Анна Данилова - Мальтийский апельсин
Нечаев звонил в дверь еще долго, просил, умолял ее открыть, как если бы точно знал, что она все еще здесь, не уехала. Ольга сидела на полу с бутылкой водки в руках и пила прямо из горлышка. Слезы катились по щекам, она вытирала их рукой, но они возникали снова и снова… Платье на груди стало мокрым. Да уж, удар оказался очень сильным. Смертельным.
Она вновь и вновь вспоминала похороны Марины. Ольга обзвонила общих знакомых, чтобы сообщить трагическую весть и пригласить всех на похороны. Появление в Саратове бизнесмена Каротина, бывшего возлюбленного Марины, внесло в организацию похорон ясность и порядок. Он все расходы взял на себя, Нечаеву оставалось лишь потратиться на дорогие венки из живых цветов. Ольга и сама не поскупилась и заказала венки из хвои и роз. Сейчас, когда внутри ее все было выстужено и, как ей казалось, омертвело, она не понимала, как она могла заниматься любовью даже в день похорон… Что за сумасшествие охватывало ее всякий раз, когда этот мужчина прикасался к ней, целовал ее, шептал на ухо слова любви… Она не хотела признаваться себе в том, что продолжала играть в только ей известную игру, представляя себя другой женщиной, той, которая уже не сможет любить и чье тело теперь предано земле. Возможно, она хотела любить за двоих и испытать вдвое больше наслаждения и одновременно боли – за себя и за нее, Марину. И она бы, пожалуй, позволила себе раствориться в этом всепоглощающем чувстве, если бы не тот вечер откровений, где не было места лжи или недосказанности.
…Она не помнила, сколько проспала, одетая, на кровати. Очнулась поздно ночью. В квартире было темно и тихо. В дверь больше никто не звонил. Ольга подошла к окну и задернула шторы в спальне. Включила свет, разделась и подошла к высокому зеркалу. Вот теперь все было так, как прежде: нескладная, слегка располневшая фигура со складками на животе, с некрасивыми ямками на бедрах, отвисшей тяжелой грудью и с усыпанной мелкими родинками шеей. Двойной подбородок, крупноватый нос, тонкие губы, глаза чуть навыкате с припухлыми верхними веками. И это она, зная себя, позволила себе так смело обнажаться перед мужчиной и выполнять все его желания, все его прихоти? Что произошло с ней за эти несколько дней? Как могла она совершенно ослепнуть и превратиться из стеснительной и закомплексованной женщины в пылкую и страстную любовницу?
Вспоминая часы, проведенные с доктором Нечаевым, она испытала чувство стыда, отчего лицо ее стало красным. Она ненавидела себя, презирала и готова была стереть из памяти все это безумство. У нее в Питере прекрасная семья, а те проблемы, которыми она еще недавно собиралась оправдать свое бегство и предательство, казались ей сейчас ничтожными, мелкими, несущественными. Семья – это сложный, но надежный организм, и она найдет, как справиться и с тяжелым характером дочери, и с постоянным отсутствием в доме мужа. Он – занятой человек, и ему многое простительно. Она возьмет себя в руки, займется своей внешностью, сбросит вес, приведет в порядок чувства и разум, и жизнь больше не покажется ей бессмысленным существованием. Она научится жить с удовольствием, поедет куда-нибудь за границу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей и от того страха, который свинцовым облаком навис над ее благополучием. Она не позволит втянуть себя в грязную историю, не позволит, чтобы ее имя вымарали в крови подруги.
После выпитого у нее раскалывалась голова. Надо было проглотить пару таблеток болеутоляющего и принять теплый душ, чтобы освежиться и прийти в себя. Но прежде она приберется в квартире, сложит вещи и вымоет полы. А после этого искупается, оденется и вызовет такси, чтобы ее отвезли в аэропорт. Самолет в Питер улетает в десять утра. Но она приедет туда в восемь, посидит на скамейке в аэропортовском сквере на свежем воздухе, успокоится, затем позвонит домой и попросит, чтобы муж встретил ее или прислал за ней машину. Затем начнется регистрация билетов, посадка, и она поднимется в воздух…
Телефонный звонок застал ее врасплох. Но телефон – не дверь, и доктор Нечаев не сможет через телефонные провода дотронуться до нее, увидеть ее, убить ее…
Она так и не взяла трубку. Испугалась теперь уже по – настоящему. Порывшись в сумочке, нашла визитку Шубина и позвонила в агентство – там, понятное дело, в такую рань никого не было. Тогда она позвонила ему на сотовый и очень скоро услышала его голос:
– Слушаю…
– Игорь? Вы где?
– В Москве…
Она похолодела. Вот оно, начинается. Один страх наползает на другой, а язык немеет, отказывается говорить… Ее всю колотило.
– Игорь, мне надо вам что-то рассказать… Это очень важно. Я сейчас должна выйти из дома и отправиться в аэропорт, но по дороге меня могут убить. Я это чувствую кожей… Что мне делать?
