергей Иванович.
- Нашел оптимиста, - горько усмехнулся Иванов. - Нет, я просто объективно смотрю на вещи, все более склоняясь к первому варианту... Однако, все это сантименты, Дмитрий Константинович. Нам дело делать надо. Я снял для тебе копии с обоих кассет: одну - с первой и две - со второй. Обе копии передашь Варданяну, скажешь, что это мой ему презент. А ещё одну копию передашь Колесову.
- А ему зачем?
- Ее Говоров должен отдать Викторову для передачи президенту. Пусть у того будет дополнительный козырь в борьбе с олигархом.
- Ё-маё! - присвистнул я. - Что же с нами будет после этого?
Иванов усмехнулся.
- Малых неприятностей я гарантировать не могу, а большие - найдут нас сами.
- Это точно. - согласился я.
Сергей Иванович достал из ящика стола копии видеокассет и несколько листов бумаги, пояснил:
- Это постановление об аресте Крамаренко. Передашь его Колесову.
- Генерала ФСБ?! - не проверил я.
- Вот именно. Его, голубчика, его.
- Лихо!
- А что нам с ним - детей крестить что ли? - неожиданно подмигнул Иванов. Настоение у него заметно улучшилось. - Когда летите?
- Завтра утром.
- Жене сказал?
- Даже страшно представить - как это сделаю?
- Да, тебе не позавидуешь.
- Что я. На себя я уже давно махнул рукой. Каково будет ей?
- Вот работенка! Мало нам своих проблем. Так мы ещё жен мучаем. Иванов встал. - Ну, давай прощаться, герой. Счастливо тебе! Будь осторожен.
- Буду, - пообещал я.
Вечером, перед тем как ложиться спать, я наконец решился.
- Света, мне придется ещё буквально на пару дней съездить в Москву, сказал я как можно беспечнее, будто речь шла о поездке в Криводановку.
- Не пущу! - твердо и непреклонно сказала она.
- Что значит - "не пущу"?
- А то и значит. Тебе что, больше всех надо? Пусть теперь едет кто-нибудь другой.
- Светочка, ты не права. Я ведь не в шаражке какой работаю, а на государственной службе. К тому же, ты прекрасно знаешь, что заменить меня в этом деле никто не может. Все будет хорошо, моя любимая! На этот раз мы заказываем музыку. Определенно.
- Господи! За что мне все это?! - расплакалась Светлана. - У других мужья как мужья, а у меня... Сил уже никаких не осталось!
- У других - мужья, а у тебя - крутой мужик. И ещё неизвестно, кому повезло больше. И потом, кто ещё спасет Отечество от этих отморозков? Другой кандидатуры я просто не вижу. Или я не прав?
- Да ну тебя, - махнула рукой Светлана. - Все тебе шуточки.
- А я совершенно серьезно. Ты знаешь, что эти козлы взорвали подлодку?
- Правда что ли?! - испуганно спросила жена. - А говорят, что она столкнулась с американской лодкой.
- Они много чего говорят, наводят тень на плетень. Вранье стало сейчас государственной политикой. А ты говоришь - сиди дома. Не время, дорогая. Вот разберемся с этими ублюдками, выведем их на чистую воду, тогда и будем расслабляться. Тогда, обещаю, я из дома и шагу не сделаю.
- А я думаю, что раньше ты меня сделаешь вдовой, - тяжко вздохнула Светлана.
- Зато у тебя остануться яркие воспоминания.
- Утешил, - называется.
- Как говорит Андрюша Говоров: смерть - это лишь переход в другое состояние, на последующие уровни жизни. Все там будем. Смерти боятся одни негодяи. А знаешь почему?
- Почему?
- Потому, что понимают - Там с них за все спросится. - Я обнял Светлану, поцеловал в мокрые и соленые от слез щеки, губы. - Но я почему-то уверен, что у нас все будет хорошо, любимая. Мы проживем долго и счастливо и умрем в один и тот же день.
А утром я уже летел в самолете. Артем был молчалив, сосредоточен.
- Слышал про подлодку? - спросил я.
- Да, - кивнул он. - Подозреваю, что это дело рук тех же олигархов.
- А ты что, не смотрел вторую видеокассету?! - удивился я.
- Нет. Не было возможности снять копию. А что?
- Там как раз об этом говорилось.
- Понятно. Скажи, Дима, имеют они право после этого жить?
- Что ты задумал? Решил опять взяться за свое?
- Тебе показалось, - уклончиво ответил Артем, отворачиваясь.
Больше мы с ним об этом не говорили. Но на сердце у меня было неспокойно. Я понимал, что Комаров что-то задумал.
Глава седьмая: Калюжный. Юбилей мастера.
Дела мои быстро шли на поправку. Постельный режим и хорошее питание быстро восстанавливали мои силы. Благодаря настою календулы и всевозможным мазям быстро проходили мои синяки и ссадины. Через день я уже мог ходить. Даже поднялся в мастерскую Платова. Там я и увидел картину под названием "Страсть", о которой рассказал художник. Постояв перед ней какое-то время, я убедился, что он был прав. Я испытал такое волнение, такое чувство, которое даже с женой не испытывал. Одно меня угнетало - у меня не было пистолета, без которого осуществление задуманного мной было невозможно.
Через пару дней Платов вернулся домой довольно поздно. Вид у него был чем-то очень довольный и загадочный одновременно.
- Как дела, Эдуард Васильевич? - весело спросил он.
- Все хорошо, Андрей Андреевич.
- Моя благоверная не звонила?
- Нет.
- Вот, женщина! Прав был Шекспир, когда говорил, что им имя вероломство. Когда же она собирается юбилей готовить? Хорошо, что я сам предпринял кое-какие шаги.
- Что это сегодня с вами, Андрей Андреевич?
