Данил Корецкий - Найти шпиона
Юра нервно пощелкал выключателем лампы, рассматривая остатки какой-то древней-предревней переводной картинки на металлическом абажуре.
– Нет, не думаю, – сказал он. – Тесто у вас самое нормальное… В конце концов я из него получился…
– О чем дискуссия? – В двери рядом с Клавдией Ивановной появился отец, привычно приобнял жену за плечи.
– Сын интересуется, как мы с тобой в шестьдесят третьем отреагировали на полуголую Фатееву в купальнике.
– Положительно отреагировали! – доложил отец. – А какие проблемы? Наш, советский, фильм, наши актеры, Сергей Михалков сценарий писал, все утверждено на самом высоком уровне… Отчего мы, простые смертные, комитетчики, будем нос воротить?… Мой непосредственный начальник, полковник Рыжков, был прямо-таки влюблен в Фатееву, да и не он один… и жену потом выбрал себе похожую, брюнеточку… А мамина подружка, как ее… Римма, что ль?…
– Регина, – поправила мама. – Она имя поменяла на Наталью. Таких тоже было много, в газетах даже писали.
– А когда на улице видели красивую модно одетую девушку, говорили: вон, «наташка» пошла, – сказал отец.
Юра рассмеялся.
– Сейчас под этим словом имеют в виду совсем другое.
– Сейчас все другое, – махнула рукой Клавдия Ивановна. – И у этого кино сейчас было бы совсем другое окончание…
– Два девичьих трупа в песочке, – буркнул отец.
– Ну, ты уж совсем! – Мать недовольно посмотрела на него и ушла в кухню.
– Что там у тебя слышно? – Петр Данилович вошел в комнату, прикрыл за собой дверь. Увидел отремонтированную лампу, усмехнулся: – Ничего себе! Да это просто трудовой подвиг! Видно, на работе не ладится?
– Ничего страшного, – сказал Юра. – Пробьемся!
Отставной подполковник подошел к столу, протянул руку к исписанному листку, но не дотронулся, а вопросительно посмотрел на действующего капитана: можно? Юра кивнул. Только тогда Петр Данилович взял листок, просмотрел, задрал брови.
– Итак, у всех по десять очков… Никто не вырвался вперед… Так, что? Победила дружба?
Юра пожал плечами.
– Да там не разбери-поймешь с этой дружбой. А то, что трое фигурантов и ни на кого нет явных улик, – это факт!
– Трое подозреваемых, говоришь? И все продолжают служить? А вы все головы ломаете? Н-да-а…
Он неодобрительно крякнул.
– Вижу, времена действительно сильно изменились… Неузнаваемо!
Отец с какой-то преувеличенной бережностью положил листок на прежнее место, словно ему надо было непременно уместить его в прежний контур на столе.
– Кино – это ладно, шут с ним, девушки в купальниках… В Серебряном Бору, я слышал, уже в те годы загорали в чем мать родила… А вот со шпионами разговор был короткий. В мое время всю твою троицу, – он махнул рукой, словно косой провел, – как минимум, профилактировали бы. Уволили из армии, держали бы под контролем – чтоб не навредили государству. Или допросили бы на детекторе лжи, при положительной реакции – «сыворотку правды» бы вкололи… И сразу все ясно! Когда круг определен – чего же головы ломать?
Юра упрямо наклонил голову.
– А в тридцать седьмом году всех троих расстреляли бы – и дело с концом!
– Ну, не надо палку перегибать! – махнул рукой Петр Данилович. – Думаешь, тогда только невиновных расстреливали? Не-е-ет… Ошибки, конечно, были, но не такие, как потом раздули.
– Тогда бы и Рогожкина расстреляли, – Юра сложил пальцы пистолетом и сказал: – «Пф!»
– Во всяком случае, так легко он бы не отделался, – резко бросил отец. – Думаешь, он не виноват? Он же начальник штаба секретного стратегического объекта! У него на полигоне американский сканер работает, особо важную информацию за бугор отправляет, а он – ни при чем? Нет, сынок, в былые времена он бы за халатность десять лет получил, как минимум! И другим неповадно было бы! А сейчас настоящего американского шпиона захватываем, судим, даем двадцать лет, а через неделю милуем и отпускаем… Какая же тут профилактика?
– Знаю я этот случай…
– А как оправдывают шпионов, знаешь? – недобрым тоном спросил Петр Данилович. – Или как им по четыре-шесть лет дают, знаешь?
– Нам специально не доводят… Но газеты читаю.