– Ольга, успокойтесь, кто собирается вас убить?
– Я не уверена, но думаю, что мне грозит опасность…
– Оставайтесь на месте, я сейчас же прилечу…
– Но… как же? Вы же сказали, что в Москве!
– У меня специальный самолет, я уже через пять минут буду у вас, только никуда не выходите из дома, вы меня слышите?
…Она открыла глаза. Телефонная трубка лежала на столе, довольно далеко от нее. Она, оказывается, уснула в кресле после того, как вымыла полы и искупалась. Толстый махровый халат послужил ей одеялом, а глубокое кресло помогло провалиться в целительный сон. Так, значит, этот разговор с Шубиным ей приснился? А Москва? Ну конечно, она же знала, что он собирается в Москву… Но все равно, даже к совету Шубина в ее сне нужно бы прислушаться и никуда не выходить из дома. Специальный самолет – надо же до такого додуматься!
Она встала и прошлась по комнате. Спать уже не хотелось. Она уверенно прошла на кухню, достала с полки старую механическую мясорубку и принялась приворачивать к столу. И странное дело, она сделала это в считаные секунды, словно каждый день только и занималась тем, что прикручивала мясорубки. Готово. Теперь надо принести вещи. Ольга сходила в комнату за чемоданом, положила его плашмя на пол, открыла и взяла первое попавшееся: бюстгальтер, ночную сорочку, колготки… Все это без особых усилий она поместила в небольшом отверстии мясорубки, после чего принялась с остервенением крутить ручку. Вещи прямо на глазах превращались в гладкую шелковистую пряжу, которая выходила через сеть круглых отверстий мясорубки вместо фарша. Из этой пряжи я свяжу себе новые свитер и шарф. Затем в ход пошли кофты и платья, мясорубка продолжала превращать вещи в пряжу…
…Она проснулась в холодном поту. Взглянула на чемодан: он лежал прямо перед ней на полу, открытый… В нем было нетронутое белье, платья. Второй сон за утро. И какой символичный: как же ей хочется покончить разом со своей прежней жизнью, прокрутив ее через старую мясорубку, и начать новую… Ольга посмотрела на часы: шесть. Еще немного, и она проспала бы самолет. Она купит билет прямо перед вылетом, сейчас это не проблема.
Ольга вызвала такси. Главное, не уснуть в третий раз, потому что третий сон может закончиться ее смертью, пусть во сне, но все равно смертью, а ей еще рано умирать, у нее еще вся жизнь впереди.
Она закрыла чемодан, уложила в небольшой матерчатый саквояж плащ, зонт и несколько книг, после чего оделась, накинула на себя легкую шаль и подошла к двери. Сердце ее бухало в груди, как если бы оно увеличилось в размерах в сотни раз… Она вся теперь превратилась в огромное, кровоточащее сердце… Раздался телефонный звонок. Кто это – Валентин или это звонят, чтобы сказать, что такси под окнами? Она бросилась к окну. Внизу не было ни одной машины. Значит, это он, доктор Нечаев. Что ему понадобилось от нее? Все кончено, и он это знает. Он не должен мешать ей уехать. Она взяла трубку и тотчас положила ее, разорвав цепь звонков. И тотчас снова позвонили. Она схватила трубку. Это была девушка-диспетчер, она сказала, что такси прибыло.
– Девушка, пожалуйста, попросите водителя, чтобы он зашел за мной, у нас в подъезде на лестничной площадке спит пьяный, я боюсь выйти из дома…
– Хорошо, я ему скажу.
И буквально через несколько минут раздался звонок в дверь. Ольга заглянула в глазок и тотчас открыла. Водитель такси был под два метра роста и весил около двухсот килограммов.
– Спасибо, что поднялись…
– Между прочим, у вас лифт не работает, – сказал он неестественно высоким голосом, что навело ее на мысль, что и таксист ей тоже снится.
– Я все поняла, не беспокойтесь… Мне в аэропорт, пожалуйста.
Из окна автомобиля она в последний раз взглянула на дом, на большие вязы, детскую беседку, выкрашенную в яркий оранжевый цвет, после чего повернула голову и устремила взгляд вперед, на серую ленту дороги. Она знала, что больше сюда никогда не вернется…
Глава 30
«Еще сегодня утром я ненавидела ее всем сердцем и – чего уж там! – желала ей смерти. Но теперь, когда ее нет, я не могу поверить в реальность происходящего. Так не бывает. Это слишком хорошо и слишком отвратительно… Как много бы я дала, чтобы узнать, кто же был там, в саду…» Таня пробежала глазами эти строчки, которые она написала в пустой квартире, куда привез ее в свое время Саша. Как же ей было тогда страшно… Теперь этот листок следует уничтожить, никто не должен знать, что временами она ненавидела Марину. Она не убивала Марину – и это главное.
