Падение Ворона - Данил Корецкий
— Очень удачно вышло, — сплевывая по привычке, сказал Молот. — Теперь ясно, что эта телка на тебя работает, а не ты на нее. И она пользу всему обществу приносить может, а значит, основная предъява с тебя слетает…
Ради предстоящего разбора он надел старый, выношенный двубортный костюм и пожелтевшую от времени белую рубаху, которую Маруся, правда, отбелила и нагладила. Ворон тоже оделся прилично но, конечно, не в белый наряд и не в дорогой костюм со шляпой, чтобы не вызывать раздражения у тиходонской блататы вызывающим обликом американского гангстера. Прикинулся в джинсы, разношенные белые кроссовки и синюю шведку. Отец и сын прогуливались в запущенном парке, неподалеку от бывшего кинотеатра, предназначенного под снос и пустовавшего уже лет пять, в котором, собственно, и была назначена сходка. До начала оставалось сорок минут, но сквозь деревья и кустарник было видно, что там уже идет плотное движение.
Вот на белой «Волге» подъехал Костя Ким по прозвищу Кореец, курирующий всю овощную торговлю Тиходонска. У него было около трехсот бойцов, но судимости он не имел и выглядел соответственно своему статусу генерального директора овощного рынка: в сером костюме швейной фабрики «Большевичка» и кремовой рубахе без галстука. Впрочем, галстук, конечно, присутствовал, но в кармане — Кореец снял его по тем же соображениям, что и Ворон, не захотевший привлекать внимания вызывающим прикидом.
Гангрена с Чёртом и Фомой встречали гостей у открытых дверей, из которых предварительно пришлось вытащить огромные гвозди. Кореец демократично поздоровался с встречавшими за руку и прошёл в зал, часть которого возле каркаса бывшего экрана привели в порядок: расчистили, отмыли от пыли и паутины, поставили стулья и длинный стол, вроде, как для президиума. «Волга» выехала из парка, чтобы не привлекать излишнего внимания. Прибывшие с Корейцем три мордатых парня остались снаружи, обходя время от времени ветхое здание, чтобы отпугнуть тех, кто проявляет к бывшему кинотеатру любое внимание — как излишнее, так и самое обычное. Этим же занимались шмыгавшие по заросшим аллеям люди Гангрены. Контрнаблюдение было направлено против информаторов угрозыска, который не мог оставить такое мероприятие без внимания.
Подъехал чёрный «Мерседес» с номером красногорского края, из него вышел жилистый немолодой мужчина с крестом на толстой золотой цепи, видневшимся в вырезе расстегнутой почти до пояса рубахе.
— Это Удав, — шепнул Фома.
— Зачем он глаза колет? — процедил в ответ Чёрт. — На такой тачке…
— Молчи, не нам о том базарить! Он по союзному уровню проходит. Что хочет, то и делает…
Удав прошёл мимо них, небрежно кивнул, но руки не подал. Два телохранителя тоже остались на улице, а «Мерседес» немедленно уехал.
— Удав за «законы» зубами держится, — сказал Молот. — Он прокуроршу не простит… А вон тот его бык, видишь, со шрамом на роже? Обезьяна — погоняло, он долго в мокроделах ходил… Говорят, пикой работает, как парикмахер бритвой…
— Я ему могу эту пику знаешь, куда воткнуть? — презрительно сплюнул Ворон, продолжая наблюдать за прибытием участников сходки.
Почти сразу появились Крест и Север с небольшой свитой. Они оставили машины у заднего выхода из парка и пришли пешком, демонстрируя скромность и непритязательность.
Подкатил на новой «Вольво» коронованный московский авторитет Фонарь, ни на кого не глядя, зашел в зал, оставив двух своих «горилл».
— Это тоже зверюга еще та! — напряженным тоном сказал Молот. — Но где Пит? Его хрен поймаешь, когда надо. Сегодня тут, завтра там, — мотается, как бешеная собака по свалке…
— У меня есть связной телефон, — ответил Ворон. — Ему все передали.
— Вот как? — удивленно взглянул отец. — И что?
— Сказал, что будет вовремя.
Молот многозначительно покрутил головой.
— Да ты, я вижу, крупная птица! Мало кто может с ним вот так связаться!
Ворон развел руками. Мол, какая есть…
Пешком подошел Лакировщик — признанный авторитет, руководивший в Тиходонске угонами автомобилей. Через него проходили редкие люксовые иномарки и заказы он принимал от очень влиятельных и знаменитых людей. Хотя внешность имел непрезентабельную: круглолицый, с редкими бесцветными волосами, белесыми веками и ресницами… И одевался так же, даже на сходку пришёл в затёртом спортивном костюме.
— Слышь, Гена, ты прям в рабочем заявился? В этом прикиде тачки перекрашиваешь? — то ли шутливо, то ли издевательски спросил идущий следом маленький сутулый Рубик Карапетян по прозвищу Карпет — лидер нахичеванских.
— Не всем, только уважаемым людям, — усмехнулся Лакировщик. — Вот Василь Иванычу лично красил!
Он показал на скромные «Жигули»-«единичку», из которых с трудом выбирался Хромой. Он терпеть не мог привлекать к себе лишнее внимание и шутки коллег ему не понравились.
— Я свою в салоне купил! — степенно сказал он и, прихрамывая, направился ко входу.
— Ну, пора! Вместе пойдем, или..? — спросил Ворон.
— Вместе, конечно! Зачем дурацкие постановки разыгрывать? И так все знают — что мы не чужие… — пробурчал Молот. — Только по нашим «законам», если я внаглую против общества попру, чтобы твою жопу отмазать, то меня так же на нож поставят, как и тебя… Сходка родства не знает!
У входа тусовалась толпа, как бывало когда-то перед премьерой какого-нибудь «Фантомаса». Собирались исключительно воровская община, блатняки старой формации и набравшие вес полублатные «новой волны» — «спортсмены», «рэкэтиры», «бандиты», которые имели силу и связи, признавали «законы» и отстегивали в общак.
Шамана и других «деловиков» вопреки слухам не было. Это сразу бросалось в глаза: становилось ясно, что сходка собирается только ради Ворона! А поскольку из-за какого-то барыги ни один авторитет даже с дивана не встанет, не говоря уже о том, чтобы приехать из другого города, личность Ворона в глазах «общества» укрупнялась и приобретала совсем другой масштаб. Впрочем, это не исключало того, что в конце толковища он лопнет, как слишком сильно надутый воздушный шар под зэковской заточкой.
— А твоих никого нет? — спросил Молот, когда они подходили к дверям.
— Пока не приглашают, — сказал Ворон.
Он подготовил ударную бригаду
