Камилла Лэкберг - Железный крест
Проводив полицейских, Аксель опять подошел к окну. И опять перед глазами поплыли лица, лица, лица…
— И что нового в библиотеке? — Патрик, сияя, вышел ей навстречу.
— Э-э… я не была в библиотеке, — сказала Эрика с плутовской интонацией.
— А где же ты была? — грозно спросил он. Майя уснула после обеда, и он прибирал со стола.
— У Кристины. — Эрика прошла в кухню.
— У какой Кристины? О… у мамы? — Вид у Патрика был крайне удивленный. — С какого перепугу? У тебя, случайно, нет температуры? — Он подошел и положил руку ей на лоб.
Эрика отмахнулась.
— А что здесь странного? Это же моя свекровь! Ничего удивительного! Человеку вдруг пришло в голову навестить мать любимого мужа.
— Вот именно — вдруг, — засмеялся Патрик. — Давай выкладывай, что тебе от нее надо.
Эрика вкратце рассказала, как чуть ли не у дверей библиотеки вспомнила, что ее мать когда-то дружила с Кристиной и если кто и может что-то рассказать об Эльси, так это она, Кристина. Рассказала, как взволнована была Кристина, как поведала, что Эльси была влюблена в беженца из Норвегии…
— А потом она замолчала, — разочарованно сказала Эрика. — Не хотела говорить… а может быть, ей ничего больше не известно. Не знаю… Но по ее рассказу выходит, что Ханс Улавсен бросил маму. Уехал в Норвегию, и с концами… Во всяком случае, Кристине так сказала Эльси.
— Непонятно, что ты собираешься делать дальше? — спросил Патрик, убирая в холодильник остатки обеда.
— А что тут непонятного? Попытаюсь его разыскать. — Эрика пошла в гостиную, но остановилась. — Кстати, я думаю, нам надо пригласить Кристину в воскресенье. Пусть поиграет с Майей.
— А вот теперь никаких сомнений не остается. У тебя точно температура. — Патрик засмеялся. — Конечно, сейчас же ей позвоню. Если она сможет — у нее же вечно куча дел.
Эрика исчезла в гостиной, произнеся что-то вроде «мм…». Женщины, покачал головой Патрик. Понять женщин невозможно. А может, в этом-то и вся фишка. Зачем их понимать?
— А это что? — крикнула Эрика.
Патрик вошел в гостиную. Эрика с интересом листала бумаги из принесенной Мартином папки. Патрик мысленно обругал себя, что не убрал все в стол, а теперь уже поздно.
— Материалы следствия по делу об убийстве Эрика, — сказал он как можно более безразлично, но на всякий случай поднял палец. — Мартин принес. Надеюсь, ты понимаешь, что за пределы этой комнаты…
— Понимаю, понимаю. — Она отмахнулась от него, как от мухи, и уселась на диван с кипой документов и фотографий.
Через час Эрика закончила изучать материалы и начала просматривать их по второму кругу. Патрик несколько раз попытался с ней заговорить, но безуспешно. Он плюнул и уселся в кресло с газетой.
— Физических следов очень мало. — Эрика, водя пальцем по строкам, читала протокол криминалистов.
— Поживиться особенно нечем, — кивнул Патрик и отложил газету. — В библиотеке вообще никаких пальцев, кроме самого Эрика, Акселя и этих юных взломщиков. Ничего не взято. Следы на полу — те же действующие лица. Орудие убийства лежит под столом — к вашим услугам. То есть к нашим. Убили тем, что было под рукой. А если бы не было этой статуэтки?
— Ты хочешь сказать, что напоминает убийство в состоянии аффекта? — задумчиво спросила Эрика.
— Ну да… бюст просто подвернулся… Трудно представить себе такой план: пойду-ка убью его бюстом с подоконника… Слушай… — Патрику внезапно пришла в голову мысль. — А ты не помнишь число, когда ты отнесла Эрику медаль?
— А что? — рассеянно спросила Эрика, не отрываясь от чтения.
— Не знаю… Может быть, и ничего. Но информация никогда не мешает, даже если она лишняя.
— Могу сказать точно. Это было за день до того, как мы с Майей ездили в «Северный ковчег»,[15] по-моему, третьего июня. Значит, второго я была у Эрика.
— И что он тебе сказал про медаль? И вообще — сказал ли что-нибудь?
— Я же рассказывала. Сказал, что, прежде чем дать ответ, хочет изучить медаль более основательно.
— Так что ты до сих пор не знаешь, что это за медаль?
— Нет. — Эрика наконец оторвалась от протоколов и рапортов и внимательно посмотрела на Патрика. — А надо бы узнать… Завтра же попробую навести справки.
Она достала из папки фотографии места преступления. Взяла верхнюю и прищурилась, чтобы лучше видеть.
— Нельзя же, черт подери… — Она сорвалась с места и побежала на второй этаж.
