Сантьяго Пахарес - Без обратного адреса
– Ох, маленькие мои, не сегодня.
– Эстебан! Почему?
– Да я не собирался сегодня ничего рассказывать, ничего и не вспомню.
– Да ну тебя, Эстебан! Только одну, пожалуйста, Эстебан!
Тот слегка, не разжимая губ, улыбнулся. Тяжело, неподвижно сидя перед огнем, обвел взглядом круг освещенных пламенем лиц и вздохнул:
– Что ж… был у нас однажды странный случай во время плавания…
Гром аплодисментов грянул так, словно он уже закончил рассказ. Шикая друг на друга, дети завозились, пробираясь поближе к рассказчику и устраиваясь поудобнее.
– Шестьдесят седьмой и шестьдесят восьмой годы у меня выдались довольно холодными. Марсело, мой чилийский друг, предложил мне, когда я сидел без работы после полугодового тихоокеанского рейса на торговом судне, завербоваться на строительство чилийской метеостанции в Антарктике на острове Короля Георга, которую назвали именем тогдашнего президента Чили Эдуардо Фрей Монталва. Было мне тогда двадцать лет, и любое море казалось по колено, теплое оно или ледяное. Интересно было посмотреть на континент, о котором Марсело столько рассказывал, мы вообще увлекались с ним Южным полюсом, читали все, что попадало в руки, но, как ни готовься, разве можно приготовиться к тому, что ждет прибывшего в Антарктику? Тринадцать миллионов квадратных километров вечных льдов…
Южный полюс – это, ребята, гигантская снежная гора, она находится на противоположном полушарии, как бы в самом основании нашей планеты. Конечно, воображаемом основании. Там так холодно, что зимой, это в наших месяцах июне – июле, море замерзает, и лед плавает огромными кусками. Их называют айсбергами, и они такие здоровенные, что могут раздавить любой корабль, если он попадет между ними.
А остров Короля Георга, где решили строить метеостанцию, находится на северо-востоке Антарктиды, всего в девятистах километрах от аргентинского побережья. Впрочем, случись что, и это расстояние маленьким не покажется.
А знаете, кто открыл антарктические острова? Пираты. Да, дети мои, знаменитые пираты, огибавшие мыс Горн: Джеймс Кук и Фрэнсис Дрейк. Кук вообще был первым, кто плавал в антарктических водах. Но высадился на антарктический берег только Уильям Смит в 1819 году, это был остров, который потом назвали именем Ливингстона. И только через три четверти века, в 1865 году, люди ступили собственно на землю этого континента – Антарктиды.
Международное географическое общество приняло решение осваивать и изучать вновь открытые земли. Снарядили экспедиции. Одни были научными, которые наносили ландшафт на карту и описывали флору и фауну. Другие имели одну, но героическую цель – просто дойти до географической точки, именуемой Южным полюсом. Он вот там – видите? – где земля как бы глядит прямо вниз.
Да, это было время великих свершений, подвигов. Много было тех, кто получил от Антарктики больше, чем мог унести, и много было тех, кто погиб в ее льдах в назидание живым.
Амундсен – вот кто вошел в историю как пионер, достигший Южного полюса в 1911-м. Члены его экспедиции провели антарктическую зиму в хижинах, которые сами построили, и весной, когда взошло солнце, отправились навстречу славе. Вы ведь помните, как я объяснял: в Южном полушарии и день и ночь длятся месяцами, сначала четыре месяца незаходящего солнца, которое только ходит по кругу на небе, – а потом четыре месяца полной тьмы, когда оно вообще не появляется. У них имелись продукты на четыре месяца, и они привыкли к минус тридцати.
Преодолев тысячу четыреста километров по снежным заносам, ледяным торосам, в метель и бураны, 14 декабря они достигли географического Южного полюса. Усталые, но довольные, водрузили там шелковое знамя и назвали плоскогорье именем своего норвежского короля, Хокона Седьмого. Они герои. Достигли своей цели.
Но Антарктика имела не только своих героев. Амундсен, конечно, заслужил славу, но экспедиция Роберта Фалькона Скотта – вот по ком пролилось столько слез, что они могли бы покрыть Антарктику еще одним слоем льда.
Скотт, как и Амундсен, стремился оказаться первым на полюсе, но в этой гонке должен был быть только один победитель. Скотт проиграл, потому что его экспедиция выбрала для тягловой силы не собак, а пони. Они сильнее собак, но проваливаются в рыхлый снег, а главное, потеют через кожу, отчего покрываются коркой измороси и погибают. Возникли у них и другие трудности, например, они стартовали с острова Росс, который находился на сто с лишним километров дальше от полюса, чем база Амундсена. В общем, они достигли полюса на месяц позже него. Опоздали на свидание со славой. На полюсе их ждали норвежский флаг и палатка Амундсена, в которой были упакованы письма, адресованные их королю. Истощенные и павшие духом, члены экспедиции Скотта отправились в обратный путь, терпя ужасные лишения.
