Наталья Солнцева - Загадка последнего Сфинкса
– Сакральную! — с иронией повторил Матвей. — Умоляю, выражайся нормальным языком. Откроешь салон магических услуг, тогда будешь пугать обывателей оккультной терминологией.
— Почему оккультной? Я употребила правильное слово. Латинское sacrum означает «священный, относящийся к религиозному культу и ритуалу». У Домнина существует некое подобие культа собственной живописи, образов, которые он создает на своих полотнах. Естественно, он не может обойтись без ритуала. Таковы правила игры, и человек невольно их придерживается.
— Я латынь не изучал и не жалею. Мертвый язык. Кому он нужен?
— Или язык мертвых… — пробормотала Астра.
— Что?
— Да нет, не обращай внимания.
Воспроизводя в памяти вчерашний разговор, Матвей вернулся мыслями к сцене в мастерской художника, перенесся в темноту, пропитанную запахами красок, дерева, растворителя и пыльных тканей…
В тесном пространстве между грудой подрамников и каким-то не то комодом, не то шкафчиком они с Астрой сидели на полу, прижавшись друг к другу. От основного помещения их отделяли ширмы из гобеленов. Наблюдать за происходящим приходилось через щель между ширмами, правда, довольно широкую. Отсутствие света, с одной стороны, позволяло им оставаться незамеченными, с другой — почти полностью ограничивало видимость. Слабый луч фонарика, звуки какой-то возни, треск, смутные движения фигур, больше угадываемые и дорисовываемые воображением, — вот и все, что удалось увидеть и услышать.
Когда короткая борьба двух ночных гостей закончилась, наблюдатели выбрались из своего убежища и зажгли фонарь. Можно было не опасаться, что кто-нибудь заметит свет с улицы: окна снаружи закрывали жалюзи.
На полу лицом вниз лежала женщина со связанными сзади руками, ее волосы рассыпались. «Санди! — сразу узнали Астра и Матвей. — Кто еще имеет такие роскошные, длинные и шелковистые бронзовые кудри?» Рядом валялась черная вязаная шапочка, слетевшая с ее головы.
«Неужели мертва? — с ужасом подумали оба. — Только не это!»
Карелин нащупал на ее шее мягкие толчки артерии, обрадовался:
— Пульс есть…
— У нее руки связаны!
— Вижу. Надеюсь, череп цел.
Бегло осмотрев лежащую женщину, он освободил ее от пут и осторожно перевернул.
— Кровь! — прерывисто выдохнула Астра.
— Краска… вон тюбик раздавленный… Осторожно, не вымажься, а то наследим тут классически. Придется обувь вынести на мусорку.
— И сжечь!
Лицо Санди с закрытыми глазами, без макияжа, но от этого не менее прекрасное, даже со следами пыли, позолоты и масляной краски, казалось ликом поверженного ангела.
— Ссадин нет, только на затылке припухлость, — сказал Матвей. — В месте удара. Для жизни неопасно. Скоро она придет в себя. Нашатыря нет? Где у этого Домнина аптечка? Принеси хотя бы воды.
Нашатырный спирт не понадобился. Рыжеволосая вдова приоткрыла глаза и слабо застонала. Астра, стараясь не наступать на разбросанные тюбики с краской, сходила к холодильнику и вернулась с бутылкой минеральной воды. Света, по-видимому, не было уже несколько часов, потому что вода успела из ледяной стать прохладной.
— Оставим ее здесь? Или заберем с собой? — спросил Матвей, прикладывая горлышко к губам пострадавшей.
— Пока не знаю, — ответила Астра. Она осветила фонариком последствия учиненного разгрома. — Ужас что они натворили! Они… уничтожили картину. Домнин придет в отчаяние.
— Впредь будет принимать меры предосторожности. Сигнализацию поставит, железную дверь, замки надежные.
Пока Карелин приводил Санди в чувство, Астра в прострации созерцала то, что осталось от Афродиты-Данаи, — варварски разломанная рама, исполосованный, искромсанный острым предметом холст, изрезанный до ничтожных фрагментов, на которых толком не разглядишь ни единой детали. Золотоволосой Богини больше не существовало.
— О-о! — вырвалось у Астры. — Какая бессмысленная жестокость!
— Что случилось? — спросил Матвей.
— Кто-то погубил шедевр Игоря Домнина.
— Ясно кто. Она!
— Ужасное злодейство. Как она могла? Почему?
Санди уже сидела, опираясь на тумбочку, и мутным, неподвижным взглядом смотрела на дело своих рук. Вряд ли она понимала, о чем идет речь.
Матвей тоже находился в замешательстве.
— Что ты ожидала здесь застать? — спросил он у Астры, тыча пальцем в остатки картины. — Это или нечто другое? Сфинкса! Полагаю, он перед нами. Или им был тот, второй? И при чем тут картина? Зачем было ее кромсать? Я… у меня просто голова идет кругом. Ты объяснишь наконец, что происходит?
