Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность

Я горестно вздохнула.

— Ну да, этот «принц», — не удержался от шпильки полицейский, — ловко втирался в доверие к тем, кого ему поручали «убрать», и действовал изобретательно и быстро. Правда, у него была партнерша, так сказать, старший товарищ и наставница, которая имела больший опыт и активно делилась им с молодым «коллегой».

— Художница, — вырвалось у меня, — у которой мы с покойными разрисовывали гипсовых зверей.

Брови полицейского удивленно поползли вверх.

— С чего вы взяли? Ванина не имеет никакого отношения к преступникам. Она вообще ни в чем предосудительном не замешана.

Пришлось излагать события последних недель, но Крысилова я не убедила. Спорить он, однако, не стал, а порылся в нагрудном кармане и выложил на стол фотографию.

Это было уже слишком! Опять мое фото, когда же это закончится?!

— Вы нашли ее у очередного покойника? Здешний морг снова работает в две смены?

— Это фото предоставили коллеги из Интерпола, оно совсем недавно попало в картотеку. Не хотите приглядеться повнимательней?

Он был прав. С фотографии улыбалась не я. И не меня обнимала пухлая рука маленького толстяка с одутловатым лицом. Кроме того, прическа у дамы отличалась от моей, а изысканное меховое манто не напоминало ничего из предметов моего гардероба.

— Зачем? — только и смогла я спросить. — Для чего кому-то меня копировать? Ведь на женщине с фотографии, которая была у Божениной сестры, красовалась точная копия моего леопардового комбинезона. Я не верю в совпадения.

— Я тоже, — признался Стоян. — А когда вы поняли, что и на первых фотографиях не ваше изображение?

— Когда увидела часть рукава на фотографии с Кристофером. Я почти не надевала комбинезон, меня просто не могли в нем сфотографировать. Значит, на фото была не я. Мне еще в самом начале, когда я в вашем кабинете смотрела на первую карточку, что-то показалось подозрительным. Я только потом сообразила, что там не песок, а галька. Получается, это не здешний курорт. На том снимке тоже была другая женщина. Вы обратили внимание на гальку?

— Не сразу, — ответил полицейский. — Только когда были найдены материалы, которые достали для нанимателя погибшие детективы.

— Значит, они отдали патрону фотографии дамы, с которой спутался Кристофер?

— Да, и кое-что про нее раскопали.

— Это она их всех убила?

Стоян кивнул.

История звучала жутко. Франсуаза, — по крайней мере, таково было имя, под которым эта француженка жила в последнее время, — уже давно подвизалась в качестве наемной убийцы, хорошо оплачиваемой, удачливой и, можно сказать, уважаемой в своем более чем узком кругу. Она всегда предпочитала работать в одиночку, и было непонятно, по чьей инициативе обзавелась помощником и партнером. В итоге с Кристофером случился служебный роман, а когда мадам к тому же прознала, что бездомный красавчик еще и наследник миллионов, всерьез задумалась об их совместном будущем.

— Как ни крути, а киллерский век недолог, куда короче бабьего. Рано или поздно до сладкой парочки добрался бы Интерпол или свои же мафиози. А зачем теперь было рисковать? Судьба Берга, увы, была предрешена. Его смерть гарантировала «голубкам» огромные дивиденды и обеспеченную старость. Не могу утверждать наверняка, но похоже, что Кристофер специально «засветился» и приезд отца на знаменитый болгарский курорт стал первой ступенью реализации задуманного. Другое дело, влюбленные не ожидали, что Берг располагал крайне нежелательной информацией касательно подруги сына. Вероятно, он попытался раскрыть сыну глаза, и даме пришлось действовать без промедления. На повестке дня оставалась ответственная процедура получения наследства, — ведь кто-то мог проведать, что наследник был в Болгарии как раз тогда, когда там погиб его отец. И вот тут-то подключался объект, на которого можно было списать все убийства.

— На меня?! — ужаснулась я.

— Боюсь, что да. — В голосе полицейского неожиданно послышалось сочувствие. — Именно вы должны были ответить за потерю американского и шведского народов. Зато теперь вам ничего не грозит. Раз уж не получилось вас подставить, интереса вы не представляете.

Сердце бешено колотилось, а необузданная фантазия, подстегнутая последними событиями, рисовала мои возможные перспективы, о которых трогательно позаботились совершенно незнакомые люди. Вот спасибо, дорогие! И вам того же!

