Татьяна Рябинина - Бюро волшебных случайностей
Я едва утра дождалась. Антон фыркал и фальшиво что-то напевал под душем, потом бренчал чашками на кухне, а я притворялась спящей и твердила про себя: «Скорей! Ну скорей же!»
Наконец он ушел. Я вскочила, как будто подо мной развернулась пружина. Девять часов. Я позвонила в библиотеку, но трубку никто не брал – видимо, было еще рано.
Я даже завтракать не стала, кое-как оделась, зубы почистила и была уже на полпути к двери, когда раздался звонок. Один, потом другой, очень требовательный. Подкравшись на цыпочках, я посмотрела в глазок. И увидела милиционера. Кажется, это был наш участковый. Я, правда, видела его всего раза два, да и то мельком, но характерный шрам на щеке запомнила. Притвориться, что меня нет – или сразу прояснить ситуацию?
Судя по всему, настучал на меня Григорий Федорович. Вчера, когда мы с Антоном заходили в квартиру, глазок в его двери светился, а потом вдруг погас. Наверно, он понаблюдал за нами, а потом все-таки решил обратить внимание участкового на происходящее в соседней квартире, которая вдруг стала «нехорошей». Чего стоит одно только появление ожившей покойницы в сопровождении вооруженной охраны!
Если я сейчас не открою, он заявится вечером. Лучше уж сразу.
- Гражданка Журавлева? – ни сколько не удивившись, спросил участковый. – Документики попрошу.
Я достала из сумки паспорт, который он внимательно пролистал.
- Вам известно, что вы числитесь погибшей и на этом основании выписаны из квартиры? Вот и печать сорвали, - он поддел ногтем обрывок бумажки на двери.
- Разумеется, известно.
- И как вы объясните свое воскрешение из мертвых?
- Я объясню это операцией по поимке особо опасных преступников, - важно надувшись, изрекла я. – Они должны считать, что меня нет в живых. Позвоните в Василеостровскую прокуратуру следователю Стоцкому, он подтвердит.
- А почему меня не поставили в известность? – обидчиво поджал губы участковый, от чего его шрам задергался, как совершенно автономное живое существо.
- А потому, что по плану я должна была быть не здесь, а совсем в другом месте. Но так уж вышло, что пришлось перебраться домой.
Недоверчиво оглядываясь, участковый ушел. Я не сомневалась, что он немедленно отправится разыскивать по телефону Стоцкого. Не могу сказать, что была этим особо довольна. Потому что у Стоцкого мое появление дома непременно должно было вызвать ряд вопросов.
Выждав минут пять, я вышла из дома, на проспекте поймала такси и поехала в Иннину библиотеку. Но на работе ее не оказалось.
- Час назад должна была прийти, - удивлялась вместе со мной пожилая тетка в толстостеклых очках. – Странно, обычно Инна не опаздывает. А если что, обязательно звонит.
- А вы сами ей не пробовали звонить?
Тетка принялась набирать Иннин номер.
- Говорят, что стучали, но никто не отозвался, - повернулась она ко мне, положив трубку. – Может, с сыном что случилось, она и уехала?
- Так ведь сын же у нее здесь был, я сама видела.
- Да нет. Он поправился, и бабушка, Иннина мать, его к себе в деревню забрала. Садик-то летом не работает, только одна группа, за отдельную плату. Откуда у Инны деньги!
Но я уже не слушала. Выскочила на улицу, посмотрела по сторонам. Эх, не догадалась попросить таксиста подождать. В ответ на мои призывные телодвижения рядом притормозила бежевая «волга».
- Куда надо, красавица? – ослепительно улыбнулся черноусый джигит.
Раньше я ни при каких обстоятельствах не села бы к такому в машину, но сейчас мне было на все наплевать.
- До «Василеостровской», - хрипло каркнула я.
- Стольничек.
Это был чистой воды грабеж, до «Василеостровской» – рукой подать, и если б я не торопилась, то вполне могла бы и пешком прогуляться. По любому, езды до метро – максимум на тридцатку. Но я не стала спорить. Лишь бы скорей.
По дороге джигит ненавязчиво начал интересоваться моим именем и планами на вечер. Но я так зыркнула на него, что он испуганно прикусил язык.
Всю дорогу от метро до брянцевского дома я бежала, то и дело натыкаясь на неспешно фланирующих пешеходов. На четвертый этаж взлетела одним рывком. И остановилась перед квартирой, пытаясь отдышаться.
Трижды тренькнул звонок-шарманка. Тишина. Я нажала на первую попавшуюся кнопку, потом на другую. С тем же эффектом. Вымерли они там все, что ли? Впрочем, будний день, рабочее время.
Только после третьей попытки в коридоре зажегся свет и старушечий голос проскрипел:
- Кто?
