Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда
Кэтрин выбежала из дома и обнаружила дочку в патрульном автомобиле – за ней присматривала женщина-полицейский. Внезапно Кэтрин заметила знакомые физиономии – местные репортеры, подобно стервятникам, почуяв сенсацию, уже кружили вокруг особняка. И как только они узнали? Скорее всего, информатор среди полицейских сообщил. Кэтрин быстро сориентировалась – практически без исключения это были журналисты, работающие на Энтони делль’Амму. Тот закатил грандиозный прием после того, как Том проиграл выборы, а теперь он хочет уничтожить репутацию Тома, помешать ему вернуться на политическую арену. Ведь если станет известно о попытке самоубийства бывшего губернатора, от него все отвернутся, и Том никогда больше не сможет заниматься политикой...
Как назло, в тот момент в дверях особняка показались медики, Тома несли на носилках. Защелкали фотоаппараты, заблистали вспышки. Кэтрин, взяв на руки Маршу и стараясь успокоить ее, подошла к журналистам, и их внимание тотчас переключилось на нее.
– Миссис Форрест, что произошло с вашим мужем? Правда ли, что он пытался покончить с собой? Говорят, вы вообще-то должны сейчас находиться в самолете, направляющемся в Питтсбург. Что вы делаете здесь?
Кэтрин улыбнулась и принялась лгать:
– Дамы и господа, благодарю за ваш живой интерес к судьбе моего мужа, бывшего губернатора, однако спешу вас разочаровать – у моего мужа имела место сильная аллергическая реакция на прием нового снотворного препарата. Тот, кто будет сообщать о некой попытке самоубийства, рискует предстать перед судом за клевету.
Кэтрин навестила Тома в больнице – он пришел в себя и мог говорить. Муж прятал глаза и едва не зарыдал, когда увидел Кэтрин.
– Я... я не могу даже довести до конца попытку самоубийства, – сказал он, – я стану всеобщим посмешищем. Кэтрин, зачем ты спасла меня?
Кэтрин дала мужу пощечину и твердо сказала:
– Том, ты не только трус, но и идиот. Если ты так хочешь покинуть сей мир, то можешь снова повторить попытку, я тебя спасать больше не буду. Я разочаровалась в тебе, Том Форрест, ты вовсе не тот человек, за которого я выходила замуж. Ты хотел разрешить все накопившиеся проблемы при помощи самоубийства, а подумал ли ты о нас с Маршей? О своих сестрах? В конце концов, о своей матери?
– Но я проиграл выборы, я никчемный, никому не нужный человек... – прошептал Том.
– Ты нужен мне и Марше! – заявила Кэтрин, стараясь, чтобы в ее голосе звучала уверенность в том, что она говорит. – Ты нужен своей семье! И своим избирателям!
– Кто теперь будет голосовать за меня? – уныло сказал Том. – Я потерпел окончательное поражение...
– Запомни: ты снова станешь губернатором, если только захочешь! Но ты должен пообещать мне, что больше никогда не поступишь таким дурацким образом!
– Обещаю, – понуро произнес Том. – Но, Кэтрин, у меня нет ни единого шанса...
– У тебя, возможно, и нет, но зато шанс есть у нас! – заявила Кэтрин. – А теперь извини, мне пора – журналисты ждут.
* * *И все же газеты вынесли эту историю на первые полосы. Энтони делль’Амма не отказал себе в удовольствии подробно расписать в своих изданиях попытку самоубийства бывшего губернатора. Но Кэтрин не дремала: она отстаивала свою версию: у экс-губернатора имела место аллергическая реакция, которая привела к анафилактическому шоку, что едва не стоило ему жизни. Генриетта и сестры Тома, проинструктированные Кэтрин, с пеной у рта отстаивали ту же версию, и свекровь впервые за много лет призналась:
– Кэтрин, я вижу, что недооценила тебя. Если бы не ты, я лишилась бы сына. Ты ведь не знаешь... Об этом никто, кроме меня, не знает. Отец Тома, мой муж, узнав, что его сомнительные финансовые операции окончательно разорили нас, покончил с собой. Я обнаружила его, когда вернулась домой, и сразу поняла: это уничтожит нашу семью. А кроме того, нам требовались деньги. Он застрелился, а я, первой обнаружившая тело, представила все так, будто произошел несчастный случай во время чистки оружия. Страховая компания поверила и выплатила крупную сумму, которая позволила нам свести концы с концами, расплатиться с кредиторами и сохранить фамильный особняк. То, что мой сын такой же слабохарактерный, как и его отец, я поняла уже давно. И я всегда знала, что Том сделал правильный выбор...
– Всегда знали? – изумленно переспросила Кэтрин. – Однако вы тщательно скрывали это от меня!