Разумеется, подозрение в убийстве для меня далеко не новый опыт. Крысилов уже примеривался повесить на меня — не помню уже, два или все-таки три трупа. Но это другое дело. Он пытался доказать вину, искренне заблуждаясь на мой счет. Теперь же все выглядело куда ужасней. Меня специально подставляли!

Я помолчала, собираясь с силами. Затем поинтересовалась кассиршей обменного пункта.

— Она была одним из «колесиков» отлаженного свинюгеровского механизма. Ее убрали свои, заподозрив в предательстве. Из-за ее оплошности сорвалась грандиозная афера.

Я не была уверена, что мне можно узнать подробности, но полицейский в общих чертах удовлетворил мое любопытство.

— В Болгарии обосновались многие люди. Бизнесмены, ушедшие на покой политики, знаменитые артисты и писатели. Не так много, как можно предположить, но число вполне впечатляет. Привлекло их как раз то, что Болгария далека от криминала. В сравнении со многими другими государствами. И вот одну такую виллу, принадлежащую отставному политику, собрались ограбить. Взять предполагалось не только и не столько материальные ценности — хотя поживиться было чем, — а документы, которым нет эквивалента в долларах. Дело в том, что не все документы устаревают.

Я кивнула.

— Некоторые и по прошествии времени представляют собой угрозу. Иногда не только для отдельных людей, но и для государственных или других структур. Так вот, в сейфовой ячейке, ключ от которой Теодора принесла, чтобы передать нужному человеку (вы его не знаете, и это был, разумеется, не Иво Шандор), лежал «дипломат» со всем необходимым для проникновения на профессионально охраняемую виллу: дубликаты ключей, схемы и коды сигнализации, подробнейший план расположения и прочее. Позаботился о ценных сведениях кто-то из окружения политика. Деньги и усилия, затраченные мафией на подготовку операции, трудно представить. И вдруг все сорвалось! Немец не сдержался и отыгрался на Теодоре.

— Ну не знаю, — засомневалась я, — зачем было все так усложнять? Если бы кассирша не поехала на экскурсию, а передала ключ в менее людном месте, ничего бы не случилось!

— Первоначально «посылки» так и передавались. В обменном пункте как раз и был «почтовый ящик». Но когда пошли непонятные убийства, преступники запаниковали и приняли дополнительные меры предосторожности. Так распорядился Свинюгер. Он и приехал для того, чтобы на месте разобраться в происходящем. И в двухзвездочной гостинице оказался именно потому, что в ней остановились двое погибших.

— А почему в обменнике обманывали? Ведь если бы я не разозлилась на Теодору, я бы не запомнила ее, и мне бы в голову не пришло к ней придираться.

— Кому были нужны толпы народу? У этого обменника дурная слава, так что им почти никто не пользуется. Изредка забредают неосторожные туристы, но вообще-то гиды стараются предупреждать, где можно, а где не надо менять деньги.

Оставалось уточнить, с чего моя особа заинтересовала Свинюгера.

— Он говорил, что руководствовался исключительно нежными чувствами, — пожаловалась я на лживость тюремщика. — Если то, что он испытывал ко мне, называть любовью, тогда мое к нему отношение можно запросто квалифицировать как безудержную страсть. Что ему было надо?

— Вы успели убедиться, что господин был предельно экономным, — улыбнулся Стоян. — Как вы полагаете, если уж ему попал в руки настоящий специалист своего дела, киллер с прекрасным потенциалом и замечательным послужным списком, он его отпустит? Или постарается приспособить в собственном хозяйстве?

Если вопрос ставился так, двух мнений быть не могло.

— Разумеется, пристроит. Значит, Франсуаза работала не на него?

— Нет, она была сама по себе. Профессионалы высокого класса могут себе это позволить.

— А почему он решил, что я — киллерша?

— Понятия не имею, откуда он знал, как мадам выглядела. Вероятно, где-то их пути пересеклись. Все-таки в смежных областях работали, почти коллеги. А вот в том, что он жестоко ошибся и чуть было не повесил себе на шею профессионала совершенно другого профиля, — исключительно ваша вина!

— При чем тут я? Куда он смотрел?! Не мог отличить законопослушную российскую гражданку от французской наемницы?

— Вы к нему несправедливы, — неожиданно вступился за Свинюгера служитель закона. — По его мнению, вы только изображали российскую гражданку, причем не слишком убедительно. Он посчитал ваше поведение игрой.