Энн Грэнджер - Свеча для трупа
Она должна рассказать об этом Алану. Он будет в ярости, когда узнает о ее вылазке. Но он должен знать.
Мередит включила фонарик и последний раз заглянула в сарай. От любопытства не осталось и следа, но там могли быть на виду какие-либо улики, которые она не заметила в первый раз.
Вдалеке загремел мусорный ящик. Кошка, наверное, — скорее всего, та же, что испугала ее, когда она шла по дороге. С улицы донесся автомобильный гудок. Ей больше нельзя здесь оставаться. Она уже потеряла счет времени. Она просунула руку до плеча, старясь осветить дальний угол. Из-за неловкого движения хватка ослабла, влажный от дождя фонарик выскользнул из руки. Он не погас при падении и теперь валялся в углу и бессмысленно освещал пустое место внизу стены.
— Черт! — вполголоса выругалась Мередит.
Достать его было нельзя. Можно было, конечно, выломать остальные доски и спуститься. Но тогда Арчибальд точно все поймет. Лучше оставить все как есть. Мередит надеялась, что к утру батарейка кончится и фонарик погаснет. Сколько он проработает без перерыва? Не больше часа. А если фонарик не будет гореть, возможно, Дерек его не заметит. Ведь он лежит в углу.
Она выпрямилась и вернула выбитую доску на место. Она не могла приколотить ее гвоздями, поэтому просто расправила завернутый кусок рубероида. Это ведь дальняя сторона сарая, с чего Арчибальду сюда заглядывать? Изнутри все должно выглядеть как обычно.
Обдираясь о шершавую стену, Мередит спустилась вниз и двинулась по переулку в обратном направлении. Она едва ощущала, куда несут ее ноги.
Только дома она заметила, что совсем промокла и перепачкалась. Руки были в особенно скверном состоянии: царапины, сломанный ноготь, забившаяся в поры грязь. Она стащила мокрую одежду и приняла ванну. Когда она переоделась в чистую сухую одежду, было уже час ночи.
Она сняла телефонную трубку, но, помедлив секунду, положила ее обратно. Вряд ли это будет справедливо по отношению к Алану, который все равно ничего не сможет предпринять до наступления утра. Справившись с нетерпением, она сварила какао и легла в постель.
Спала она очень плохо.
Глава 18
Алана Маркби разбудило радио, настроенное на определенное время включения. Он прослушал последние новости и прогноз погоды. Погоду обещали плохую, новости были тоже так себе. Он вывалился из постели, на автопилоте дотащился до душа и проснулся только тогда, когда добрался до кухни и сделал себе растворимого кофе.
С кружкой в руке, он с унынием поглядел в коробку кукурузных хлопьев. Ее содержимое незаметно уменьшилось до горсти. Он высыпал хлопья во внутренний дворик — пускай птицы тоже позавтракают, — а сам зарядил в тостер два куска хлеба. Он мог бы сварить яйцо, но не хотелось возиться. Решил ограничиться тостами с джемом.
Сегодня должна была прийти женщина, которая убирала его дом. Он всегда старался исчезнуть до ее появления — частично потому, что ему было стыдно глядеть ей в глаза. Трудно поверить в то, что всего один человек может за неделю настолько захламить свое жилище. И ведь так случалось каждую неделю. Чтобы хоть как-то загладить вину, Маркби свернул стопку старых газет и бросил их в большую хозяйственную сумку. «Надо как-нибудь отнести их в утиль», — подумал он, отлично зная, что, скорее всего, этого никогда не произойдет. Затем он вышел проверить теплицу.
Тут тоже не мешало хорошенько прибраться. Он собирался сделать это — в числе прочего — во время отпуска. Отпуска, которого у него теперь не будет. Помидоры выглядели хорошо. Фуксии тоже. Но в углу были кучей навалены пустые горшки из-под рассады. Тут же жались друг к другу полупустые пакеты с компостом и ведра с водой. На полках стояли бутылки и коробки с химическими удобрениями. Все покрыты пылью, многие — с истекшим сроком годности. Тут и там пауки сплели паутину. Если не сделать генеральной уборки, в теплице скоро обживутся незваные гости: белокрылки, красные клещики и прочая мерзость. Заброшенные теплицы — земля обетованная для насекомых.
— И сараи тоже! — вслух сказал Маркби.
Как сарай на кладбище, где Дэнни нашел свою безвременную кончину. Где, вполне вероятно, лежало мертвое тело Кимберли Оутс, завернутое в ткань с веселенькой расцветкой.