Один из них, Лоуренс Отс, почувствовав, что становится обузой для товарищей, просто вышел из палатки в пургу и исчез в ней. Его больше никогда не видели. Группа отправилась дальше, но из-за ужасной бури застряла всего в восемнадцати километрах от базы, где их ждало около тонны продовольствия и отдых. Все они замерзли насмерть, и даже тела их нашли только следующим летом. Они до последнего несли на себе коллекцию минералов и подробный отчет об экспедиции, написанный лично Робертом Скоттом.
В первые месяцы работы на станции мы с Марсело много выслушали подобных историй. Вечерами ребята садились у огня, вот как мы с вами сейчас, и рассказывали друг другу истории об этих потрясающих людях – первопроходцах континента, которые были вооружены кое-чем получше современной техники: несгибаемым духом и благородством. Да, между льдов лежало много их трупов, но память об этих людях была жива, и не кончались истории о них. Их передадут и в следующие поколения.
Станцию начали строить в начале 1968 году. Я помогал на монтаже, но как моряк работал главным образом на погрузке и переброске стройматериалов на остров. То есть вы не поверите, но я даже имел власть, распоряжался тем и сем; но в подобном месте все это не очень ценится. Там загрубеваешь, понимаешь цену вещам. Например, погода бывала по неделям такой, что нас эвакуировали со станции, пережидали на базе. А знаете, как там ветер бьет о ледники? Как тяжелые океанские волны о берег.
Это сейчас на станции все есть – и аэродром, и школа, и больница, и почта, и банк, и лыжная база для желающих! Летом, разумеется. А вот тогда была только сама станция и пара строений, где размещались ученые и мы, строители.
В тот первый год строительства чилийское правительство решило использовать мои рейсы между островом и материком, смонтировав на корабле взлетно-посадочную площадку для вертолета. На нем должны были облетать местные острова, изучая береговую линию и фауну: там было много пингвинов – и хохлатые, и пингвины Адели, и еще какие-то. Вертолет взлетал, а через несколько часов работы возвращался на корабль дозаправиться. Сначала им ставились только задачи наблюдения и съемки, но однажды все изменилось. Обнаружилось кое-что, чего никто не ожидал.
Помните, я рассказывал вам об англичанине Уильяме Смите, который официально считается первым человеком, ступившим на землю Антарктики? Так вот, это было на острове Ливингстона, километрах в ста к югу от нашего острова Короля Георга, где строилась метеостанция. И в записях того времени упоминается о судне «Сан-Тельмо», которое шло из Испании в колонии, но в бурю отклонилось от курса и разбилось у берегов Антарктики, а потом вроде бы было обнаружено Уильямом Смитом. А при облете островов с нашего вертолета на острове Ливингстона заметили останки корабля.
Был ли обнаруженный корабль «Сан-Тельмо»? Предполагалось, что в 1819 году Смит обнаружил именно его, но это никогда не было ни доказано, ни опровергнуто. Корабль вызвал интерес всех исследователей – даже исследователей пингвинов, не говоря уже об историках. Связались с чилийскими официальными лицами, получили разрешение сесть на остров и, обследовав все, что возможно, прислать им о находке подробный отчет.
Стали формировать состав разведэкспедиции. В вертолете имелось четыре места – два для экспертов и два для членов экипажа, которые должны были вести машину и помогать ученым во всем. Представляете, как рвались на эти два места мы с Марсело, подогретые всеми прочитанными книгами об Антарктике и ее героях – о Скотте, Амундсене, Шеклтоне, Уэдделле, Эдеберге и прочих? Марсело все давил на то, что галеон испанский, и меня, как единственного среди всех испанца, просто не имеют права лишать возможности присутствовать при историческом событии, то есть при обнаружении корабля – иначе это станет оскорблением великого испанского народа. В конец концов, сплетя множество хитроумных интриг и подкупив алкоголем конкурентов, мы пробились на эти два места членов экипажа.
Позднее, уже после возвращения из Антарктики, я узнал, что капитан тоже был тогда за наши кандидатуры. Людей у него было немного, а мы были не самыми квалифицированными моряками. В случае чего он потерял бы не самые ценные кадры и в любом случае дошел до острова Короля Георга, а платили-то ему именно за рейс. В общем, мы вошли в четверку разведчиков и получили возможность лично участвовать в одном из тех детективных сюжетов, из которых состояла вся история освоения Антарктики.
