Алексей Макеев - Чистосердечное убийство (сборник)
— Следующий вопрос относится к разряду деликатных, но мне очень хотелось бы знать ответ. Скажите, а кому достанется это состояние в случае вашей смерти?
— Я понимаю вашу логику, поэтому отвечу. Я уже несколько лет назад составил завещание, по которому весь капитал будет поделен на три равные доли. Они достанутся моей жене Ольге, дочери Дарье — она сейчас живет и учится во Франции — и сыну Косте.
— Стало быть, всем поровну… — задумчиво произнес Гуров. — Отсюда можно заключить, что у вас в семье хорошие отношения…
— Да, отношения у нас теплые, — подтвердил предприниматель. — Никаких ссор, семейных конфликтов. И это во многом благодаря Ольге, моей жене. Она поддерживает в нашем доме атмосферу уюта. Я вообще очень доволен этим своим браком.
— Так он у вас не первый? — догадался сыщик.
— Да, не первый, — признался Шаталов. — Первый раз я женился совсем молодым. Мою первую жену звали Татьяна. Мы с ней вместе работали в геологоразведке. Тогда наш брак казался мне таким счастьем… Но потом, после рождения Кости, отношения у нас разладились, и под конец мы едва терпели друг друга.
— А как случилось, что Костя остался с вами? Ведь такое редко бывает…
— Он со мной и не остался, воспитывался у Татьяны. Но ему было там плохо, и когда Косте исполнилось 14, он сбежал ко мне. Татьяна, в общем, не возражала — мальчик ей мешал налаживать личную жизнь. С тех пор сын живет у меня.
— И у него нормальные отношения с мачехой?
— В том-то и дело! Я же вам говорил: Ольга сумела создать в семье теплую, уютную атмосферу. Она относится к Косте как к родному, ничем не отличает его от Даши.
— А ваша первая жена жива?
— Татьяна? Конечно, жива. Живет и здравствует. Насколько я знаю, сменила после меня уже третьего мужа.
— Вы не поддерживаете отношения?
— Пока Костя жил у нее, мы перезванивались, даже встречались: ведь мне надо было видеться с мальчиком. Но после того как он переселился ко мне, мы виделись всего два раза, да и то случайно.
— А ваша бывшая жена вам не звонила? Не требовала денег?
— Да, пару раз было такое, — признался Шаталов. — Причем каждый раз, когда у нее портились отношения с очередным мужиком. Да, она просила денег. И я давал. Какая-то тысяча долларов для меня ничего не значит, а ей это помогало.
— А больше она не требовала?
— Серьезных денег — нет, не требовала.
— Скажите, а в вашем завещании она упомянута?
— Да, я ей завещал 50 тысяч баксов, — подтвердил Шаталов. — Я об этом не сказал, потому что сумма небольшая. Такие же суммы я оставил и некоторым другим своим родственникам.
— И еще вот какой вопрос. Здешний житель Егор Тихонов ведь вам рассказывал про этого призрака?
— Да, он мне рассказал старинную легенду про деревню Онуфриево, про опричника — моего однофамильца и про проклятие Ольги Онуфриевой.
— Он вам советовал уехать отсюда?
— Да, было такое.
— И как вы отнеслись к этому совету?
— А как я мог к нему отнестись? — пожал плечами нефтяник. — Я это место долго искал. Объездил всю западную часть Владимирской области, пока нашел. Здесь все, чего мне хочется: речка, лес, поля… Дом хороший отстроил. Так какого же лешего я буду все это бросать? Из-за того, что кто-то решил надо мной подшутить? Нет, я и Ольге так же ответил: не уеду, сколько бы они ни пугали!
— А что, жена вам тоже советовала уехать?
— Ольга? Нет, она человек здравого ума. Она просто передала мне свою беседу с этим Тихоновым и спросила, что я об этом думаю. Ну, я ответил, и она со мной согласилась.
— Что ж, спасибо за откровенность. Пока что у меня вопросов больше нет. Теперь мне хотелось бы познакомиться с вашими домашними, а также с теми людьми, которые вас обслуживают.
— Желание вполне выполнимое, — ответил Шаталов. — Еще четверть часа посидим, закончим рыбалку и пойдем прямо ко мне. Там со всеми и познакомитесь.
— Хорошо, — согласился Лев.
На этом разговор закончился. Виктор Петрович вновь сосредоточил все внимание на удочках, а Гуров свои, наоборот, смотал и сидел, просто глядя на воду и размышляя. Беседа с предпринимателем не дала ему никаких зацепок в расследовании. Если отношения в семье Шаталова, а также с его бывшей супругой были именно такими, как он их описал, там не могла таиться опасность. Стало быть, «шутника» следовало искать где-то в другом месте. Впрочем, на слова бизнесмена полностью полагаться не следовало. Гуров знал, что семейные отношения — сфера чрезвычайно тонкая, и человек может сильно ошибаться насчет своих домашних. Здесь следовало полагаться не на слова, а на собственные наблюдения.
