Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
– Вполне реальный, товарищ майор. Значит, бросаем все силы на его поиски. Так, а вот и Филимонов звонит.
Но лейтенант пока нас ничем не порадовал. Выяснилось, что Запольский продал квартиру и переехал в пригород. Но в паспортном столе из-за перехода на электронную версию домовой книги никак не могли найти его новый адрес.
– Скажи Филимонову, пусть там не торчит, а дует в военкомат, туда должны были сведения передать. А ты запроси справку из реестра сделок с недвижимостью.
– Так Филя говорит, что уже узнавал, не числится там такой собственник по нашей области, – ответил Курочкин. – Но вы не переживайте, найдем, не мог он сквозь землю провалиться.
– А вдруг мы не того ищем, а, Слав? И только тратим впустую время. А у Киры его может и не быть…
– Но делать-то что-то надо. Давайте я пойду у начальства подпишу на всякий случай ордер на обыск и постановление об аресте, пусть меня ругают, если что. А вы пока все-таки отдохните, а то до вечера не дотянете.
Славка уже взялся за ручку двери, когда снова зазвонил телефон. Но теперь служебный, на моем столе.
– Товарищ майор, – отрапортовал дежурный. – Тут вам звонит гражданин, говорит, по срочному делу. Запольский его фамилия…
Москва, аэропорт Шереметьево
2 августа 2018 года
В зале вылета международного терминала было многолюдно, несмотря на позднее время. Лето, пора отпусков, и курортники целыми семьями сновали с чемоданами и рюкзаками между сувенирными магазинчиками и кафе. То и дело раздавались объявления о начале регистрации на очередной рейс, и пассажиры, подхватив багаж и плачущих детей, торопились к стойкам, в зону паспортного контроля и магазинов дьюти-фри.
Круглов любил эту суету, ее особенный колорит, предшествовавший полету и последующему путешествию. Обычно он приезжал в аэропорт заранее, быстро проходил формальности и шел в свой любимый бар. Часто летая бизнес-классом, он мог себе позволить пойти в ВИП-зал и ждать посадки, развалившись в комфортных креслах и потягивая бесплатные напитки. Но Олег Владимирович предпочитал небольшой Ирландский паб с его полумраком, обшитыми темным деревом стенами, немного скрипучими венскими стульями, круглыми столиками и, главное, с легендарным пивом Guinness. Пышная, медленно оседающая пенная шапка, венчающая фирменный тюльпановидный бокал, который бармен наполняет ровно 119 секунд, практически черный цвет напитка, его насыщенный, с нотками фруктов, вкус и аромат жженого ячменя были тем удовольствием, в котором Круглов не мог себе отказать. Он был несентиментален, но именно этот бар и этот сорт пива напоминали ему о первых поездках за границу, когда все было в новинку. Такая вот ностальгия по прошедшей молодости.
Сидя в кресле в центре зала, он с нетерпением посматривал на часы и табло вылета. От волнения или от жары, которая едва спала к вечеру, лоб его покрылся испариной. Наконец из динамиков раздался голос, приглашающий на регистрацию пассажиров, вылетающих в Брюссель. Круглов осмотрел свой багаж – чемодан на колесиках, портплед и вместительную сумку, – достал паспорт и билет. Прежде чем встать, набрал чей-то номер и произнес несколько слов на английском. Пригладил бороду, удовлетворенно хмыкнул и отправился к нужной стойке. Милая девушка в форме бельгийских авиалиний, улыбаясь, вручила ему посадочный талон и пожелала приятного полета. Все складывалось как нельзя лучше. У него была масса времени, чтобы выпить пару бокалов чудесного напитка.
В зоне предполетного досмотра он привычными движениями взял контейнер, сложил в него пиджак, часы, телефон, во второй контейнер – сумку, поставил их на ленту интроскопа. Ладони вспотели, и он незаметно вытер их носовым платком. Затем прошел через рамку металлоискателя и стал терпеливо ждать свои вещи. Пассажиры толпились около ленты, по которой медленно двигались контейнеры. Вот и его! Круглов надел пиджак, закрепил на запястье часы, сунул телефон в карман брюк, высматривая второй контейнер, с сумкой. Кто-то положил ему руку на плечо.
Молодцеватый сотрудник службы безопасности, приветливо улыбаясь, попросил его пройти в комнату личного досмотра.
– Нам надо проверить вашу сумку и задать несколько вопросов. Это не займет много времени. Прошу вас. – Он легонько подтолкнул Круглова в нужном направлении, продолжая вежливо улыбаться.
Сохраняя невозмутимый вид, Олег Владимирович проследовал за ним, понимая, что спорить или упираться бесполезно. Надежда, что все обойдется, не покидала его, хотя сердце стучало так, что, казалось, заглушало все звуки вокруг.
В служебном помещении находилось несколько таможенников и какой-то мужчина в штатском.
– Пожалуйста, достаньте содержимое из вашей сумки, – все так же вежливо попросил сопровождавший его сотрудник. – И разверните.
Круглов достал сверток, упакованный в картон, под которым был слой специальной пупырчатой пленки, и папку с документами.
Извлекая из упаковки картину, он пояснил:
– Везу подарок сыну, портрет нашей родственницы по восходящей линии. Это копия, сделанная совсем недавно молодой художницей. Все документы на вывоз картины оформлены. Вот экспертное заключение Министерства культуры, подтверждающее, что она не имеет художественной ценности. И письменное согласие художницы тоже есть.
Один из таможенников внимательно читал бумаги, другой осматривал картину. Они о чем-то переговаривались вполголоса, но у Олега так шумело в ушах, что он не мог разобрать ни слова.
– У нас есть сведения, что вы пытаетесь вывезти предмет, представляющий культурную ценность, под видом современной живописи, – сказал один из них. – Нам придется снять холст с подрамника, чтобы осмотреть его.
– Вы шутите? – Круглов раскатисто засмеялся. – Эта, с позволения сказать, картина написана некоторое время назад. Оригинал, который и мог иметь какую-то ценность, у меня похищен и, между прочим, до сих пор не найден нашими правоохранительными органами. Взгляните, это статья в газете о краже. Да я и телефон следователя могу вам дать, он подтвердит.
– Тогда тем более вам нечего бояться, господин Круглов, – в разговор вступил хмурый мужчина в штатском. – Не волнуйтесь, мы пригласили специалиста, который сделает все аккуратно и не повредит картину. Семен Израилевич, прошу вас.
Олег только сейчас заметил старичка, тихо сидевшего в углу комнаты. Он просеменил к столу, из видавшего виды портфеля извлек какие-то инструменты, поправил очки в роговой оправе, сползавшие с его крючковатого носа, и начал возиться с картиной.
– Я вас прошу – осторожнее, – попросил Круглов,
