Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня
Когда русская бабенка кинется к убитому – а она кинется! – волей-неволей схватится за рукоять или дуло. А даже если женщина не оставит отпечатков, все равно на ней все сойдется: и мотив, и орудие, и время, и место.
Майк вышел из дома, сел в машину и ударил по газам.
Навстречу ему, по пустынной дороге, ведущей к особняку, попалось такси с женщиной на борту: она!
Какой приятный ее ждет сюрприз! Мертвое тело любовничка. Майк даже захрюкал от удовольствия. Он доехал до Сент-Джонса и тормознул у телефона-автомата.
Слава богу, таксофон работал не только от карточек, но и от монет. Майк набрал телефон полиции:
– Только что произошло убийство…
* * *«Если карточки пассажира будут проверять на выходе с катерка, я пропала».
Таня осторожно выглянула из трюма.
На борт уже подымались первые пассажиры – как на подбор, седовласые, морщинистые, дряхлые (это только в России на транспортное средство для инвалидов обязательно бы проникли совершенно здоровые, молодые, богатые и наглые граждане).
«Мне, что ли, тоже хромать начать, чтоб внимание к себе не привлечь?»
Но, по счастью, народ все прибывал и прибывал. Все сиденья заняты, в проходах пассажиры толпятся. Ряды дедков и бабулек очень кстати разбавили несколько молодых мамашек с грудными детьми. Таня ловко ввинтилась в толпу – никто не обратил на нее внимания.
– Охрана сегодня ведет себя безобразно, – услышала Садовникова обрывок чужого разговора. – Какую очередь собрали на выходе!
– Да, – откликнулся второй голос. – У меня, представляете, даже паспорт потребовали!
«Ну и отлично – значит, больше нигде документов проверять не будут», – воспрянула духом Татьяна.
…И уже через четверть часа триумфально сошла в толпе пенсионеров на берег.
Старички потянулись к экскурсионным автобусам и стоянке такси. Таня же миновала рынок с везде одинаковым тропическим изобилием (сумки с пальмами, пробковые шлемы, магнитики с пиратской символикой) и – вот удача! – совсем рядом с пирсом увидела магазин с логотипом известного оператора сотовой связи.
Нырнула внутрь. Мило, прохладно, в уголке тихонько бормочет телевизор.
– Чем я могу вам помочь? – расплылся в улыбке молодой эффектный мулат.
Настроен, кажется, на долгий, обстоятельный разговор с красоткой-блондинкой, но у Тани времени нет. Приблизилась к прилавку. Молвила:
– Мне нужен телефон с местной сим-картой. – И, упреждая вопросы, добавила: – Но паспорта у меня нет. Забыла на корабле.
Колебался продавец от силы секунду. Широко улыбнулся покупательнице:
– Что ж! В таком случае телефон просто обойдется вам немного дороже!
– Согласна, – вздохнула она. – Вечно за свою рассеянность мне приходится доплачивать.
Хотя лишняя сотня долларов за «левый» номер в ее положении – совсем не много.
Девушка расплатилась и вышла из магазина в тот самый момент, когда телевизор над стойкой начал передавать местные новости:
– Продолжаются поиски гангстеров, совершивших вооруженный налет на полицейский фургон с целью освобождения русской преступницы, предположительно застрелившей своего любовника. Напомню, что позавчера утром трое неизвестных атаковали фургон на выезде из Сент-Джонса. – Пошли кадры, на которых местные полицейские довольно растерянно бродили рядом с брошенным посреди дороги карибским автозаком. А телевизионщик продолжал: – Они освободили русскую мадам Джулиа Сэд-офф-ник-офф, – с трудом справился диктор со сложнейшим славянским именем, а картинка тем временем показывала худую, бледную и испуганную Юлию Николаевну, снимок в полицейском участке. – Стало известно, что полиция подозревает в организации преступления дочь задержанной. Эта русская, которую зовут Тат-иана Сэд-офф-ник-офф, прибыла на наш мирный остров три дня назад. Вскоре госпожа Сэд-офф-ник-офф-старшая была арестована над трупом своего возлюбленного. Пока ни обе беглянки, ни их пособники не найдены. И мы призываем вас немедленно сообщить в полицию, если вдруг встретитесь с ними. – Все это время телевизор показывал фотографию Татьяны.
Мулат-продавец смотрел то на экран, то вслед недавней покупательнице и растерянно улыбался.
* * *– Здравствуй, Валерочка.
– Привет. – Голос отчима даже дрогнул от напряжения. По этому изменившемуся голосу, который раньше, что бы ни случилось, всегда оставался невозмутимым, Татьяна поняла: Валера ОЧЕНЬ за нее беспокоится. – Ты у нас где?
– Я вернулась на Антигуа.