Как и обещал Шаталов, спустя четверть часа он вынул удочки, смотал их, и они двинулись обратно в поселок. Вскоре бизнесмен открыл своим ключом калитку, и они вступили во двор усадьбы. Гуров уже видел раньше участок перед домом Шаталова, но теперь он находился на самом этом участке и вновь поразился, как здесь все ухожено.
— Красиво у вас тут! — сказал он, обводя взглядом живописный газон, стоявшие на нем ели и туи, заросли кизильника и рододендрона и особенно цветники. — Это ваша жена так старается?
— Нет, что вы! — воскликнул бизнесмен. — Ольга, конечно, тоже к этому руку прикладывает, но одна она не смогла бы поддерживать сад в таком порядке. Это все Алексей, наш садовник. Да вот и он сам.
В эту минуту из-за дома вышел человек не совсем обычной внешности. На вид ему было лет пятьдесят. Совершенно лысая голова, шишковатый череп, задумчивый, даже рассеянный взгляд делали его похожим на какого-то античного философа. Одет этот «философ» был в рабочую спецовку со множеством карманов. Из одного торчал секатор, из другого — маленькая лопаточка, в третьем виднелась какая-то баночка.
— Вы что, со слугами тоже будете разговаривать? — спросил Шаталов у Гурова.
— Да, мне необходимо поговорить со всеми, кто живет в доме, — подтвердил сыщик.
— В таком случае вот вам Алексей. Беседуйте, а я вас оставлю. Пойду отдам улов нашему повару Гене. Он такие блюда из рыбы готовит — вы никогда ничего подобного не пробовали. Кстати, если уж зашли к нам, надеюсь, вы у нас пообедаете?
— Ну, для обеда вроде пока рано, — заметил Гуров.
— Тогда хотя бы чаю попьете?
— Чаю попью с удовольствием.
— Я распоряжусь насчет чая, заодно и Ольгу предупрежу, — сказал Шаталов. Затем повернулся к садовнику и произнес тоном, не допускающим возражений: — Алексей, этот господин из полиции. Он задаст тебе несколько вопросов. Ты не пугайся и отвечай ему все точно, все, что знаешь. — После чего скрылся в доме, и Гуров остался с садовником Алексеем наедине.
— Значит, вас Алексеем зовут? — спросил он. — А по отчеству как?
— Федорович я, — ответил садовник, с недоверием глядя на сыщика.
— А фамилия?
— Петренко.
— А меня зовут Лев Иванович Гуров, я — полковник полиции. Хочу выяснить все, что связано с появлением здесь какого-то призрака, который пугает Виктора Петровича. И мои вопросы будут связаны в первую очередь с этим. Но после слов вашего хозяина у меня возник еще один вопрос. Объясните, почему он сказал «не пугайся»? Почему вы должны меня пугаться?
— Причина известная, — сказал Алексей, продолжая все так же неприветливо смотреть на сыщика. — Срок у меня был. Два года на зоне отбыл. Должен был еще два сидеть, да по УДО вышел.
— И за что был срок?
— За хищение собственности.
— Вообще-то на расхитителя вы не похожи, — заметил Гуров. — Если не секрет, что именно вы похитили?
— В обвинении значилось, что я в составе организованной группы похитил три миллиона рублей из кассы аграрного института, где я работал.
— Судя по тону вашего ответа, я заключаю, что вы с этим обвинением не согласны. Так?
— Как же мне быть согласным, если я этих денег в глаза не видел? В институте все знали, что наш директор приворовывает. А тут он хапнул куш побольше, а потом быстро уволился. Приехала следственная группа — и нас, троих ученых, обвинили в том, что это мы украли.
— И осудили?
— Да, ничего мы доказать не смогли. Так всех троих и осудили. А я, как самый старший, был определен в руководители этой группы и получил больше всех. Денег, правда, так и не нашли, но судей это не смутило.
— И теперь вам, ученому, приходится работать садовником у богатея?
— Да, это вы верно сформулировали, — согласился Алексей, — именно, что приходится. Хотя жаловаться грех, Виктор Петрович платит неплохо и всегда исправно — не то что у нас в институте.
— Хорошо, раз мы все выяснили о вас, давайте теперь поговорим о так называемом призраке. Скажите, вы о нем слышали?
— Слышал, конечно, — ответил садовник. — Виктор Петрович пришел тогда с рыбалки сам не свой… В доме только и разговоров было, что об этом призраке… Как тут не услышишь?
