Виктор Мясников - Месть Черного Паука
Ледяная пластмасса обожгла тело, так что Славка зашипел, стараясь не завопить во весь голос. Его колотила крупная дрожь. Ничего, в горах бывало и похуже. Надо немного перетерпеть, потом легче будет.
– Гли-кось, – захохотал Ижак, чуть не выронив от смеха золотой портсигар, – эк его корежит, болезного. – Сунулся было к факелу прикуривать, но брови затрещали от жара, и он отшатнулся. Тут же перед ним вспыхнули три зажигалки. – Ладно, – он выпустил дым, – и как же ты туда залазил, волк драный?
– Наручники снимите, покажу, – отозвался Славка, лязгая зубами, – я же скалолаз.
Вся банда покатилась со смеха. Ижак корчился, вытирая глаза и размазывая спаленные факелом брови. Бензин выгорал, и пламя на конце палки опадало, бросая на снег кровавые блики. Славка не понимал, что такого смешного сказал.
– А, может, тебе ключи от машины дать, чтоб линять сподручней было? сострил кто-то из бандитов.
– Короче, – внушительно сказал Ижак, и смешки мгновенно смолкли, колотуниться тут мне не климат. Ищите веревку, залазьте, а я поехал в сауну греться. Конвой мне не нужен. Пасите этого зоила, чтоб не вертанул налево. Если там, – ткнул мундштуком вверх, – голяк окажется, трясите, пока не расколется.
– Куда тут бежать, – Славка поднялся на ноги, – кругом одни стены.
Словно в подтверждение своим словам, он отошел к стене колледжа и присел на корточки, сжавшись в комок, чтоб меньше мерзнуть. Лебедка находилась точно над ним. Главное, чтобы техника не подвела. Он нажал сквозь одежду кнопку пульта и стал прислушиваться. Вверху посвистывал ветер, стучали одна о другую мерзлые ветки деревьев.
Совсем озябший Ижак убежал вприскочку, втянув голову в плечи и приплясывая в тонких ботиночках. Лимузин долго ворочался, как баржа в гавани, выбирая правильный курс, и наконец отчалил. Оставшиеся бурно заспорили. До Славки доносились заковыристые рассуждения по поводу веревки с крюком и лестницы. Потом компания быстро рассосалась.
Один джип уехал, а второй, наоборот, подогнали поближе, чтобы фары хоть чуть-чуть доставали до пленника. Топтаться рядом с ним на морозе никому не хотелось, а заставить никого тоже, видать, было нельзя, поскольку народ все присутствовал солидный, сплошь рецидивисты, а не шушера какая.
Правда, один, неопределенного возраста, с наморщенным лбом и пронизывающими глазами, к Славке подошел и, слегка пнув в грудь, посоветовал с места не сходить, а то ноги переломают. Стуча зубами от холода, Славка кивнул, даже дважды, чтоб стало ясно – понял, не дурак.
Факел совсем погас и шипел в снегу, распространяя удушливую вонь. Машина стояла на выходе из дворика за тополями. Свет фар стелился по истоптанной земле, слегка освещая низ стены и скорчившегося Славку. Задрав голову кверху, он разглядел в метре над собой петлю тросика. Она слегка покачивалась. Нащупав кнопку "стоп", Славка остановил лебедку и стал ждать подходящего момента.
За лобовым стеклом джипа краснели огоньки сигарет. Доносилась приглушенная музыка. Сидеть дальше неподвижно и мерзнуть не оставалось никакого терпения. Славка встал и, сделав несколько быстрых приседаний, принялся размахивать скованными руками из стороны в сторону, одновременно подпрыгивая. Из машины тут же выскочили двое стражей, но сообразили, что пленник так греется, и подходить не стали.
– Видал спортсмена! – громко сказал один из бандитов и крикнул: Давай тренируйся, учись становиться враскорячку, чтоб раз-два – и уже в позе!
Бандиты, гогоча, снова забились в джип. Похоже, подходящий для побега момент наступил. Сделав ещё пару коротких пробежек вдоль стены, Славка нажал кнопку "вверх" и, вскинув руки, ухватился за тросик. Рывком подтянулся и сунул ногу в петлю. Выпрямился, перехватившись за трос повыше. Почувствовал, как поплыл прочь от земли. Сердце бешено застучало, и даже холод, кажется, отступил, хотя все тело продолжала колотить сильная дрожь.
В джипе не сразу поняли, что произошло. А когда повыскакивали и с беспорядочными криками помчались к стене, Славка уже был на уровне второго этажа. Туда свет фар не попадал, Славка словно спрятался в темной комнате, а бестолковые охранники остались у входа, неспособные проникнуть внутрь.
– Где ты, тварюга! Пристрелю! – орал один, размахивая пистолетом. В скитаниях по тюрьмам и лагерям он изрядно порастерял зубов, потому жутко шепелявил и присвистывал.
