Александра Кравченко - Дарю вечную молодость / Ее последняя роль/
— Может быть, ей лучше вообще не возвращаться в дом Голенищевых? — предложил Роман.
— Да, хорошо бы, но это будет слишком подозрительно, — вздохнул Становой.
— А почему, собственно, вы все за меня решаете, господа? — вдруг резко спросила Юля и вскинула свою хорошенькую головку так, что рассыпались небрежно сколотые на затылке волосы, еще немного влажные после ванны. — Кто вы такие? Я вас вообще не знаю. Может, вы вовсе не детективы, а просто бандиты, а? Почему я должна вам верить?
Роман не решался посмотреть на девушку. Он готов был молить ее о прощении за свой невольный обман, но присутствие Леонида его останавливало.
— Вам придется поверить, Юля, — слегка улыбнулся Леонид. — Больше того: нам надо узнать обо всем, что показалось вам странным в последние дни.
— Хорошо, — неожиданно согласилась девушка. Ей слишком сильно хотелось поделиться своими сомнениями, чтобы не использовать такой случай. — Но только я расскажу это один на один вам…
— Леонид Павлович, — подсказал Становой. — А к моему коллеге Роману Козыреву вы, значит, не испытываете доверия?
— Ах, он еще и Козырев? — Юля бросила на парня уничижительный взгляд. — Теперь понятно, почему назвался Тузом. Дальше карточной колоды фантазии не хватило.
Несмотря на весь драматизм обстоятельств, Леонид едва сдержал улыбку и, оглянувшись на растерянного Романа, пошел вслед за Юлей в комнату.
Когда девушка рассказала о визите Евгении Потоцкой и о странном телефонном разговоре Инги, Леонид не на шутку встревожился. По удивительному совпадению, две женщины из Днепропетровска назвались полтавчанками. И это могло обернуться непредсказуемыми последствиями. Леонид заторопился уходить, а на прощание попросил Юлю простить молодого сыщика и быть с ним поласковей.
Юля слышала, как в прихожей Леонид стал что-то тихо и поспешно говорить Роману. Воспользовавшись минутным уединением, девушка тут же сменила халат Романа на собственную одежду. Увы, засыпая в этом уютном халате, она не думала, что пробуждение окажется таким грубым. Еще недавно расслабленная и томная, Юля теперь была собранной, быстрой, готовой звенеть от гнева, словно натянутая струна. Даже ее недавняя простуда вмиг улетучилась. Юля хотела покинуть квартиру одновременно с Леонидом, чтобы не оставаться с Романом наедине. Но на полминуты Становой ее опередил. Она оказалась в прихожей, когда дверь за Леонидом уже захлопнулась. Роман тут же заслонил ей дорогу, пытаясь чуть ли не силой затолкать девушку обратно в комнату. Она стала вырываться и выкрикивать ему в лицо:
— Ты меня использовал! Я нужна была тебе только для дела! Всегда я на втором плане, всегда!.. Информацию выудил, а заодно и перепихнулся, гад!..
Девушка отбивалась от него руками и ногами и делала это так яростно, что Роман даже опешил. Вспомнив американские боевики, она ухитрилась задеть ему каблуком болевую точку на щиколотке и, воспользовавшись его секундным замешательством, схватила с вешалки свою куртку и со словами: «Джеймс Бонд хренов!» кинулась вон из квартиры.
Роман закричал ей вслед: «Но я же не знал, что полюблю тебя, дуреха!» и бросился ее догонять.
Леонид сидел в машине и звонил Ксении, когда его глазам предстала весьма динамичная картина: вначале Юля, на ходу попадая в рукава куртки, выбегает из подъезда и мчится куда глаза глядят; через несколько секунд появляется Роман и, спотыкаясь из-за развязанных шнурков, устремляется вслед за своей избранницей. Повернув голову, Леонид заметил, что на углу Роман все-таки ухитрился догнать Юлю, и они, поскользнувшись от столкновения, вместе упали в сугроб под фонарем.
— Что ты замолчал? — тревожно осведомился в трубке голос Ксении.
— Да вот, наблюдаю за современными Ромео и Джульеттой, — вздохнул Леонид.
— А мы с тобой кто? Цветы запоздалые или старосветские помещики? — Ксения засмеялась.
— А это не важно. Лучше поздно, чем никогда. Главное, будь осторожной, любимая. До завершения дела, начатого тобой, осталось совсем немного. Завтра или послезавтра я выложу своему другу все карты. Пусть решает, что с ними делать.
Глава семнадцатая
Рано утром Евгению Потоцкую разбудил телефонный звонок. Мужской голос, показавшийся ей довольно неприятным, медленно, с расстановкой произнес:
— Здравствуйте. Я начальник охраны Виктора Голенищева, моя фамилия Укладов. Виктор Климентьевич поручил мне помогать вам в организации музея. Если не возражаете, я сейчас к вам приеду, привезу некоторые документы, и мы обсудим наш проект.