Мысль о братьях Лоу, и в особенности о Гордоне, погнала его обратно в дом. Если он двинется прямо сейчас, то сможет захватить с собой Джеймса Холланда. Они еще раз съездят к дому братьев. Вдруг Гордон вернулся. Или, по крайней мере, приходил зачем-нибудь. Маркби включил телефонный автоответчик и вышел из дома.
Позвонив пять минут спустя, Мередит наткнулась на запись его голоса, приглашавшего оставить сообщение. Ей показалось бессмысленным рассказывать о своей ночной экспедиции машине.
Она пробормотала ругательство и положила трубку. Скорее всего, он уже уехал на службу. «Позвоню попозже в отдел», — решила она.
Маркби ехал совсем в другую сторону. Дождя не было, хотя, судя по размерам луж, он шел почти всю ночь. Выглянуло солнце, и мокрая дорога искрилась, будто покрытая блестками. По крайней мере, утро обещало быть сухим. Синоптики опять напортачили.
В палисаднике перед домом священника пахло свежестью и черноземом. По газону разгуливал дрозд. Он выдергивал из земли червяков, которым из-за дождя пришлось подобраться к самой поверхности. Отец Холланд был в гараже, возился со своей «Ямахой».
— Привет, Алан! — поздоровался священник. Он вытер руки замасленной тряпкой и с надеждой спросил: — Есть новости?
— О Гордоне? Боюсь, что нет. Я надеялся, что вы мне что-нибудь сообщите.
Священник покачал головой:
— Ничего. С беднягой точно случилось что-то недоброе.
— Тогда мы бы уже обнаружили тело, — успокоил его Маркби. — Так как этого не произошло, я думаю, что он жив и просто скрывается. И мне очень хотелось бы знать почему. Вы уже позавтракали? Я собираюсь опять наведаться к нему домой.
— Я с вами. Здесь останется мисс Гармер. Я предупрежу ее на случай, если Гордон позвонит.
Священник поспешил в дом.
Они доехали до дома братьев Лоу и припарковались, преодолев многочисленные выбоины на грунтовой дороге, которые заполнились водой и тем самым превратились в настоящую полосу препятствий. Кучи мусора утопали в лужах. Когда они проходили мимо собаки, свернувшейся возле своего ящика, она гавкнула только один раз — для проформы.
Дом братьев Лоу по-прежнему выглядел заброшенным. Окно, разбитое Маркби во время предыдущего визита, полицейские заколотили досками. Они постучали в дверь и не получили ответа.
— Сегодня мы можем зайти по-людски, — сказал Маркби. — У меня есть ключ от задней двери.
— Где вы его достали? — спросил отец Холланд.
— Среди вещей Дэнни. Он был у него в кармане. Уверен, Гордон не стал бы возражать. Это лучше, чем снова вламываться через окно.
Внутри все было совершенно так же, как в прошлый раз. Никаких следов чьего-либо присутствия. В воздухе пахло пылью. Под дверью лежала почта. Маркби собрал ее и стал просматривать:
— Футбольный купон. Рекламный проспект. Письмо от управления налоговых сборов. Вряд ли они тут что-нибудь соберут. Личных писем нет.
— Да кто бы им стал писать? — отозвался священник.
Маркби поднял с ворсистого коврика две бесплатные газеты и положил их на столик вместе с остальной почтой.
— Ну, мы можем с уверенностью заключить, что домой он не возвращался.
— Что будем делать? — Отец Холланд опустился в рахитичное кресло и сложил руки на коленях. — Он никогда не вернется, я это костями чувствую.
— Это сырость, Джеймс! — попытался пошутить Маркби.
На самом деле он чувствовал то же самое. Надежда на то, что Гордон жив, стремительно улетучивалась. Они обыскали все вокруг: поля, огороды, пригородные рощи, строения. Если бы тело было где-то поблизости, они бы его нашли. Если только его не зарыли, как Кимберли. Останки Кимберли обнаружили только через двенадцать лет, да и то по чистой случайности. Оставалось только надеяться, что с Гордоном будет иначе.
Не следовало совершать ошибку, которую допустили полицейские, расследовавшие исчезновение Кимберли. Они решили, что с девушкой все в порядке, что она просто уехала. В то время как она была уже мертва.
Гордон-то уж точно никуда не уезжал. Он не взял ни единой вещи. А ведь он по натуре селянин, и привычка значит в его жизни все. Дом — его логово, его убежище. Он обязательно сюда вернется, если только жив. Чем дольше его нет, тем подозрительнее. Не исключено также, что он потерял память. Но даже если и так, где он?
— Ну ладно, — сказал Маркби. — Пошли опять по соседям.
Соседская женщина снова была в огороде, опять вешала белье несвежего вида. То ли она искренне верила в очистительную силу солнца, то ли просто следила за Маркби и священником.