Юра подошел к окну, открыл его – с улицы потянуло дождем и горьковатым осенним дымом. В освещенной окнами домов темноте проступали очертания дворовой беседки и странное созвездие огоньков сигарет – видимо, все та же компания, три парня с девчонкой в голубой курточке. «Тоже четверо», – подумал ни с того ни с сего Юра.
– А ведь раньше конец у них был один! – вроде бы спокойно говорил Петр Данилович, но Юра чувствовал, как в отце кипит негодование и гнев. – И Пеньковский, и Поляков, и Толмачев… Все каялись, давали правдивые показания, сотрудничали со следствием. И всех расстреляли! Потому что понимали – что такое шпионаж!
– Я тоже понимаю, – сказал Юра, и облачко пара вылетело у него изо рта. – Один шпион может подорвать военную мощь государства, угробить тысячи ни в чем не повинных людей…
– Правильно, – глухо донеслось из-за спины. – В этом и состоит опасность шпионажа…
– И вот, допустим, пустили Катранова, Семаго и Мигунова в расход. Кто-то из них, по идее, – «крот», с ним все ясно… Ну а двое других? Их-то за что? Какое они имеют отношение к опасности шпионажа? Да никакой!
– Лес рубят – щепки летят, – буркнул сзади Петр Данилович.
– Люди не лес. Нельзя рубить всех подряд, чтоб щепки летели! Да сейчас такое и не пройдет. Поэтому я должен не кого-нибудь, а именно шпиона за хвост поймать! И поймаю!
– Ну и флаг тебе в руки!
Отец постоял, пожал плечами и направился к двери. Открыв ее, он обернулся и сказал:
– Да, может, в наше время и рубили сплеча, не всегда тех сажали, кого надо было. Но зато эти две девчонки, – он показал рукой в сторону гостиной, – могли тогда спокойно в своих купальниках ходить по пляжу и ночевать в палатке, не боясь, что их изнасилуют хором, расчленят и скормят рыбам. Вот так. Лично я – за такую справедливость.
В коридоре уже проплывала мать с подносом, уставленным дымящимися чашками с чаем, блюдцами с вареньем и остатками утреннего творожника.
– Идем чай пить! – позвала она. – Юр, тебе я тоже налила, слышишь? Вы же дома, а не на работе! Хватит спорить, пошли кино смотреть!
Материалы дознания по факту гибели лейтенанта Дроздова Юра Евсеев знал наизусть. Можно даже не заглядывать в папку с ксерокопиями на плотной офисной бумаге, где текст читается легче, чем на выцветших листках тридцатилетнего оригинала. Но он заглядывал, анализировал каждое слово и пытался проникнуть острием логической мысли на тридцать лет назад. Кое-что ему удавалось угадать, но не главное…
«…В связи с капитальным ремонтом, проводившимся в здании штаба, было решено провести реставрацию и покраску статуи В. И. Ленина, находящейся в непосредственной близости от штаба. Высота статуи с постаментом составляет 8 метров, поэтому для проведения покрасочных работ были возведены временные леса. Поскольку был запланирован демонтаж головной части памятника, в целях исключения обзора статуи В. И. Ленина в неприглядном виде, вокруг было возведено деревянное ограждение… Электролиния 220 вольт с исправным патроном для освещения, проведенная к лесам, была снабжена изоляцией и соответствовала требованиям безопасности. Работы выполнялись добровольцами из числа личного состава…»
В те времена все были добровольцами. Попробуй, откажись выйти на субботник или поехать в колхоз «на картошку» – вмиг прослывешь неблагонадежным и можешь поставить крест на дальнейшей карьере. А молодых всегда первыми запрягали… Юра представил, что чувствовали в далеком 1972-м четверо бравых лейтенантов – Семаго, Дроздов, Катранов и Мигунов. Первые недели после прибытия на полигон – служба не сахар: отвратительный климат, суровый степной быт, новые обязанности, новый коллектив, новое начальство, короче – новая жизнь… Может, они и действительно сами вызвались на внеурочную работу, чтобы побыть в привычном коллективе однокашников…
Конечно же, никто не вызывался добровольцем «пахать» в свободное от службы время. Четверке молодых приказали – и они, бурча и чертыхаясь, выполняли «общественное поручение». Только один работал охотно и с энтузиазмом, остальные лейтенанты искренне удивлялись, глядя на его усилия. Выслуживается? Так вроде на него непохоже… Или он действительно такой идейный?
Три лейтенанта не знали, что их вчерашний товарищ – самый настоящий враг. Начинающий шпион.
«…Накануне происшествия провод по неизвестным причинам оборвался и провис. Расстояние до статуи составляло не менее одного метра… Было решено вызвать электрика из службы обслуживания, но в этот день электрик выполнял плановые регламентные работы на подготавливаемом к старту изделии в шахте № 1…»