Генриетта слабо улыбнулась.
– Ну, какая же мать рада делить единственного сына с его женой, дорогая моя? Тем более я сразу поняла – Том любит тебя. Конечно, он причинил тебе много горя и боли, так же как и его отец причинил много горя и боли мне. Но мы, Форресты, всегда держимся вместе и боремся до последнего вздоха. Том готов сейчас капитулировать, но если кто и заставит его сражаться дальше, так это ты, Кэтрин!
Приободренная таким странным образом, Кэтрин принялась за восстановление карьеры мужа. Она подала иски против нескольких газет – и выиграла их. Генриетта задействовала свои старинные связи, и ей удалось получить от клиники подтверждение, что никакой попытки самоубийства не было, а Том едва не скончался в результате сильнейшей аллергической реакции на новый снотворный препарат. Оставались еще полицейские, обнаружившие Тома в кабинете, но они держали языки за зубами: «дядя Дэйв» сделал так, чтобы они получили повышение по службе и покинули Луизиану, отправившись в разные концы страны. Скандал был замят, и через два месяца Том, прошедший тайный курс лечения у психиатра, появился на публике. Это был прежний Том Форрест – уверенный в себе, красноречивый, сыплющий шутками. Кэтрин была довольна: что ж, теперь можно начинать операцию «Возвращение во власть».
Делль’Амма старался досадить Тому, постоянно намекая в подконтрольных газетах о том, что экс-губернатор от испуга наглотался таблеток, но затем Кэтрин и Тому помог его величество случай: младшая дочка делль’Аммы, жившая в Нью-Йорке, была найдена мертвой: она ввела себе слишком большую дозу героина. Кэтрин тотчас использовала печальную весть, чтобы поквитаться с врагом. Теперь все говорили об этой трагедии, и никто не вспоминал о таинственном происшествии с Томом Форрестом. Намекалось, что отец очень плохо относился к младшей дочери, что он отверг ее, не хотел иметь ничего общего с бунтаркой и наркоманкой. Делль’Амма и сам был рад забыть о так называемом самоубийстве Тома Форреста, ведь каждый раз в СМИ обязательно указывалось на то, что попытка суицида экс-губернатора не доказана, а вот дочь самого делль’Аммы, вне всяких сомнений, стала жертвой наркотиков и бессердечного отца.
Новый губернатор не сумел справиться с делами штата и терял приверженцев, теперь многие испытывали ностальгию по времени правления Тома Форреста, чем Кэтрин без стеснения пользовалась. Она знала, что допустила ошибку, устранившись от контроля предвыборной кампании Тома, и организовала кризисный штаб, главой которого стала сама, лично. Через ее руки проходила вся корреспонденция, на принятие любого мало-мальски важного решения требовалось ее согласие. Том доверял жене больше, чем самому себе. Кэтрин знала: с журналистами надо дружить, но если не получается утаить правду, следует говорить ложь.
На страницах газет и журналов то и дело появлялись репортажи о жизни счастливого семейства с фотографиями – Том, Кэтрин, их дочка, обе бабушки, Дебора и Генриетта, две тетки (сестры Тома) и двое дядек (братья Кэтрин), а также непременно милая собачка и пушистый котик.
Кэтрин корректировала предвыборные речи мужа, заставляла его работать по двадцать четыре часа в сутки. И даже когда перед самыми выборами, зная, что противник отстает от него на семь пунктов, Том заикнулся было о том, что неплохо бы отдохнуть, отправиться на недельку в Европу, так как победа ему все равно обеспечена, Кэтрин заявила:
– Ты должен остаться в штате и выступить еще на двух дюжинах митингов, а не расслабляться в Европе, Том! Не забывай, за тобой сейчас наблюдают и из Вашингтона: если твой перевес над оппонентом будет солидным, то тебе обеспечена карьера на национальном уровне!
Кэтрин успокоилась только тогда, когда стали поступать данные о результатах выборов: Том победил, набрав почти шестьдесят процентов голосов, – это был подлинный триумф. Кэтрин знала: в первую очередь это ее триумф, а не Тома. И все же, стоя перед толпой, рукоплескавшей победителю, она видела – все взгляды устремлены на сияющего Тома. Сама же она находилась в тени. А ведь могло статься, что избиратели выкрикивали бы ее имя...
И после приведения мужа к присяге Кэтрин не давала Тому ни секунды покоя. По законам штата Луизиана, любой человек мог занимать пост губернатора не более двух раз. Значит, через четыре года Тому придется сложить полномочия. А что дальше? Конечно, он может попытаться стать сенатором, и у него, скорее всего, это получится. Но разве это то, о чем они мечтали?