Что-то неестественное почудилось Евгении Константиновне в интонациях его речи — словно этот человек был иностранцем, повторявшим чужеземные фразы по бумажке. Евгения решила, что помощник Голенищева, очевидно, привык совсем к другому лексикону. Усмехнувшись, старая дама не в первый раз повторила про себя, что ее бывшего зятя окружают «одни нувориши и босяки, лезущие из грязи в князи». Тем не менее, она оценила политес неожиданного помощника и любезно откликнулась:
— Здравствуйте, господин Укладов. Конечно, приезжайте, я буду вас ждать. Адрес мой знаете?
Взглянув на себя в зеркало и убедившись, что пышные седые волосы причесаны вполне аккуратно, да и платье выглядит прилично, Евгения Константиновна пошла на кухню, поставила чайник. И, едва она это сделала, раздался звонок. Посетитель, назвавшийся Укладовым, уже находился внизу, перед подъездом, и Евгения узнала голос, прозвучавший по домофону. Удивившись такой оперативности, она не усмотрела в этом ничего странного, поскольку знала, что у подобных деловых людей вся жизнь расписана по минутам.
Облик Укладова не произвел на нее ни хорошего, ни плохого впечатления, но во взгляде его глубоко посаженных глаз в какой-то момент мелькнуло смутно знакомое выражение, и старая дама, через очки внимательно вглядевшись в лицо посетителя, спросила:
— А мы с вами раньше встречались?
— Наверное. Я ведь работаю у Виктора Климентьевича уже два года. Вы могли увидеть меня возле него или Инги Филипповны. А, может, я когда и по телевизору мелькнул.
— Да, вероятно. А как вас звать-величать по имени-отчеству, господин Укладов?
— Герасим Иванович.
— Какое редкое имя — Герасим, — удивилась Евгения. — Правда, сейчас стало модно давать детям старинные русские имена, но вы-то родились не сейчас. В вашем поколении так могли назвать только деревенского мальчика. Что ж, садитесь, уважаемый Герасим Иванович, скоро будем чай пить.
— Да мне, в общем-то, чаи гонять некогда, — заявил Герасим, усаживаясь за стол напротив Евгении Константиновны. — Я сразу к делу.
Старая дама снова обратила внимание, что у ее собеседника довольно неприятный голос: сиплый, скрипучий, глуховатый — словно когда-то был сорван или простужен на всю жизнь. Она про себя отметила, что этому помощнику лучше не присоединять свой голос к красивому баритону Голенищева.
— Так вот, мадам, — приступил к разговору Герасим, и слово «мадам» неприятно резануло слух Евгении Константиновны. — Вы говорили Виктору Климентьевичу, что к вам приходила женщина, назвалась украинской журналисткой, расспрашивала о вашей дочери. Было такое?
— Да… — Евгения немного растерялась. — А почему, собственно, вас это интересует? Вы же пришли поговорить о музее.
— Когда к вам приходила эта женщина? — продолжал допрос Герасим, не обращая внимания на растерянность старой дамы. — Какая она из себя?
— Ну, я точно не помню, когда это было… Может, вчера, а, может, — неделю назад… — Евгения Константиновна потерла лоб и с усилием продолжала: — Я не помню, как она выглядит… Хотя точно могу сказать, что женщина красивая. Взглянув на нее, я почему-то вспомнила Марину… А вам это важно?
— Мне все важно. — Герасим, навалившись грудью на стол, придвинул свое лицо ближе к лицу Евгении, и она инстинктивно подалась назад. — Я очень хочу, чтобы вы поднатужились и вспомнили кое-что еще.
В этот момент резко прозвучал телефонный звонок, и старая дама, вздрогнув, быстро схватила трубку. Звонил Виктор Голенищев. Она хотела сообщить ему, что у нее в гостях сейчас его помощник, но не успела: Виктор первым заговорил на эту тему:
— Евгения Константиновна, к вам скоро должен прийти один мой хороший знакомый, так вы уж, пожалуйста, примите его любезно.
— Да? А он уже пришел!
Старая дама не заметила, что в этот момент Герасим за своей спиной выдернул телефонный шнур из гнезда. Виктор не услышал двух последних слов Евгении Константиновны и, чертыхнувшись, с удивлением посмотрел на трубку. Потом позвонил Леониду и сообщил:
— У Евгении что-то с телефоном, но я успел ей сообщить о твоем приходе. Только не тяни время, чтобы старушка не забыла, что ждет посетителя.
— А можно ли сообщить ей о гибели Фалина? Или надо, чтобы кто-то ее подготовил?
