Гора Мертвецов - Мила Бачурова

– Вот, посмотри.

Мессенджер в углу мигнул – новое сообщение.

Вероника открыла ссылку. Ветка знакомого форума – того, что создал Быстрицкий.

Некто под ником «Ганнибал». Ответ на чьё-то замечание о том, что дневник Лыкова утерян:

«Нет! Не утерян. Мне удалось разыскать его дневник. Это было непросто, но оно того стоило! Здесь пока размещать ничего не буду, информация появится на моей личной странице. И очень скоро!»

Запись опубликовали около месяца назад. С тех пор под ней выросла целая ветка.

Ну, и где?

Когда уже?

Я каждый день на эту долбанную страницу захожу!

Да врёт он, нет у него дневника!

Ни на вопросы, ни на оскорбления Ганнибал не отвечал.

– Дай, угадаю, – мрачно сказала Вероника. – Это его последнее появление на форуме? Больше не заходил?

– Да, верно.

– А зовут этого Ганнибала Павел Петров? Пашка нашёл дневник Лыкова, собирался выложить компромат, который там содержался, и его за это убили?

– Нет.

– Э-э-э. – Вероника подвисла. – А кто же это?

– Ганнибал – другой человек. В отличие от Петрова, жив и здоров. Хотя с Петровым косвенно связан. Пока, к сожалению, это всё, что я могу сказать. Полная информация будет к утру.

– Отлично. Я возьму билет на самолёт, в десять утра буду у тебя.

– Нет.

– Почему?

– Потому что Вован уже взял билет на самолёт и в десять утра будет в Екатеринбурге.

– Вован? Зачем?!

– Как обычно. Будем снимать ролик. Ты ведь помнишь, с чего началось расследование? Неон побеседует со всеми, кто имеет отношение к истории лыковцев, сценарий я пишу. Режиссер и оператор в курсе, прилетят вместе с Вованом.

Вероника застонала.

– Господи, Тиша! Если у тебя есть информация, просто передай её в полицию! Это ведь уже не архивное дело, меня чуть не убили. Пусть дальше они разбираются!

– Вот именно, – вмешался Саша. – Я всё понимаю – гениальный Неон, подписчики, репутация. Но, блин! Нападение, считай, средь бела дня – это ни хрена не шутки. Парни всё зафиксировали – и травму, и разгром в номере. От таких улик не отмахаться. Дело обязаны открыть.

Тимофей кивнул:

– Предположим, ты прав. Дело откроют. А дальше что? Прямых улик у нас нет. Доказательств нет. Отпечатки пальцев нападавшего в номере наверняка не обнаружат.

– Вяльцева заказала лекарство.

– Ну и что? Это не запрещённый препарат, рецепт у неё есть. Кроме того, Вяльцеву ты лично проводил до подъезда. Что она делала дальше, не видел.

– А Рыжов?

– Рыжову, если это был он, тоже наверняка обеспечили алиби. Дежурного администратора гостиницы опросили?

– Опросили, – буркнул Саша.

– Глухо?

– Как в танке. Заселялась группа, детская танцевальная школа. Я их сам внизу видел, человек сорок на головах ходили. В таком бардаке мимо администраторши хоть окровавленный труп мог пройти, даже не обернулась бы. И камера у входа работает только на ту зону, где постояльцы вещи оставляют. Вторая месяц назад сломалась, до сих пор чинят. В общем, толку… – Саша махнул рукой.

– Ну, вот. При подобном положении дел, сколько будут раскачиваться твои коллеги – не мне тебе рассказывать. А убийцу надо брать сейчас, не дожидаясь, пока он ляжет на дно. И не дожидаясь новых жертв.

– Новых? – Вероника вздрогнула.

– Тот же Рыжов, например. Он может его выдать.

Саша покачал головой:

– Рыжов его не сдаст.

– Если за дело возьмётся полиция, сдаст. И убийца не может этого не понимать. Алкоголик – не самый надёжный партнер. Ещё час назад я думал, что опасности нет, что ситуация пока не критическая. Но то, что произошло с Вероникой, очень показательно. Убийца почувствовал, что загнан в угол, и начал совершать ошибки. А узнав, что предстоят съёмки ролика, занервничает ещё больше. И выдаст себя. Я рассчитываю на это.

– А то, что я тут с ума схожу, тебя вообще не волнует? – грустно спросила Вероника. – Вот, мы сейчас поговорим. Я засну. А этот псих вспомнит про что-нибудь ещё и вернётся! И огреет меня уже так, что не проснусь.

– Не огреет, – буркнул Саша. – Я попросил парней, за гостиницей присмотрят. И за Рыжовым тоже.

– А можно я лучше в Москву вернусь? Туда он за мной уж точно не попрётся! Понимает ведь, что с головой себя выдаст, если так сделает. И можно не присматривать, никаких хлопот.

Тимофей ненадолго замолчал, глядя с экрана на Веронику. Она напряженно ждала.

– Я более чем уверен, что в Екатеринбурге тебе ничего не грозит, – выдал наконец Тимофей. – Убийца убедился, что дневника у тебя нет, в номер он не придёт. Но если ты действительно так боишься… – Тимофей перевёл взгляд на Сашу. – Могу я попросить тебя встретить Вована? И договориться о съёмках с Быстрицким и остальными участниками?

Саша пожал плечами.

– Ну, если надо…

А Вероника обомлела.

– Тиш, подожди. Это, что… Я не ослышалась? Ты мне разрешаешь домой вернуться?

– Ты сказала, что для тебя это важно.

– Да я это миллион раз говорила! С той минуты, как здесь оказалась. И до сих пор ты делал вид, что глухой. А теперь-то что случилось?

– Ты пострадала из-за меня. – Тимофей перевёл взгляд с лица Вероники на шею. На шрам, который оставил нож Сигнальщика. – Уже не в первый раз. Сигнальщик, дело Ильичёва, Антарктида, теперь это… Я должен был предвидеть, что мы можем спугнуть убийцу. Предупредить тебя, чтобы вела себя осторожнее. Но я этого не сделал. Получается, что ты снова пострадала по моей вине.

– То есть… – Вероника всё ещё не могла поверить. – Тебе меня жалко?

– Если для тебя важно вернуться домой, возвращайся – сухо сказал Тимофей. – Свою задачу ты выполнила. Ну, почти выполнила, я могу закончить расследование без тебя. Сообщи мне о своём решении.

Он исчез с экрана. Вместо изображения появилась аватарка – буквы Ne.

Вероника изумленно посмотрела на Сашу.

Тот пожал плечами:

– Что?

– Ты тоже это слышал? Он мне разрешил вернуться домой!

– Ну… Видать, совесть заела. Бывает.

– Нет, – Вероника покачала головой. – С Тишей так не бывает. Он и совесть – несопоставимые вещи. Для него такого понятия в принципе не существует.

– Хм-м. А мне казалось, он порядочный парень. Чайник посвистывает, но…

– Да нет! Я не говорю, что не порядочный. Я о другом. О том, что если бы сегодня вместо меня по башке ударили Тишу, его бы это с нарезки вообще не сбило. В него можно из пушки стрелять, и даже так не остановишь. Он за эту свою истину будет сражаться до последнего. Падать, подниматься, снова драться – пока не добьётся