— Я сама в недоумении, — призналась она.
Наклонившись к Санди, она заметила в ее лице проблески сознания. Женщина начинала соображать, где находится и кто перед ней.
— Вы? — с трудом выдавила она. — Как… вы… здесь… Ч-что… со мной? М-мм… голова… болит.
Матвей намочил носовой платок и приложил к опухоли на ее затылке.
— Вот, сможете держать?
— Ой… а-а…
Ее взгляд становился все более осмысленным, в нем появилась тревога.
— Надо уходить! — сказал Карелин.
Астра потянулась губами к его уху.
— Заставь ее заговорить, — прошептала она. — У тебя получится.
— Кол-лек-ци-о-нер… — простонала Александрина. — Какими… судьбами?
— Я могу вызвать милицию, — предложил он. — Или хозяина. Вы ранены. Вас кто-то ударил по голове.
— Пустяки! — испугалась Санди. Она не оправилась от шока, но уже начала кое-что соображать. — Со мной все в порядке. Отвезите меня домой.
Ей пока не приходил на ум вопрос, как эти люди здесь очутились. Астра решила упредить его.
— Мы прогуливались… и вдруг увидели, как открылась дверь мастерской и выбежал человек, — на ходу сочиняла она. — Это показалось подозрительным… и мы на свой страх и риск вошли. Свет не включался, мы зажгли фонарик и увидели вас. Вы нуждаетесь в помощи! Вызвать врача?
— Нет! Я хочу домой… домой. Как можно скорее!
— Нам нравится гулять по ночному городу, — вставил Матвей. — Тут поблизости есть круглосуточное кафе, где мы пили чай. Вам повезло, что Астра захотела подышать свежим воздухом. А то бы…
— Да! Спасибо… — лихорадочно перебила великолепная вдова. — Я вам очень благодарна. Теперь… вызовите мне такси. Или нет… лучше пойдемте отсюда, поймаем машину прямо на дороге.
— На вас совершено нападение! — прикидывался Карелин. — Мы не можем это так оставить. Необходимо сообщить куда следует. Вы видели, кто вас ударил?
— Н-нет… он напал сзади… кажется…
Санди растерянно, неуклюже лгала, пытаясь выпутаться из щекотливой ситуации.
— Это был мужчина?
Она, дрожа, сделала неопределенный жест свободной рукой.
— Наверное… не помню… ничего не помню…
На все дальнейшие вопросы пострадавшая повторяла одно и то же: не знаю… не помню…
— Мы отвезем вас в больницу! — решительно заявил Матвей. — У вас может быть сотрясение мозга. Провал в памяти — плохой симптом.
— Нет, прошу вас.
— Это ведь мастерская Игоря Домнина, — строго произнесла Астра. — Я ходила к нему на сеансы. Как вы здесь оказались посреди ночи? Он… запер вас?
— Я… у меня есть свои ключи, — пролепетала вдова. — Мы же… родственники. Я только хотела… хотела… взглянуть на картину. Ту самую, которую Игорь собирался представлять публике. Понимаете… я в некотором роде… позировала ему… и…
Она запуталась, смешалась и замолчала, тяжело дыша.
— Но почему ночью?
— У нас… странные отношения, — призналась Санди. — Игорь ненавидит меня, обвиняет в корыстолюбии, не может простить, что я вошла в их семью. После смерти мужа, его отца, он словно взбесился. Он использует любую возможность отомстить мне, опозорить, сделать из меня посмешище! Я должна была увидеть картину перед тем, как ее выставят на всеобщее обозрение. Я подозревала, что Игорь… что он изобразил меня в постыдном, неприличном виде.
— Вы увидели работу?
— Не успела… Я не сразу отыскала полотно. Свет не включался! Перегорел, наверное. Я пробралась в темноте сюда, наткнулась на картину, протянула руку, чтобы убрать кусок ткани, которой Игорь накрыл ее, и… на мою голову обрушился удар, все померкло. А-а! Тот человек… вероятно, он уже прятался здесь, и когда услышал мои шаги… выбрал момент для нападения, подкрался и… — Было почти воочию видно, как хаотично мечутся в ее голове мысли. Что придумать? Как заставить «коллекционера» и его подружку поверить в ложь? Что они застали, когда вошли? — Полагаю, он уже был в мастерской, заранее вырубил электричество и укрылся где-то в углу, поджидая меня. Скорее всего… Да! Это мог быть только сам Домнин! Он нарочно все подстроил! Накануне он позвонил мне, и в язвительной, издевательской форме пригласил на вечеринку в клубе по случаю презентации картины. Сказал, что отвел мне главную роль. Он знал, по крайней мере догадывался, какая реакция последует на его слова, и подготовился. Рассчитывал убить меня! Однако мои волосы и шапочка спасли мне жизнь.