– Так. – В короткий вздох отчим вложил целую бездну чувств: волнение за Таню; разочарование, что она снова занимается самодеятельностью; досаду на ее полное непослушание. – А что мама?
– Она в хороших руках.
Татьяна разговаривала экивоками. Совершенно не нужно нести в открытом эфире все подряд, даже если говоришь по-русски. В конце концов, на Антигуа они с мамой совершенно точно в розыске. А может, и на Гваделупе уже тоже. Как и во всем оставшемся мире. Она добавила:
– Действительно в хороших руках.
– Могу себе представить, – усмехнулся Ходасевич. – А у тебя что за планы?
– Да я пройдусь тут по старым адресам, – небрежно молвила Таня.
– Каким – конкретно? – Голос отчима заледенел.
– Ну, тем, где мамаша со своим любовничком проживала.
– Зачем?
– Поищу кое-что.
– Господи, Таня! – Отчим наконец сорвался. – Что ты творишь! Выбирайся оттуда. Немедленно! Я дам тебе телефон наших людей в Гаване. Или одного моего хорошего знакомого в Доминикане. Они помогут. Обязательно помогут!
– Нет, Валера, – категорично проговорила падчерица. – Я не хочу бегать всю жизнь. Я хочу оправдаться. И маму оправдать.
После своей вспышки отчим сказал саркастическим и бесконечно усталым голосом:
– Да-а, если уж тебе втемяшится в голову какая блажь…
– Чем кричать и язвить, лучше посоветуй: как я смогу открыть простенький сейф без ключа?
– Никак.
– Спасибо, что подсказал, – язвительно бросила Таня.
– Кто знает, что ты вернулась на Антигуа?
– Мама.
– А еще?
– Ну… Один человек… Возможно, догадывается. Хотя впрямую я ему, конечно, не говорила.
– Кто? – спросил Валера столь страшным тоном, что Таня даже не подумала лгать или лукавить.
– Один из тех, кто отпустил нас с мамой. Его зовут Майк.
– Ах, Майк… Он тебе что-нибудь передавал?
– С чего ты взял?
– Я – ни с чего не взял, я просто спрашиваю: передавал или нет?
– Ну, передавал.
– Что?
– Деньги. Взаймы.
– А еще что?
– Все.
– Ты уверена?
– Ну, он еще отдал мне колечко с камушком…
– Так.
– Но, Валера, то было мое собственное колечко. Он мне его просто вернул!
– Хорошо, Таня. Я понял. И все-таки: я категорически советую тебе сдаться полиции.
– Валера, ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы понять: никогда. А почему ты спросил про колечко?
– Забудь.
– Ты боишься, что Майк прицепил мне «маячок»? – догадалась она. – Но я переоделась. А под платье он ко мне, – Таня натянуто усмехнулась, – не лазил.
– Ладно, Таня. Я не отговариваю тебя. И даже не прошу быть осторожной. Я знаю, что все равно ты наплюешь на все советы и полезешь в самое пекло. Я просто умоляю: РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, будь осторожной!
А когда он поговорил с Таней и нажал «отбой», тут же достал телефонный справочник и стал искать код Антигуа.
* * *Лейтенант Маккензи в раздражении бросил телефонную трубку. Да что этот русский себе позволяет?!
Вести из далекой Москвы собственное расследование по его делу! Еще и давать ему указания. Какая наглость! Выбросить из головы – и всех делов. Садовникова-старшая, безусловно, убийца. Ее дочка – пособница.
Оставался, правда, нерешенным еще один весьма важный вопрос. Где содержимое сейфа госпожи Хэйл?
– Спросите об этом у Дика Трэвиса, – сказал ему русский.
Маккензи кольнуло. Откуда московский пижон его знает?
Трэвис. Известная на Антигуа личность. Страстный коллекционер. Богач. Человек без принципов. Едва услышав об ограблении особняка миссис Хэйл, Маккензи сам сразу подумал, что Трэвис отлично подходит на роль заказчика. Тем более слухи, что в сейфе у Глэдис хранится нечто чрезвычайно ценное, по островку давно ходили.
Однако данные с камеры видеонаблюдения свидетельствовали: те двое, что взяли сокровища миллионерши, совсем не из команды Трэвиса. Или все же пожилые мужчина и женщина работали на него?
Лейтенанту ведь так и не удалось выяснить, куда парочка дела награбленное. В доме, где проживал Мирослав, никаких ценностей не нашли. Русская в том, где добыча, тоже не созналась.
Дело застопорилось. Журналисты вовсю упражнялись в остроумии на тему «утомленной солнцем» местной полиции.
Однако совет русского спросить Трэвиса все равно был невыполним. Даже если тот соизволит ответить на вопросы, не дурак же он признаваться, что выступил заказчиком ограбления? А доказательств против него (кроме домыслов того русского) все равно никаких.