Славка качнулся в сторону, поймал нижнюю перекладину пожарной лестницы, повис на руках. Подтянулся, зацепившись ногой, и перехватился скованными руками за следующую ступеньку. Он специально полез между лестницей и стеной. Поставив ноги на ступеньку, он откинулся спиной на стену, вытянул руки и перехватился повыше. Снова сгруппировался, подтянув ноги парой ступеней выше. Снова рывком выпрямился, ударишись спиной о стену. На фоне синего ночного неба, подсвеченного городскими огнями, железные прутья пожарной лестницы рисовались отчетливо, и Славка хватался не наугад, а вполне осознанно.
Если бы не наручники, он бы взлетел на крышу за пару секунд. Но когда руки связаны, ими ведь нельзя, как положено, хвататься поочереди за железные прутья. Поэтому Славка двигался, как гусеница по травяному стеблю, складываясь пополам и снова выпрямляясь, выбрасывая вперед и вверх переднюю часть тела. Только, в отличие от неторопливой гусеницы, спешил изо всех сил. И даже не чувствовал ладонями ледяного металла ступенек. Он и сами ладони уже не чувствовал.
Придурок с пистолетом топтался где-то под ним и, тыча вверх пистолетным стволом, вопил:
– Слазь, урод рогатый! Прикончу!
Славка остановился, отстранившись от перекладин на вытянутых руках, и сплюнул вдоль лестницы все, что накопилось во рту. Оказалось, не так уж и мало. И все очень удачно пришлось в рожу шепелявому. Тот взвыл, утираясь, а пуще того размазывая. Этой его заминки Славке хватило, чтобы добраться до крыши. Когда блатной, оскорбленный и униженный, принялся палить вверх, альпинист уже выбросился на железную кровлю.
Снизу доносились шум борьбы и приглушенная ругань. Похоже, подельники отбирали пистолет у разбушевавшегося братана. И то сказать, зачем лишнее внимание привлекать? Понаедут менты, затеют разборки…
Ввалившись на чердак, Славка поспешно захлопнул за собой дверку. Первым делом отыскал фонарик. Тот лежал на месте – слева под скатом крыши. Славка мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Специально оставил фонарик на этом месте у входа, чтоб не шарить в темноте.
Потом вытряхнул из рюкзака одежду и мигом набросил на плечи куртку-пуховку, а поверх джинсов натянул непродуваемые брюки. Жаль, что наручники на запястьях не позволяли надеть ещё один свитер или хотя бы просунуть руки в рукава пуховки. Трикотажная шапочка и перчатки дополнили наряд.
Славка сел на балку возле выхода, натянул капюшон на лицо, кутаясь в куртку, словно в пуховое одеяло завернулся. Часто задышал, нагоняя теплый воздух. Дрожь сотрясала тело. Холод и нервное возбуждение отпустили не сразу, поэтому казалось, что согревается слишком медленно.
И в то же время его захлестывала радость, аж под ложечкой жало от восторга, дыханье спирало. Ведь спасся! Выкрутился! Унес ноги! Верная смерть ждала, да ещё с мукой. И вот – на тебе, живой! Сидит у себя на чердаке, а бандиты внизу топчутся.
Но тут же появилась тревога: рано радуешься, сейчас они очухаются и примутся за тебя всерьез. Да джип, умотавший за веревками и крючьями может вернуться с минуты на минуту.
Дрожь почти прекратилась. Славка сбил капюшон пуховки повыше и поднялся. Куртка, повиснув на капюшоне, с плеч не падала. На глухом чердаке вообще было теплей, чем на улице, и даже не чувствовалось сквозняков.
Теперь следовало позаботиться об обороне и поискать способ выбраться из высотной мышеловки. Неплохо было бы и руки освободить от стальных браслетов. Но складной ножик, скальные крючья и карабины для подобной операции не подходили. Портативный походный примус и баллончик с бензином тоже помочь не могли. Был ещё спальный мешок, пригодный в качестве традиционного альпинистского гроба, и запас продуктов. От еды бы Славка не отказался, но грызть замороженную тушенку не хотел. Увесистые консервные банки годились в качестве метательного оружия, а на ужин он предпочел бы сухофрукты, орехи и мед.
Он снова выполз на железную крышу, на ходу хрустя орехами и урюком. Свесил голову, осматривая задний дворик. Один из бандитов орал в трубку сотового телефона так, что его слова свободно долетали до крыши:
– А я говорю, прямо по стене убежал! Паук в натуре!… Я слепой, да?… Куцый с той стороны пасет… Летать он ещё не научился, никуда не денется…
Тут из-за угла здания упал свет фар, и к стоящему джипу подкатил другой. Но это оказались вовсе не ижаковские бандиты, а Старков со своими бойцами. Славка понял, что его прощальные слова о лихих деньгах упали на благодатную почву. Но сейчас он уже пожалел об этом. Бывший старший лейтенант проследил за действиями партнера и оказался в нужном месте в подходящий момент.