— Что нельзя? — крикнул Патрик вдогонку.
Она не ответила, но через три секунды уже спустилась по лестнице с большой лупой в руке.
— И чем ты теперь занимаешься? — Он слегка опустил газету, чтобы видеть жену.
— Не знаю… может быть, и ничем, но… мне кажется, что в блокноте Эрика, который лежит на столе, что-то написано. — Она поднесла лупу почти к самому снимку. — Да… точно. Мне кажется, здесь написано «Ignoto militi».
— И что это за зверь?
— Точно не знаю. Что-то военное… Только это, скорее всего, никакого значения не имеет, — разочарованно произнесла Эрика.
— Слушай! — Патрик решил, что сейчас как раз подходящий момент. — Мартин попросил меня об одной услуге…
Если быть честным, никто его ни о чем не просил; он сам напросился, но Эрике об этом знать не обязательно.
— Значит, он попросил меня проверить одного дядьку в Гётеборге. Довольно странная история — Эрик Франкель переводил этому типу деньги каждый месяц… в течение пятидесяти лет!
— Пятидесяти лет? — Эрика удивленно подняла брови. — Он кому-то платил пятьдесят лет? Ежемесячно? Что это… шантаж?
— Понятия не имею. И никто не имеет. Скорее всего, ложный след, но проверить надо. Короче, Мартин спросил, не могу ли я взять это на себя.
— Конечно можешь! — с энтузиазмом воскликнула Эрика. — И я с тобой поеду.
Это была не совсем та реакция, которой Патрик ожидал. Вернее, совсем не та. Он попытался придумать какую-нибудь причину, почему жена не может с ним ехать, но ничего в голову не пришло. Рутинная работа — проверить какие-то денежные переводы.
— На том и порешили! — вслух сказал он. — И заодно заедем к Лотте — пусть Майя повидается с кузенами.
— Отлично! — Эрика очень любила сестру Патрика. — А мне, может быть, удастся разузнать что-нибудь про медаль.
— Ничего невозможного. Прямо сейчас открой Google, наверняка в Гётеборге найдется какой-нибудь эксперт, — сказал Патрик и опять углубился в газету. Хоть новости узнать, пока Майя спит.
Эрика еще раз рассмотрела в лупу надпись в блокноте на столе Эрика. «Ignoto militi». Что-то слабо шевелилось в памяти.
~~~
На этот раз он поймал ритм уже через полчаса.
— Браво, Бертиль! — похвалила его Рита и ласково пожала руку. — Вот уже и получается.
— Почему же нет, — скромно сказал Мельберг. — У меня всегда было неплохо по части танцев.
— А я и не знала! Кстати, слышала, что вы с Юханной неплохо провели время, — подмигнула Рита, улыбнулась и посмотрела на него.
Этот взгляд — снизу вверх — особенно привлекал Мельберга в Рите: он был не слишком высок ростом, но с ней чувствовал себя самое малое на метр девяносто.
— Да, знаешь, я случайно оказался рядом, смотрю, Юханна. Говорит, не хотите ли зайти на чашечку…
— А, вот оно что! Рядом оказался… — Рита весело засмеялась, не забывая, впрочем, совершать рискованные телодвижения в ритме сальсы. — Жаль, меня не было. Но Юханна сказала, вы очень мило попили кофе.
— Да-да, она очень славная девочка, — заверил Мельберг, и ему опять показалось, что он чувствует упругие толчки в животе у Юханны. — Очень и очень славная девочка.
— Им было нелегко, — вздохнула Рита. — Да что там говорить, я и сама поначалу не могла привыкнуть. Представляешь, приходит Паула — здравствуй, мама, это Юханна… А теперь они уже скоро десять лет вместе, и знаешь… скажу тебе честно, лучшего партнера для Паулы я и представить не могла. Они словно созданы друг для друга, для совместной жизни. А пол — дело десятое…
— Ну, может, и не десятое… — вслух подумал Мельберг. — Но в Стокгольме им, наверное, было легче. Там люди ко всему привыкли. — Он наступил Рите на ногу и, вместо того чтобы извиниться, выругался от неожиданности. — Там это сплошь и рядом. Смотришь телевизор, иногда кажется — других там и нет.
— Ну, знаешь, это ты переборщил, конечно, но могу согласиться — когда мы сюда переезжали, очень тревожились. Однако я приятно удивлена. Пока девочки ни с какими проблемами не столкнулись. А может, публика еще и не разобралась, что к чему… Ладно, как говорится, у каждого дня свои заботы. Какой у них выбор? Разбежаться? Сидеть на месте и не решаться никуда двинуться? Нет… иногда надо уметь сделать шаг в неизвестность…
Рита погрустнела, и взгляд ее словно остекленел на секунду. Ему показалось, он понимает, о чем она думает. Во всяком случае, не о переезде из Стокгольма в Фьельбаку. В ее жизни были перемены и подраматичнее.