«Агния Барто!» – простонала я про себя, а вслух сказала жалобно:
- Я к Замшиной. Откройте, пожалуйста!
Если эта старая карга не откроет, буду барабанить в дверь ногами, пока она не вызовет милицию.
Но дверь, клацнув, открылась. Передо мной стояла хорошо знакомая бабуся в сиреневых кудряшках. На ней было веселенькое ситцевое платьице в зайчиках, куколках и воздушных шариках.
- А Инночки нет, - почему-то шепотом поведала бабка.
- А где она?
- Не знаю. Ей даже с работы звонили. Я стучала, но никто не отзывается. И дверь закрыта.
- А вчера была?
- Вчера была, - уверенно кивнула соседка. – У нее гостья была. Вечером.
- Что за гостья?
Задавая вопросы, я упорно стучала в запертую дверь комнаты. В ответ – тишина. Нет, вру, не совсем тишина. Кот! То ли подвывает, то ли урчит. Я вспомнила свой первый визит к Инне. Тогда я тоже постучала в дверь и услышала кошачий вопль. «Громче стучите! – посоветовала соседка, высунувшаяся из своей двери. – Она спит, наверно. А дитенок у бабки».
Я попробовала колотить в дверь ногой. Безрезультатно.
- Так кто у нее был в гостях?
Бабка пожевала губами. Денег ждет, что ли? Фиг, не дождется.
- Кто, спрашиваю? – гаркнула я так, что она испуганно вздрогнула.
- Женщина была, - зачастила бабка. – Женщина. Одна. Лет тридцати пяти, блондинка. В синем костюме брючном.
Жаль, что ноутбук унесли. Иначе можно было бы показать бабке фотографию. Впрочем, я так не сомневалась, что это была Чинарева. Но я-то!.. Как же можно было быть такой идиоткой?!
Ведь если бы я сразу поняла, кого имеет в виду Полосова, если бы сразу поехала к Инне или хотя бы позвонила Стоцкому… Я не сомневалась, что увижу там, за дверью.
Замок выглядел основательно, не по моим силам.
- Мужчины есть в квартире? – строго поинтересовалась я.
- Костик есть, - кивнула бабка. – Только с ночной пришел. Может, не спит еще.
- Зовите.
Бабка скрылась в коридорных далях и скоро вернулась с тем самым писклявым мужиком внушительной комплекции, которого я встретила в первый раз на лестнице. Он был одет в тельняшку и шорты, тер глаза и недовольно ворчал что-то себе под нос – видимо, бабка выдернула его из постели.
- Можете замок выбить? – я махнула в сторону Инниной двери.
- А ты кто такая? – окрысился Костик.
- Инна провожала свою гостью? – игнорируя его, спросила я любительницу подглядывать и подслушивать.
- Нет, - ойкнула бабушка. – Она сама вышла. И дверь за собой захлопнула.
- А Инну вы после этого видели? Вчера, сегодня?
- Не-ет, - проблеяла она и с ужасом посмотрела на Костика.
- Во, бля! – сказал он, крякнул и саданул по замку ногой.
Дверь распахнулась и с маху ударилась об стену. Первое, что я увидела, это был кот. Он сверблюдился, ощетинился и издал утробный рык. И только после этого я поняла, что кот стоит на груди Инны.
Она лежала на полу, глядя в потолок. На ее шее был затянут голубой шелковый шарф. Все в комнате было перевернуто вверх дном. Совсем как у меня. Или у Брянцева.
- Вызывайте милицию, - устало посоветовала я и пошла к выходной двери, но Костик грубо схватил меня за плечо:
- Куда?
- Туда! – я быстро вытащила из сумки вишневые корочки БВС и бегло махнула ими у него перед носом. – Ментам можете сказать, что здесь была Журавлева. Не вчера, а сегодня, разумеется. Они в курсе.
Выйдя на лестницу, я согнулась в приступе неудержимой рвоты.
22.
Милицейские машины проехали прямо по пешеходным дорожкам. Я сидела у фонтана и тупо смотрела, как они распугивают пешеходов. Смотрела и глотала слезы.
Как можно было так ошибиться! Ведь Чинарева побывала в квартире Инны именно в то время, когда я трясла Дарью. Если бы, если бы…
Я мотала головой – наверно, это выглядело, мягко говоря, странно, - но испытанное средство не помогало. Перед глазами, никак не желая уходить, стояла картина: Инна лежит, глядя широко раскрытыми глазами в потолок, а на ее груди топчется жирный серый кот. И голубой шарф – такой изысканный, воздушный, идеально подходящий к синему костюму, он словно попал в эту мрачную убогую комнату с какой-то другой планеты, по досадному недоразумению.
И правда ведь, по недоразумению. И по моей вине. Я закусила костяшку указательного пальца, но слезы все равно текли потоком. Мерзко мутило – заяц Федя плакал вместе со мной.
